Какую «новую нефть» нашли российские элиты
Экономическая ситуация в России 2020 года до боли схожа с тем, что происходило в стране полтысячелетия назад, во времена Ивана Грозного. И тогда, и сейчас правящий класс оформляет свою власть в виде государства в государстве. И главная задача такого «государства элиты» — полный контроль над ресурсами, будь то сырье или финансы. Последние приобретают особое значение в современной России в свете падения доходов от экспорта энергоносителей
В прошлом году замечательный российский историк Александр Эткинд в своей книге «Природа зла: сырье и государство» предложил блестящее описание опричнины времен Ивана Грозного как относительно эффективной локализованной хозяйственной системы, построенной вокруг конопляной торговли, которая велась через порты Белого моря. Проводя недвусмысленные параллели с сегодняшней Россией, автор изобразил жесткий политический режим следствием необходимости контроля за производством и экспортом критически важного ресурса, средства от которых подпитывали остальную, куда менее продуктивную экономику.
Я не могу не поддержать данное мнение, так как уже много было сказано, в том числе и мной, о том, насколько сильным является влияние добычи и экспорта сырья на российскую экономику. Гигантские сверхдоходы стали для элиты важнейшим побудительным мотивом укрепить контроль над страной в середине 2000-х годов и навсегда отказаться от любых мыслей о демократической смене власти и в целом о предоставлении населению каких бы то ни было прав реального политического участия. Однако картина современной «опричнины» кажется мне не ограниченной лишь «огораживанием» отдельной отрасли и перераспределением сырьевой ренты среди подданных. Я бы даже сказал, что ее не исчерпывает и добавление к пейзажу системы малоконтролируемых с правовой точки зрения силовых и судебных структур.
Российская экономика начала XXI века представляет собой несколько более сложную структуру, чем 500 лет назад, и значительной частью этой дополнительной сложности она обязана финансовой и кредитной системе. В большинстве развитых стран эта система существенно дифференцирована в зависимости от риска тех или иных инвестиций, но в малой степени подвержена влиянию заемщиков или клиентов, независимо от их масштабности и тем более близости к политикам и власти. Более того, чем более конкурентной и рыночной является экономика, тем более простым оказывается доступ к необходимым для целей развития финансовым средствам. В России же сегодня все устроено совершенно иначе, и именно в этом наиболее отчетливо проявляются черты «Опричнины 3.0» — не ресурсной, а финансовой.
В центре российской экономической системы находятся ее основные бенефициары: «царь» и приближенная группа. «Опричнина 3.0» — это не только доступ к сырьевым доходам (главным их распорядителем является государство), но в гораздо большей степени к дешевым финансовым ресурсам. Значительная концентрация банков (в России на топ-пять финансовых институтов приходится 58%активов банковской системыпротив 43% в Соединенных Штатах) и их беспрецедентное огосударствление (в России четыре из пяти крупнейших финансовых институтов контролируются государством, тогда как в Америке — ни один) приводят к тому, что именно здесь возникает новая «отдельная экономика», в рамках которой приближенные к престолу корпорации получают необходимое им фондирование. Подобное положение дополняется затрудненностью вложения куда-либо, за исключением банковских депозитов и облигаций ведущих эмитентов, средств негосударственных пенсионных фондов и страховых компаний. В результате на самом верху бизнес-иерархии возникает существенный избыток ликвидности, снижающий цену заимствований. Во многом такому тренду поспособствовал и Банк России, который в последние годы откровенно манкировал функциями осуществления банковского надзора и включался в игру только тогда, когда недобросовестные