«Слабоумный» Костя
Когда в вашей семье растет особенный ребенок, на которого махнули рукой и доктора, и педагоги, выхода у вас на самом деле всего два. Или махнуть на все рукой, отправив ребенка в специнтернат. Или посвятить всю оставшуюся жизнь тому, чтобы он смог самостоятельно продержаться в этом мире после вашего ухода.
Во дни политической и прочей нестабильности хочется чего-нибудь оптимистического и светлого. Узнала тут по случаю хорошую историю и спешу донести ее до уважаемых читателей.
Началась история давно, где-то, как я понимаю, году в 1980-м. Одинокая женщина, учительница в музыкальной школе, решила родить ребенка «для себя». Женщина была уже сравнительно немолода годами, но надеялась, что все у нее получится.
Оно и получилось, и в свой срок родился мальчик, которого назвали Костя. Костя был крупный и спокойный, но какой-то слегка вялый. Матери сказали, что все потом наладится, и рекомендовали массаж. Массаж делали исправно и в поликлинике, и частным образом, Костя от него вроде как действительно становился пободрее, но развивался явно замедленно: пошел только в полтора года, а до того спокойно сидел на коврике и рвал и перебирал бумажки. Игрушками интересовался, но недолго, покрутит в руках, посмотрит как будто с легким удивлением — дескать, что это и откуда взялось? — и бросит.
К трем годам Костя не говорил вообще ничего и, казалось, заговорить не стремился. Если ему что-то было нужно, показывал пальцем и мычал.
Костю отдали в обычный садик, и там с ним не было никаких особых проблем. Где посадишь — там сидит, где поставишь — там стоит. Других детишек не обижает, не плачет, мать не зовет, спит хорошо, все указания воспитателей, если поймет, выполняет. Одевали его воспитательницы сами, а вот ходить на горшок (помним, что никаких памперсов тогда не было) и есть наконец научили самостоятельно, за что Костина мать Юлия была им ужасно благодарна.
Но в общем-то в это время уже всем стало понятно, что с Костей что-то не так, и Юлия с бабушкой Кости пошли по врачам. Врачи разводили руками и ставили разнообразные диагнозы, из которых Юлии ничего не было понятно.
— А делать-то с ним что? — спрашивала Юлия.
Рекомендовали занятия с логопедом и все тот же массаж. Логопед в поликлинике не смогла добиться от Кости вообще ничего, а на третьем занятии он просто заснул, сидя на стуле.
— Идите к психиатру! — решительно сказала она.
Психиатр в диспансере (никаких других психиатров тогда не было) проверил рефлексы, поиграл с Костей в ладушки (безуспешно), показал ему несколько картинок (одну из них, видимо, ламинированную, Костя попробовал полизать и погрызть) и сказал Юлии:
— Чтоб вам все было понятно, это то, что в народе всегда называлось слабоумием. Причины неизвестны, так как с беременностью и родами у вас, судя по документам, все было в порядке. Будем оформлять инвалидность.
— А лечить? — спросила Юлия.
— Назначу ему уколы и еще таблетки. Массаж и электрофорез можете продолжать по месту проживания. Но не обольщайтесь.
— А развивать его как-то можно? В школе он сможет учиться?
— Ну это уж как пойдет, — сказал психиатр. — Тут, как я это вижу из своего четвертьвекового опыта, все индивидуально. Человеческие мозги — сложная штука, мы туда даже еще на порог не зашли, только в щель заглянули — и что в щели видим, толком не понимаем.
Как ни странно, но уколы и таблетки, назначенные психиатром (сейчас я думаю, что это были ноотропы с лошадиными дозами витаминов), дали быстрый и отчетливый эффект: к пяти годам Костя заговорил отдельными словами, а потом и простыми предложениями.
Тут грянула перестройка со всеми ее радостями и странностями. Маленькой семье (мама, Костя, бабушка) стало очень сложно не просто жить, но и банально выживать. Развитие Кости и его состояние временно отошли на второй план.