Интервью с русским поэтом и музыкантом Дельфином

EsquireЗнаменитости

Больше чем поэт

Хедлайнер Esquire Weekend Дельфин не рассказал Сергею Минаеву о том, что обозначают цифры в его новом альбоме, где он был в 1993 году и на чьих корпоративах он выступает.

Фотограф Евгений Шишкин

Сергей Минаев: Я второй день слушаю твой новый альбом, и он очень походит на саундтрек новостей. В ушах у меня эта музыка, а перед глазами – Кемерово. Фраза «Небо кричит голосами мальчишек», к сожалению, попала в точку. Не хотелось бы говорить, что ты предвидел события.

Дельфин: Все правильно. Мне нечего добавить.

Сергей: Меня тронула социально-политическая составляющая нового альбома. Ты следишь за информационной повесткой?

Дельфин: Новый альбом – это сиюминутное высказывание. На самом деле при работе над ним мы не испытывали потребности высказаться и не старались быть настолько серьезными, как может показаться слушателю. Результат нас самих немного удивил.

Сергей: Тебя смущает резонанс, который вызвал альбом?

Дельфин: Я не ожидал такой активной реакции.

Сергей: В клипе на песню «520» ты выходишь, нарочито ставишь уточку на угол телевизора, она скрипит. Все же понимают, про что это.

Дельфин: Когда мы начинали снимать, это был фан, а не спланированная акция. Музыканты, создатели видео – все получали удовольствие от процесса и больше веселились, к происходящему мы не относились серьезно. Хотя…

Сергей: Ты говоришь, что для тебя этот альбом с художественной точки зрения менее ценен, чем другие. Но там есть песни, среди которых, например, та, что в интернете называют «Молитва пилота». С одной стороны, к ней можно относиться с юмором. С другой – это манифест.

Дельфин: Я сейчас стараюсь от всего отнекиваться. Возможно, потому, что не хочу так сильно, глубоко погружаться в происходящее вокруг. Мне достаточно только поднять голову, посмотреть, ужаснуться, высказаться по этому поводу, уйти обратно и закрыть окно. Находиться в какой-либо ситуации долгое время для меня очень тяжело, а главное – бессмысленно. Это разрушает сильнее, чем самокопание. А в итоге не приносит ни значимых результатов, ни художественной ценности.

Сергей: Я видел пару телевизионных эфиров с твоим участием. Ты прекрасно говоришь и шутишь. Но понятно, что тебе некомфортно – видно, что ты довольно социопатичный человек.

Дельфин: Да, наверное.

Сергей: У тебя много друзей?

Дельфин: Нет, не очень.

Сергей: Сколько их?

Дельфин: Думаю, что один. Не считая жены. Еще есть, так скажем, близкие товарищи.

Сергей: В какой момент ты понял, что останешься в музыке? Во времена «Мальчишника» или позже?

Дельфин: Наверное, позже. Когда мы записали пластинку «Юность», я подумал, что, пожалуй, буду продолжать.

Сергей: Ощущение, что сейчас повсеместно возвращаются 1990-е – «лихие 90-е», как часто говорят. А ты какими их чувствуешь?

Дельфин: И лихими в том числе, потому что случались некоторые моменты.

Сергей: Реальная угроза жизни была?

Дельфин: Нет. Но напряженные ситуации, когда можно получить травму, несовместимую с жизнью, бывали. Но не то чтобы я кому-то задолжал и это могло привести к летальному исходу. В любом случае 1990-е были для меня напряженными. Когда я про них вспоминаю, мне становится холодно.

Сергей: Ты хорошо помнишь 1991-й, 1993-й? Я прочитал, что в 1991-м вы писали где-то на Кутузовском диск практически под лязг танковых гусениц, если это, конечно, не фигура речи.

Дельфин: В 1991-м я был в Ницце, сидел в отеле, видел по телевизору танки и совершенно не понимал, что происходит, поскольку не очень хорошо знал язык. Было страшно и не понятно, вернемся ли мы вообще домой.

Сергей: А в 1993-м ты был в Москве?

Дельфин: Я не помню.

Сергей: О твоем прошлом почти ничего не известно. Казалось бы, столько интервью, но информацию я по крупицам собирал. Ты сказал, что смеешь надеяться, что ты хороший отец. Ты общаешься с друзьями своей дочери, с ее тусовкой?

Дельфин: Если есть такая возможность, то да. Дом мы всегда держим открытым для друзей дочери. Во-первых, это интересно. Во-вторых, полезно. Но, к сожалению, сейчас мы живем порознь. Ей удобнее жить в Москве, ближе к институту. Иногда она приезжает на выходные.

Сергей: А ты за городом?

Дельфин: Да.

Сергей: Как ее одноклассники на тебя реагируют? Вот они приходят к ней – а там Дельфин.

Дельфин: Абсолютно спокойно. И ей, и нам, родителям, повезло со школой – все ребята отличные, все сложилось очень хорошо.

Сергей: Тебе интересно, что они слушают?

Дельфин: Да, мы стараемся обмениваться музыкой. Иногда мне кажется, что я услышал что-то, что ей может понравиться, но часто ошибаюсь. (Смеется.) Присылаю ей, а она говорит: «Что это такое, с чего ты взял?»

Сергей: А ты слушаешь то, что им нравится? Фейса, Фараона, например. Моей дочери 15 лет, так что я в курсе.

Дельфин: А моей уже 20, и она над таким просто смеется.

Сергей: Да, она уже другого поколения. Тебе интересно, что происходит в русском рэпе? Это же сейчас большое явление.

Дельфин: Честно говоря, не особенно.

Сергей: Не цепляет?

