Жизнь и судьба
Его жизнь напоминает американские горки. Наше интервью — сеанс психоанализа. Ну как так получилось, что талантливый и харизматичный парень смог заявить о себе только сейчас, в 40 лет?! Сергей Гилёв сыграл в наделавшем шуму проекте more.tv «Чики» Данилу — антигероя с травмированной душой, главного злодея и деспота. «Как же я ненавидела вас, когда смотрела сериал», — пишут Сергею в комментариях. Что может быть лучше для актера?
Мы будем говорить на «ты» или на «вы»?
Как удобнее.
Мне на «ты» удобнее, и сейчас время такое — все очень спешат, поэтому быстро переходят на «ты».
Просто если ко всем обращаться на «вы», гарантированно никого не обидишь, если ко всем на «ты» — пару раз можно попасть.
Это такое заигрывание в воспитанность. Меня переучила молодежь — они так быстро завязывают связи. Хотя подруга как-то сказала, что это старость — желание быть на волне с новым поколением.
(Смеется.) Меня вообще с детства все старым зовут.
Почему?
Как-то всегда попадал в коллективы, где все были младше меня. Когда появился нормальный интернет, в котором можно работать, это был 2006 год. Мне сколько уже было, 26-27 лет, а внутри в компаниях все были немножко малышня — 19-20 лет. Когда они узнавали, сколько мне лет: «Ого, да ты старый, тебе скоро 30!», — и всё, я становился «старым», и это уже привязалось в одном коллективе, в другом — везде.
Говорят, что старость приходит к нам тогда, когда мы ее начинаем ощущать.
Я не ощущаю. Только по глазам: на видео смотрю на себя — здесь такая складка, ничем не исправляемая.
Ну она и у 25-летних есть. Про искусство фотошопа слышал?
У меня была одна фотосессия для странного актерского агентства, есть такие, где по 7000 актеров состоит, но никакого толку. И вот они настаивали, что я должен сделать фотосессию за 5000 рублей у их фотографа, чтобы попасть к ним в базу. Но это был фотограф, которая поставила мне высокий стул со спинкой и сказала: «Вот так вот сядьте, пожалуйста». (Комично изображает.) Я говорю: «Серьезно? Я попал на такую фотосессию, где вот так вот сидят? Класс». (Смеется.) И потом она мне так замазала мешки под глазами... Поэтому я сейчас делаю фотографии максимально убитые. Жена говорит мне: «Ты страшный. Нельзя таким быть». Отвечаю: «Я должен приходить к людям ровно таким, каким они видели меня на фотографиях». Какая разница, как я выгляжу, — люди ведь должны быть разные в кино. И в жизни люди разные. Буду играть убитых лицом людей или меня загримируют.
Серёжа, скажи, как получилось, что я и большинство твоих поклонников познакомились с тобой, только посмотрев сериал «Чики». Почему такой долгий путь? Это череда обстоятельств или характер?
Во-первых, мне никто не объяснил, что нужно делать в жизни.
Так, извини, пожалуйста, кто и что тебе должен был объяснять?
Родители хотя бы, для начала.
У тебя есть дети?
Нет, детей нет. У меня есть брат, который на 22 года младше меня. Между прочим, с ним я разговаривал очень много. Теперь я знаю, как это работает, потому что вещи, которые я рассказывал брату, когда ему было 12, работают сейчас. Ну такие простые, общечеловеческие вещи про добро и взаимодействие с людьми. Он вполне мог стать негодяем или плохим человеком, но нет, не стал. А если я доучился в школе города Ижевска до 1996 года, если у меня нет денег, если родители со мной не говорили, если я представляю, что могу поступить только в местные вузы, которые мне не нравятся... Я, как и сейчас нынешние школьники, не понимал, кем хочу стать, поэтому поехал в Саратов.
Зачем?
Поступать в военное училище, чтобы стать специалистом для нефтяной промышленности — такая там была указана гражданская профессия. Думал: «Вау, нефтью торговать — класс!» Но я туда не поступил, потому что сразу увидел, что это казарма: «Нет, спасибо, я не хочу жить в казарме». Я-то думал, что мы, как в «Элен и ребята», будем жить по комнаткам. (Смеется.)
Ты это сейчас серьезно? Ты не представлял, что такое военное училище?
Нет, я думал, что хотя бы комнаты будут. Я всё детство в пионерлагерях провел и представлял, что бывают комнаты. Это же училище, а не армия — какого черта? И стоит сержант, который просто орет на нас. Во-первых, почему он орет? Может быть, в школе я бы и захотел поехать поступать куда-нибудь в ГИТИС или ВГИК, потому что у нас был такой КВН, смешанный с театром, я там что-то делал перед зрителем, выступал на сцене, радовал людей. Но кто мне рассказал про ГИТИС и ВГИК? Зато я пошел на радио работать без всякого образования — просто захотел и пошел. Там работала девчонка, которая КВН у нас организовывала. В итоге они мне сказали: «Ты всё сделал плохо, но мы тебя знаем, ты способен на что-то большее. Давай!», — и взяли меня. И вот так же, видимо, и в кино, потому что я двадцать лет заводил каких-то знакомых.
Двадцать лет?!
Да. Ну я приехал в Москву и первые четыре года проработал грузчиком, поначалу — просто каждый день с самого утра до самого вечера с одним выходным.
Четыре года — это много. Можно проработать два месяца и понять, что, наверное, не за этим в Москву приехал.
Я понимал, что, как только остановлюсь, мне не на что будет жить и я вылечу отовсюду. У меня есть брат, у которого мне странно жить, потому что там вся семья — в двухкомнатной квартире. Я месяц у них пожил — не понимаю, как я вообще это делал. Потом снял комнату, мне платили какие-то 120 долларов и всё. Да, один раз я сходил на собеседование в какую-то контору, которая торговала рекламой в телевизоре.
Мне просто кажется, что ты не очень прагматичный. Смотри, как делают люди, которые хотят попасть на радио в Москве. Ты на радио в Ижевске делаешь себе прекрасные демки, рассылаешь их по всем московским радиостанциям, дальше тебя приглашают — ты попал в Москву на радио. А не то что ты приехал в Москву, работаешь грузчиком и не знаешь, куда идти.
Я представлял себе, что радио в Ижевске — это одно, а московское — это какой-то чудесный, недостижимый мир. Я не то что не очень прагматичный, я немножко иногда тупой, а иногда застенчивый. Я полюбил радио Maximum, пока работал грузчиком. Все лучшие люди, лучшее время — 2002–2005: Бачинский со Стиллавиным, Зейналова, Митрофанова... Они устраивали даже какие-то вечерины: вывозили за город автобус, говорили адрес и приглашали просто кутить и веселиться. Насколько я внутри был убитый человек, что я приезжал к этому автобусу, смотрел на него издалека и не мог подойти. Это было как подойти к лучшей и самой красивой в мире девочке и начать с ней общаться — такие ощущения. Сейчас я могу общаться с людьми, а тогда — нет.