Коллекция. Караван историйРепортаж
Когда Ефремов стал ухаживать за Вознесенской, Мягков не сказал ему ни слова
«Лет восемь назад передо мной стояла нелегкая задача: уговорить на интервью Мягкова и Вознесенскую. Я была прекрасно осведомлена, что с прессой они не общаются. И зная, что в этой семье все решает Анастасия Валентиновна, решила звонить ей», — вспоминает главный редактор Анжелика Пахомова.
Признаться, Вознесенская у меня ассоциировалась с циничной героиней актрисы из фильма «Гараж», и я ее побаивалась. Когда позвонила и представилась, Анастасия Валентиновна спросила:
— Это вы писали о Ефремове?
Я ответила:
— Да.
— Тогда поговорим.
Из беседы выяснилось, что Мягков и Вознесенская — преданные почитатели Олега Николаевича, с которым работали всю жизнь. Они прочли все статьи о нем, которые я тогда часто писала, и запомнили имя автора. Вот так Ефремов помог...
Забегая вперед, скажу, что бесконечные (длившиеся больше года!) переговоры об интервью так ничем и не закончились, поскольку Мягков заболел и они с Анастасией Валентиновной отказались от запланированной съемки и интервью. Но, готовясь и обсуждая детали, мы подружились с Вознесенской, и многое, о чем тогда говорили, я сохранила в виде записок. Конечно, эти разрозненные цитаты не тянут на полноценное интервью, но об их уникальности говорит тот факт, что Анастасия Валентиновна почти не соглашалась на беседы с журналистами! Она же мне посоветовала пойти в музей МХТ и поискать там воспоминания Мягкова о Ефремове, которые он написал для мхатовского сборника вскоре после смерти Олега Николаевича. (Прямую речь Мягкова из этих уникальных воспоминаний я привожу в статье.)
— А что, Андрей Васильевич пишет? — удивилась я.
— А как же! — ответила Вознесенская. — Понимаете, я очень люблю литературу. Прочла, наверное, всех русских и зарубежных классиков. Но особенно люблю хорошие детективы. Это такой жанр, который сейчас выродился, ничего нового нет. И когда я сказала об этом мужу, он стал сам писать, для меня.
Так родилась детективная трилогия Андрея Мягкова «Сивый Мерин» о работнике уголовного розыска по имени Сева Мерин. Ее и сейчас можно прочесть в Сети или купить у букинистов.
Когда мы обсуждали детали будущей фотосессии для журнала, Вознесенская предложила:
— А как вам идея снять нас на каком-нибудь бульваре, где рисуют художники? И Андрей Васильевич с мольбертом, в шарфике. Для съемки все есть.
— Мольберт, краски, кисти? Что, Андрей Васильевич рисует? — удивилась я.
— Конечно! И очень неплохо.
Так я узнала, что Мягков уже давно занимается живописью. Написал портреты многих своих коллег, Михаила Горбачева и, конечно же, жены. «Андрей обожал мою маму, тещу, — рассказывала Анастасия Валентиновна. — И вот однажды она смотрит на эти мои портреты и говорит: «Ты знаешь, мне кажется, все-таки он тебя не очень любит...» Мы потом с мужем долго смеялись над этим высказанным впечатлением».
Свой талант художника актер не афишировал. Он был скромным человеком, сторонился светской суеты, не любил внимания к себе со стороны поклонников, прессы. В наших разговорах постоянно подчеркивал, что это будет их совместное с Анастасией Валентиновной интервью. И говорил, что своим успехом в кино и театре он обязан в первую очередь ей. Как-то я спросила его:
— Почему вы сейчас не снимаетесь в кино?
— Потому что предлагают убивать, грабить, лгать, грубить, красть... Мне продолжать? Такое предлагают, что оскорбляешься. Кино стало бесчувственное, американизированное. Не сниматься в современном кино — моя позиция, — сказал тогда Андрей Васильевич.
А Анастасии Валентиновне я не могла не задать, может быть, и очень личный, но важный вопрос о детях. Ведь это так обидно, когда талантливые люди не оставляют наследников — неважно, продолжат ли они дело своих родителей или их способности передадутся через одно-два поколения.
— Не жалели, что с детьми не сложилось? — спросила я у Вознесенской.
— Мы хотели детей, но, наверное, не настолько, чтобы их иметь, — честно ответила она. — Мы не представляли свою жизнь без кино и театра. И сейчас не могу сказать, что о чем-то жалеем.
Мягкову приписывали роман с Мирошниченко
Мягков и Вознесенская познакомились в Школе-студии МХАТ, где учились на одном курсе, хотя Мягков был на пять лет старше своей невесты. Он приехал из Ленинграда и долгое время так скучал по родному городу и родителям, что ездил по выходным на «Красной стреле» домой. Отношения с папой и мамой были нежными, несмотря на то что Андрей Васильевич только по их просьбе «окончил нормальный вуз» (химико-технологический). Отец сказал ему, что после этого он может делать что хочет, даже идти в артисты, если не передумает...
Мягкова на курсе окружали красавицы, например с ним учились Вера Алентова и Ирина Мирошниченко. Слухи упорно приписывали ему роман с последней. Молва долгое время преследовала Андрея Васильевича, хотя на самом деле еще студенткой второго курса Мирошниченко вышла замуж за известного и успешного драматурга Шатрова и Мягков с Вознесенской гуляли на их свадьбе. Свадьба же Мягковых (несмотря на то что Вознесенская не сменила фамилию, друзья и коллеги часто их так называли) состоялась в 1963 году, когда Андрей и Анастасия еще учились в Школе-студии МХАТ. А после окончания учебы оба попали к Ефремову в «Современник». Вот как вспоминал об этом Андрей Мягков: «Мы тогда сдавали дипломные спектакли. На «Мещан», где играла Вознесенская, пришел Олег Ефремов. Ей он и сделал приглашение войти в труппу «Современника». Руководители курса сказали: