Фрагмент книги «О чем молчит Ласточка» — потенциального международного бестселлера о сложных отношениях
17 августа в издательстве Popcorn Books выходит книга Катерины Сильвановой и Елены Малисовой «О чем молчит Ласточка» — продолжение одного из главных бестселлеров прошлого года «Лето в пионерском галстуке», герои которого влюбляются друг в друга в лагере «Ласточка» в 1986 году, теряются на 20 лет, но в конце концов встречаются. Сильванова и Малисова не останавливаются на «и жили они долго и счастливо» и пытаются рассказать историю до конца. Одному — 36, другому 39, они живут в разных городах и понимают, что в одну реку дважды не войти. Перед нами — сложная книга об отношениях двух мужчин, настоящий краткий курс, как пережить кризис, с фирменным подробным проговариваем переживаний героев. Таких книг почти нет за рубежом и почти совсем нет на русском — это гарантированно российский и потенциально международный бестселлер. «Правила жизни» эксклюзивно публикуют отрывок книги о том, как жил Володя после расставания.
Запах бумаги, дерева и парфюма: старомодный, родной — он всегда витал в этом кабинете. Казалось, даже когда здесь еще не было офиса, не было дома — этот запах был. Раньше Володя часто заходил сюда, и аромат успокаивал его и вселял уверенность. Но он понимал, что это иллюзия — дело в человеке, который раньше дневал и ночевал в этом кабинете.
Теперь же дневать и ночевать, отдыхать и работать здесь предстояло Володе.
Кабинет выглядел как музейная комната: массивный дубовый стол по центру, такие же книжные шкафы вдоль стен, большой кожаный диван возле окна, но ни единого личного предмета, ни бумажки, ни даже пылинки — пустота, свойственная нежилому помещению.
Володя обошел стол и сел в удобное кожаное кресло, опустил руки на лакированную столешницу, гладкую и холодную. Обернулся налево, проверил пропущенные звонки на телефоне — единственной современной вещи в кабинете. Посмотрел перед собой: в центре стола стоял органайзер для письменных принадлежностей, нелепый, украшенный бронзовыми львами, и совсем уж бесполезная в компьютерной эре вещь — пресс-папье. А взглянув направо, Володя поморщился. Там стояла фотография: на фоне единственного большого окна этого кабинета замерла хрупкая невысокая женщина — мать, ее обнимал Володя, молодой, двадцативосьмилетний, еще в очках. А рядом с ним стоял мужчина, тоже высокий, тоже в очках, тоже брюнет — отец.
Володя вспомнил, что запечатленный на фото момент — это день открытия офиса. Тогда отец сказал ему: «Когда-нибудь это все будет твоим… Но пока этот день не настал, не смей трогать и тем более двигать мой стол!» Володя улыбнулся, вспомнив, как отговаривал отца ставить в небольшой кабинет такую громадину, они даже поссорились, но, разумеется, не всерьез.
И вот спустя одиннадцать лет настал тот день, когда «все это» стало его, Володиным. По документам это произошло не сегодня: отец все оформил заранее. Но вот сейчас Володя понял окончательно и бесповоротно, что отца больше нет. Именно сейчас, когда вошел сюда без стука, сел в кресло как хозяин и по-хозяйски положил руки на огромную холодную столешницу.