Коллекция. Караван историйЗнаменитости
Кого на самом деле всю жизнь любила Клавдия Шульженко
«Передайте товарищу Сталину, что я планирую свои выступления заранее. И отказываюсь к нему ехать! У меня по Конституции сегодня выходной день», — сказала Шульженко и положила трубку. Когда Коралли узнал, кто звонил, его аж затрясло: «Ты должна немедленно поехать туда! Иначе может случиться, что вообще больше нигде никогда петь не будешь», — рассказывает журналист, радиоведущий, биограф легендарной певицы Михаил Куницын.
«Синенький скромный платочек...» — начинают напевать все, вспоминая Шульженко. А ведь песни с такими словами она никогда не исполняла, — рассказывает коллекционер грампластинок, режиссер, биограф Клавдии Шульженко Михаил Куницын. — Ее вариант другой, и начинается он так: «Помню, как в памятный вечер падал платочек твой с плеч...» Много лет я собирал информацию о Клавдии Ивановне, общаясь с ее близкими: с сыном Игорем Кемпером, вторым мужем Георгием Епифановым, вдовой Леонида Утесова Антониной Ревельс и другими... В результате накопилось много материала, которым хочу поделиться с читателями».
Борьбу за «Веселых ребят» Шульженко проиграла
Шульженко начинала в родном Харькове во времена нэпа. Еще не уехали в эмиграцию знаменитые дореволюционные шансонетки, у которых Клава и переняла чувственную манеру исполнения. И конечно, она помнила, как в 1919 году в Харьков приезжала знаменитая тогда певица Надежда Плевицкая, у которой были покровители, бриллианты, автомобили... Юная Шульженко была на ее единственном концерте, ловила каждое слово...
Но постепенно артисты прежнего времени со сцены стали исчезать. А осталась Клавдия с песней «Кирпичики» о работнице кирпичного завода. Но пела-то Шульженко в манере тех, старых исполнительниц! Молодая девушка со стрижкой комсомолки. Поет о простых, понятных вещах. Она — своя для людей, которые едва научились читать и впервые пошли «в концерт». И зовут ее Клава... Но при этом она умудряется быть женственной, манящей. Это сочетание и давало удивительно сильный эффект.
И все же вряд ли Клавдия далеко продвинулась бы, если бы на ее пути не встретился куплетист Владимир Коралли. История о том, как они познакомились в поезде, после чего Коралли отбил ее у жениха, широко известна. Женихом Клавдии был харьковский поэт Иван Григорьев. Все началось с того, что Григорьев подарил ей первый в ее жизни букет (у Шульженко тогда поклонников еще не было). Но вот слова, которые он при этом сказал, были не очень лестными: «И охота вам петь про кирпичный завод?» Поэтому букет Клавдия швырнула на его глазах в мусорный бак, чем Григорьева только раззадорила. И он приложил все силы, чтобы ей понравиться. Григорьев был типичным пижоном 20-х годов: носил клетчатый пиджак и любил все оригинальное. Поэтом он назывался условно, конечно... Что-то сочинял и несколько раз выступал в клубе. Клаве он проповедовал идеи Александры Коллонтай: любви нет, есть только физическое влечение. Однако у Клавы маменька была строгой, ей Коллонтай была не указ, свободной любви она не допустила, да и свадьбу заставила отложить на год. Этот год оказался для Григорьева роковым.
А вот свадьбу с Коралли пыталась расстроить уже его мать. Дело в том, что у Коралли еврейская семья, а Клава-то русская. Мать Владимира сказала: «И так уже один сын женился на Ивановне. И тут вторая Ивановна появилась». Но потом Шульженко стала ее любимой невесткой.
Коралли был не просто мужем, а директором Клавы, ее импресарио и «пиар-менеджером», хотя такого слова и такой профессии еще не существовало. Поиск репертуара, концертных площадок — всем этим он занялся с огромной энергией. Потому что, конечно, когда Клавдия в 1928 году приехала в Ленинград, никто там ее не знал. И не ждал. На радио было не пробиться, туда кого попало не пускали, пластинку тоже записать очень трудно... Оставалось одно: изо дня в день петь перед сеансами в кинотеатрах. Дошло до того, что в кинотеатр ходили уже именно послушать Шульженко, а на сеанс половина зрителей не шла. Брали билеты только ради ее двух-трех песен. И все-таки это был пока еще только локальный успех. Тем не менее в семье появились кое-какие деньги.
