Интервью с русским поэтом и музыкантом Дельфином

EsquireЗнаменитости

Больше чем поэт

Хедлайнер Esquire Weekend Дельфин не рассказал Сергею Минаеву о том, что обозначают цифры в его новом альбоме, где он был в 1993 году и на чьих корпоративах он выступает.

Фотограф Евгений Шишкин

Сергей Минаев: Я второй день слушаю твой новый альбом, и он очень походит на саундтрек новостей. В ушах у меня эта музыка, а перед глазами – Кемерово. Фраза «Небо кричит голосами мальчишек», к сожалению, попала в точку. Не хотелось бы говорить, что ты предвидел события.

Дельфин: Все правильно. Мне нечего добавить.

Сергей: Меня тронула социально-политическая составляющая нового альбома. Ты следишь за информационной повесткой?

Дельфин: Новый альбом – это сиюминутное высказывание. На самом деле при работе над ним мы не испытывали потребности высказаться и не старались быть настолько серьезными, как может показаться слушателю. Результат нас самих немного удивил.

Сергей: Тебя смущает резонанс, который вызвал альбом?

Дельфин: Я не ожидал такой активной реакции.

Сергей: В клипе на песню «520» ты выходишь, нарочито ставишь уточку на угол телевизора, она скрипит. Все же понимают, про что это.

Дельфин: Когда мы начинали снимать, это был фан, а не спланированная акция. Музыканты, создатели видео – все получали удовольствие от процесса и больше веселились, к происходящему мы не относились серьезно. Хотя…

Сергей: Ты говоришь, что для тебя этот альбом с художественной точки зрения менее ценен, чем другие. Но там есть песни, среди которых, например, та, что в интернете называют «Молитва пилота». С одной стороны, к ней можно относиться с юмором. С другой – это манифест.

Дельфин: Я сейчас стараюсь от всего отнекиваться. Возможно, потому, что не хочу так сильно, глубоко погружаться в происходящее вокруг. Мне достаточно только поднять голову, посмотреть, ужаснуться, высказаться по этому поводу, уйти обратно и закрыть окно. Находиться в какой-либо ситуации долгое время для меня очень тяжело, а главное – бессмысленно. Это разрушает сильнее, чем самокопание. А в итоге не приносит ни значимых результатов, ни художественной ценности.

Сергей: Я видел пару телевизионных эфиров с твоим участием. Ты прекрасно говоришь и шутишь. Но понятно, что тебе некомфортно – видно, что ты довольно социопатичный человек.

Дельфин: Да, наверное.

Сергей: У тебя много друзей?

Дельфин: Нет, не очень.

Сергей: Сколько их?

Дельфин: Думаю, что один. Не считая жены. Еще есть, так скажем, близкие товарищи.

Сергей: В какой момент ты понял, что останешься в музыке? Во времена «Мальчишника» или позже?

Дельфин: Наверное, позже. Когда мы записали пластинку «Юность», я подумал, что, пожалуй, буду продолжать.

Сергей: Ощущение, что сейчас повсеместно возвращаются 1990-е – «лихие 90-е», как часто говорят. А ты какими их чувствуешь?

Дельфин: И лихими в том числе, потому что случались некоторые моменты.

Сергей: Реальная угроза жизни была?

Дельфин: Нет. Но напряженные ситуации, когда можно получить травму, несовместимую с жизнью, бывали. Но не то чтобы я кому-то задолжал и это могло привести к летальному исходу. В любом случае 1990-е были для меня напряженными. Когда я про них вспоминаю, мне становится холодно.

Сергей: Ты хорошо помнишь 1991-й, 1993-й? Я прочитал, что в 1991-м вы писали где-то на Кутузовском диск практически под лязг танковых гусениц, если это, конечно, не фигура речи.

Дельфин: В 1991-м я был в Ницце, сидел в отеле, видел по телевизору танки и совершенно не понимал, что происходит, поскольку не очень хорошо знал язык. Было страшно и не понятно, вернемся ли мы вообще домой.