Дельфин: Я быстро устаю от большого количества слов. Если в них пытаться уловить смысл, мозг отказывает. Не моя тема.

Сергей: Многие критики пишут, что Дельфин единственный современный поэт. Вслед за ним – Оксимирон. Его-то ты знаешь, разумеется.

Дельфин: Он самый адекватный из всех, кто мне попадался.

Сергей: А какую музыку ты сейчас слушаешь?

Дельфин: Абсолютно разную – занимаюсь музыкальным серфом. Всегда интересно, за что-то зацепившись, посмотреть похожих исполнителей. Там какие-то имена, совершенно тебе не знакомые. Когда находишь что-то совсем удивительное, думаешь: это круто, это что такое? А это какой-нибудь 1975 год. В этой нечеткости музыкальных границ есть свое очарование. Современные треки могут быть записаны так, будто это сделано в 1965 году.

Сергей: Я вчера зашазамил трек, в моем понимании, сделанный в 1984-м, а он 2016-го.

Дельфин: Сейчас можно любые манипуляции со звуком проводить, придавать записям определенные оттенки, с помощью которых ты быстрее достучишься до своей аудитории.

Сергей:

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Каково это — попасть в сексуальное рабство Каково это — попасть в сексуальное рабство

История Синтии из Нигерии, попавшей в рабство в России

Esquire
Как к себе домой Как к себе домой

Почувствовать себя экотуристом в Армении проще, чем где-либо

Psychologies
Пятиминутный путеводитель по... отравляющим веществам Пятиминутный путеводитель по... отравляющим веществам

Все о ядах и отравляющих веществах за 5 минут

Esquire
Уверенный рост. Квартплата в России увеличится на 4% Уверенный рост. Квартплата в России увеличится на 4%

Министр строительства России Михаил Мень анонсировал рост тарифов на ЖКУ

Forbes
Леонид Парфенов Леонид Парфенов

Правила жизни журналиста Леонида Парфенова

Esquire
Екатерина Климова. Обыкновенное чудо Екатерина Климова. Обыкновенное чудо

Интервью с Екатериной Климовой

Караван историй
Матросская вышина Матросская вышина

Илья Лагутенко – о морях, кораблях, новом альбоме и Центробанке

Esquire
Что читать в апреле: выбор Psychologies Что читать в апреле: выбор Psychologies

Четыре новинки, которые наверняка понравятся любителям провести вечер с книгой

Psychologies
Сильный Пол Сильный Пол

Пол Смит о том, как оставаться счастливым и независимым

Esquire
Последнее предупреждение: что потеряют технологические компании США в торговой войне с Китаем Последнее предупреждение: что потеряют технологические компании США в торговой войне с Китаем

Американские технологические компании могут пострадать от ответных мер Китая

Forbes
Элис Купер Элис Купер

Правила жизни рок-музыканта Элиса Купера

Esquire
Части вселенной Части вселенной

Все, что нужно знать об империи «Мстителей»

GQ
Щупальца прогресса Щупальца прогресса

Экономическое влияние Apple, Google, Facebook и Amazon

Esquire
Я тоже так могу Я тоже так могу

Почему современное искусство вернулось к амебе

Русский репортер
Глобальный ихтамнет Глобальный ихтамнет

Как любой конфликт разрешают наемники

Esquire
Плюс одна комната! Плюс одна комната!

Как превратить обычную лоджию в полноценное жилое пространство

Лиза
Больше чем поёт Больше чем поёт

Как фронтмен Therr Maitz оттачивает свое произношение и музыкальный стиль

Esquire
Лина Медина: самая молодая мать в мире Лина Медина: самая молодая мать в мире

Врачи были уверены, что имеют дело с опухолью, но выяснилось совершенно иное

Cosmopolitan
Made In Саша Made In Саша

Как работа актрисой помогла Александре Ревенко полюбить себя

Esquire
Некуда бежать. Смогут ли вкладчики найти замену депозитам Некуда бежать. Смогут ли вкладчики найти замену депозитам

Ставки по депозитам опустились до исторического минимума — 6,9% годовых

Forbes
Овечкин и вечность Овечкин и вечность

Александр Овечкин из хоккейной звезды превращается в величайшего хоккеиста

Men’s Health
10 автомобилей из Бразилии: почти экзотика 10 автомобилей из Бразилии: почти экзотика

До России бразильские автомобили практически никогда не добираются

Популярная механика
Я, ракета Я, ракета

Неизвестный рассказ Рэя Брэдбери, написанный от лица боевой ракеты

Esquire
Максим Фадеев Максим Фадеев

Правила жизни музыкального продюсера Максима Фадеева

Esquire
Каково это — преподавать английский в одной из самых богатых российских семей Каково это — преподавать английский в одной из самых богатых российских семей

Как преподаватель английского бежал из особняка, похожего на Букингемский дворец

Esquire
10 вопросов аллергологу 10 вопросов аллергологу

Распространенные вопросы про аллергии мы задали эксперту

Домашний Очаг
1990: Лихие и крутые 1990: Лихие и крутые

В январе 1991 года на Пушкинской площади открылся первый «Макдоналдс»

Esquire
Исландия: медитация на Луне Исландия: медитация на Луне

Фантастические пейзажи Исландии пленяют с первого взгляда

Psychologies
Апокалипсис сегодня Апокалипсис сегодня

Ольга Куриленко встретилась с нами накануне премьеры фильма «Дыши во мгле»

OK!
Джо Демпси из “Игры престолов”: “Гребля — это совсем не мое” Джо Демпси из “Игры престолов”: “Гребля — это совсем не мое”

У Джо Демпси новый большой проект: шпионский триллер

Esquire
Открыть в приложении