Когда у Клавы с Владимиром родился сын Игорь, которого Шульженко называла «главным мужчиной в моей жизни», у них уже было две комнаты в коммуналке. Благодаря Коралли, потому что Клава сразу же обнаружила тягу к красивой жизни. Ну не умела она экономить, вести хозяйство! Обставила скромные комнаты в коммуналке старинной мебелью одной из фрейлин царского двора, любовницы Распутина. Тогда такую мебель распродавали на толкучках, ну а Клавдия любила вещи с историей. У нее были серебряные ложки, якобы когда-то принадлежавшие Кутузову. Коралли над ней смеялся: «Все эти истории придумывают специально для тебя!» Но ей хотелось «жить красиво».
Настоящая удача поманила в 1934 году, когда Шульженко пригласили сниматься в кино, в первую звуковую комедию. Исаак Дунаевский, «Дуня», знавший ее по Харькову, вместе с подружившимся с Клавой Утесовым предложили ей роль Анюты в «Веселых ребятах». Но режиссер Александров уперся: «Она не подходит!» — и утвердил на эту роль Любовь Орлову.
Повезло Шульженко только в 1938-м, когда появилась знаменитая песня «Андрюша», которую для нее написал молодой композитор Илья Жак. Это был ее первый хит. Имя Андрей стало таким популярным, что сотрудники ЗАГСов жаловались — мол, за весь день ни одного другого имени мальчиков в книгу не записали. Тем временем Коралли искал способы выйти на всесоюзный уровень. Случай подвернулся в 1939 году — Первый всесоюзный конкурс артистов эстрады. Шульженко не хотела ехать. Она сильно волновалась перед каждым выходом на сцену, и это сохранялось у нее всю жизнь. Клавдия Ивановна говорила: «У меня началась тряска нервного желе». Пыталась нарисовать бровь — получалась кривая линия. Она: «О, кардиограмма пошла!» Иронизировала над собой. Но это не помогало справиться с волнением. В общем, на том конкурсе она заняла лишь четвертое место. Зато получила право записаться на главной студии, и пластинки разошлись по стране. Один за другим выстреливали хиты: «Андрюша», «Ты помнишь наши встречи», «Руки»... Коралли гордился результатом и не сразу заметил, что за успехом песен стоит любовь.
Как вспоминала вдова Утесова, роман с композитором и при этом еще и аккомпаниатором Жаком у Шульженко развивался на глазах у всего оркестра. Коралли сильно переживал. Больше всего его злило, что это произошло именно тогда, когда у них что-то начало получаться. «А-а! Я создал Клавдию Шульженко, а ты хочешь взять ее готовенькую!» — кричал он Илье Жаку. Муж Шульженко был склонен к действиям напоказ. Несколько раз на банкетах устраивал Клаве публичные сцены с битьем посуды. Так родилась эпиграмма: «Шульженко боги покарали, у всех мужья, у ней — Коралли». Что интересно, сам он любил закрутить с молоденькими девицами, воспринимавшими его как влиятельного продюсера.
В тот момент Коралли сумел Клавдию удержать. Первым делом он инсценировал самоубийство, порезавшись бритвой. Сын Игорь вспоминал, что это было обставлено очень эффектно, Шульженко сильно перепугалась. Чтобы закрепить успех, Коралли сообщил, что в случае развода переправит сына в Одессу, к матери, и будет настаивать на опекунстве над ним под предлогом, что певица Шульженко много ездит и сыном заниматься не может. И это была правда. Клавдия сдалась и сказала: «Ты победил! Я остаюсь...» Да и Жак не стал бороться за любовь — что тоже организовал Коралли. Он на голубом глазу заявил сопернику: «Илья, мне стало известно, что ты под колпаком! Тебя скоро арестуют. И ты утянешь за собой Клаву. Ты подумал о ней?» Жак поверил...