Сергей: А в 1993-м ты был в Москве?

Дельфин: Я не помню.

Сергей: О твоем прошлом почти ничего не известно. Казалось бы, столько интервью, но информацию я по крупицам собирал. Ты сказал, что смеешь надеяться, что ты хороший отец. Ты общаешься с друзьями своей дочери, с ее тусовкой?

Дельфин: Если есть такая возможность, то да. Дом мы всегда держим открытым для друзей дочери. Во-первых, это интересно. Во-вторых, полезно. Но, к сожалению, сейчас мы живем порознь. Ей удобнее жить в Москве, ближе к институту. Иногда она приезжает на выходные.

Сергей: А ты за городом?

Дельфин: Да.

Сергей: Как ее одноклассники на тебя реагируют? Вот они приходят к ней – а там Дельфин.

Дельфин: Абсолютно спокойно. И ей, и нам, родителям, повезло со школой – все ребята отличные, все сложилось очень хорошо.

Сергей: Тебе интересно, что они слушают?

Дельфин: Да, мы стараемся обмениваться музыкой. Иногда мне кажется, что я услышал что-то, что ей может понравиться, но часто ошибаюсь. (Смеется.) Присылаю ей, а она говорит: «Что это такое, с чего ты взял?»

Сергей: А ты слушаешь то, что им нравится? Фейса, Фараона, например. Моей дочери 15 лет, так что я в курсе.

Дельфин: А моей уже 20, и она над таким просто смеется.

Сергей: Да, она уже другого поколения. Тебе интересно, что происходит в русском рэпе? Это же сейчас большое явление.

Дельфин: Честно говоря, не особенно.

Сергей: Не цепляет?

Дельфин: Я быстро устаю от большого количества слов. Если в них пытаться уловить смысл, мозг отказывает. Не моя тема.

Сергей: Многие критики пишут, что Дельфин единственный современный поэт. Вслед за ним – Оксимирон. Его-то ты знаешь, разумеется.

Дельфин: Он самый адекватный из всех, кто мне попадался.

Сергей: А какую музыку ты сейчас слушаешь?

Дельфин: Абсолютно разную – занимаюсь музыкальным серфом. Всегда интересно, за что-то зацепившись, посмотреть похожих исполнителей. Там какие-то имена, совершенно тебе не знакомые. Когда находишь что-то совсем удивительное, думаешь: это круто, это что такое? А это какой-нибудь 1975 год. В этой нечеткости музыкальных границ есть свое очарование. Современные треки могут быть записаны так, будто это сделано в 1965 году.

Сергей: Я вчера зашазамил трек, в моем понимании, сделанный в 1984-м, а он 2016-го.

Дельфин: Сейчас можно любые манипуляции со звуком проводить, придавать записям определенные оттенки, с помощью которых ты быстрее достучишься до своей аудитории.

Сергей:

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Каково это — попасть в сексуальное рабство Каково это — попасть в сексуальное рабство

История Синтии из Нигерии, попавшей в рабство в России

Esquire
Молодая кровь: зачем российский бренд сшил одежду с логотипами KFC Молодая кровь: зачем российский бренд сшил одежду с логотипами KFC

Фастфуд KFC выпустил лимитированную коллекцию одежды

Forbes
Алексей Сальников Алексей Сальников

Алексей Сальников: История про квартиру

Esquire
Потерянное покорение: что на самом деле случилось с пропавшими кораблями «Эребус» и «Террор» Потерянное покорение: что на самом деле случилось с пропавшими кораблями «Эребус» и «Террор»

Экспедиция Франклина, самый крупный провал всех арктических исследований

Maxim
Больше чем поёт Больше чем поёт

Как фронтмен Therr Maitz оттачивает свое произношение и музыкальный стиль

Esquire
Тревога налицо: реакция кожи на стресс Тревога налицо: реакция кожи на стресс

Прыщики, раздражения, шелушения, краснота... их причина — стресс

Psychologies
Максим Фадеев Максим Фадеев

Правила жизни музыкального продюсера Максима Фадеева

Esquire
Расстановка приоритетов Расстановка приоритетов

Peugeot 5008 и Renault Koleos

АвтоМир
Сильный Пол Сильный Пол

Пол Смит о том, как оставаться счастливым и независимым

Esquire
Обувные тренды на весну и лето 2018 года: 6 пар, которые тебе понадобятся Обувные тренды на весну и лето 2018 года: 6 пар, которые тебе понадобятся

Главные обувные тренды сезона

Cosmopolitan
Элис Купер Элис Купер

Правила жизни рок-музыканта Элиса Купера

Esquire
Далекие близкие Далекие близкие

Бывает, что близкий человек вдруг становится далеким, хотя никуда не уходил

Добрые советы
Матросская вышина Матросская вышина

Илья Лагутенко – о морях, кораблях, новом альбоме и Центробанке

Esquire
Эпоха рассрочки. Почему россияне стали чаще брать кредиты в торговых сетях Эпоха рассрочки. Почему россияне стали чаще брать кредиты в торговых сетях

За прошлый год рынок POS-кредитования вырос на 20%

Forbes
Щупальца прогресса Щупальца прогресса

Экономическое влияние Apple, Google, Facebook и Amazon

Esquire
Сюнга: история японской порнографической живописи Сюнга: история японской порнографической живописи

Сюнга — это своеобразный средневековый Playboy на японский манер

Cosmopolitan
Глобальный ихтамнет Глобальный ихтамнет

Как любой конфликт разрешают наемники

Esquire
Без царя в голове Без царя в голове

Звезда «Ма­тиль­ды» поль­ская ак­три­са Ми­ха­ли­на Оль­шан­ская

Vogue
Made In Саша Made In Саша

Как работа актрисой помогла Александре Ревенко полюбить себя

Esquire
Прививки: да или нет? Прививки: да или нет?

Каково это – остаться без защиты от грозных инфекций

Лиза
Как воспитать ребенка-оптимиста Как воспитать ребенка-оптимиста

Способны ли мы привить детям позитивное отношение к миру

Psychologies
Дарья Яушева: Строго для родителей Дарья Яушева: Строго для родителей

Что нужно обязательно знать родителям детей с диагнозом «аутизм»

СНОБ
Станция Старшенбауманская Станция Старшенбауманская

Женщина, которую мы любим

Esquire
Снайперская винтовка: ликбез для чайников Снайперская винтовка: ликбез для чайников

Современное высокоточное оружие расширяет возможности профессионального снайпера

Популярная механика
Родительское собрание Родительское собрание

Известные родители встретились со своими успешными детьми

Esquire
Скорость будущего: почему роботы не выгонят людей на улицу Скорость будущего: почему роботы не выгонят людей на улицу

Роботы могут многие вещи делать быстрее и точнее людей

Forbes
Хоакин Феникс Хоакин Феникс

Правила жизни Хоакина Феникса

Esquire
Время перемен. Почему армянским революционерам придется договариваться с Россией Время перемен. Почему армянским революционерам придется договариваться с Россией

Армении придется решать накопившиеся вопросы в отношениях с соседями

Forbes
Главные по мусору: переработкой отходов в Подмосковье займутся структура «Ростеха» и сын генпрокурора Главные по мусору: переработкой отходов в Подмосковье займутся структура «Ростеха» и сын генпрокурора

За раздельный сбор и переработку мусора в Московской области заплатят власти

Forbes
Мир в опасности: кто сможет защитить данные пользователей интернета Мир в опасности: кто сможет защитить данные пользователей интернета

Мы продолжаем спокойно жить в мире, где все взламывают всех

Forbes
Открыть в приложении