Глобальная неустойчивость и ее развитие
Концепция устойчивого развития, принятая мировым сообществом для преодоления цивилизационного кризиса, работает в мирное время, но трещит по швам в условиях пандемии
Устойчивое развитие — это модель, принятая мировым сообществом в попытке преодолеть цивилизационный кризис, назревающий несколько последних десятилетий. Еще в конце 1960-х — начале 1970-х годов по инициативе Римского клуба — международной неправительственной организации — были проведены исследования и обоснован катастрофический прогноз для человечества, связанный с исчерпанием ресурсов планеты в условиях роста потребления. Но, несмотря на принятую в 1972 году программу ООН по охране окружающей среды, ощущение кризиса нарастало, а его концепция постепенно углублялась и детализировалась. Наряду с экологией в качестве угрозы сохранению цивилизации были признаны нарастающие экономические и социальные противоречия — между богатыми и бедными странами, между элитой и низшими классами внутри государств, между городом и деревней, между обществом и людьми с ограниченными возможностями, а также гендерные, этнические и расовые конфликты. И сегодня в рамках ООН зафиксировано 17 целей устойчивого развития (ЦУР) и 169 подзадач — итоги их достижения должны быть подведены в 2030 году.
Что касается реализации ЦУР, то дело сдвинулось с мертвой точки лишь в 2012 году. До того времени агентами устойчивого развития выступали в основном международные институты и некоммерческие организации, а бизнес был представлен лишь небольшой частью крупнейших корпораций. Но восемь лет назад на очередной конференции ООН по устойчивому развитию прошел Корпоративный форум, участники которого приняли на себя 200 «обязательств к действию». Круг компаний, вовлеченных в ту или иную деятельность в рамках ЦУР, стал расширяться, причем не только за счет крупного, но также среднего и малого бизнеса, а ее организационные и финансовые ресурсы — быстро расти. Как результат, сегодня можно говорить о большом разнообразии моделей устойчивого развития, от локальных решений до серьезных, системных разработок. Все это относится и к российским компаниям, многие из которых достигли уровня экономической, управленческой и социальной зрелости, адекватного ЦУР.
Экология вкупе с экономикой
Благодаря бизнесу в России задействованы практически все экологические инструменты, в соответствии с мировыми трендами. Ключевые тренды сегодня — это комплексный подход к экологии и поиск экономически эффективных решений.
Для борьбы с вредными выбросами или стоками предприятия внедряют передовые технологии очистки, закупают новейшее производственное оборудование, но не только. Когда выбросов избежать нельзя, как в случае с углекислым газом, используется, например, метод оценки ущерба и компенсации с помощью высадки деревьев: за несколько лет площадь таких посадок у средней компании может достигать нескольких десятков гектаров. Другой вариант косвенного «извинения» перед пострадавшей природой — поддержка молодых ученых или стартапов, которые разрабатывают «зеленые» технологии.
Целую палитру решений используют предприятия для сокращения и переработки отходов производства. Они используют отходы для непроизводственных нужд или продают переработчикам в качестве вторсырья. Некоторые сами осуществляют вторичную переработку отходов в основном производственном цикле, чтобы сэкономить на закупке сырья, а кто-то, наоборот, инвестирует в сбор вторсырья на рынке с целью его дальнейшей переработки. Иногда дело доходит до инвестиций в побочное производство для выпуска из отходов совершенно нового продукта. Так или иначе, речь идет о формировании замкнутого производственного цикла в рамках предприятия или нескольких смежных производств — идеальной модели реализации ЦУР, когда она сочетается не с дополнительными затратами, а с получением прибыли.
Тема отходов становится популярной и в непроизводственном секторе экономики — рознице и сервисе. Ритейлеры и рестораторы, которым приходится утилизировать много упаковки, сортируют и сдают на переработку вторсырье — пластик, бумагу, стекло, ищут способы сокращения объемов упаковки как таковой, переходя с одноразовой на многоразовую или легко перерабатываемую тару, развивая категорию товаров «без упаковки». Средства, вырученные от продажи вторсырья, компенсируют им часть оплаты услуг тех же мусорных полигонов. Ряд продовольственных сетей и ресторанов планируют в будущем получать доход и от переработки пищевых отходов в удобрения или корма для животных. То есть речь тоже идет о стремлении замкнуть производственный цикл.
Говоря о комплексном характере и эффективности экологичного бизнеса, нельзя пройти мимо компаний, которые изначально ставят на «зеленые» технологии, например в тепличном хозяйстве, и утверждают, что они рентабельнее традиционных. Кроме того, на рынке появляются «зеленые» стартапы — бизнесы на базе абсолютно нового продукта, предназначенного или для экологичного потребления, как вертикальные сады, или для решения насущной экологической проблемы, как умные урны для городов.
Насаждая общество на местах
Социальные программы российских компаний можно разделить на три больших блока. Первый блок — это поддержка и развитие сотрудников через корпоративные жилищные и образовательные программы, медицинское страхование, обеспечение достойных условий труда на производстве и т. д. Второй блок включает в себя адресную благотворительную деятельность, направленную во внешнюю среду — на благоустройство городов и поселков, в которых расположены предприятия, поддержку социальной сферы, учреждений образования и здравоохранения, НКО.
Третий блок отражает новые веяния в социальной работе — это комплексные партнерские проекты, гранты, нацеленные на развитие профессиональных и местных сообществ: малого и среднего бизнеса, социального бизнеса, местных НКО, волонтеров и даже муниципальных властей. Комплексные программы считаются наиболее эффективными с финансовой точки зрения, поскольку они позволяют решать поставленные задачи меньшими средствами, и с социальной — поскольку нацелены на долгосрочный результат, пробуждение инициативы людей, создание новых общественных связей, обеспечивающих устойчивость социальной системы.
Существует еще одно, сравнительно новое направление социальных программ — это инклюзия. У российского бизнеса есть шанс стать законодателем мировой моды в этом направлении благодаря социальнотехнологическим разработкам, в которых предлагаются комплексные методы создания безбарьерной среды для инвалидов, включения их в общественную и профессиональную жизнь.
Пределы роста — это еще не пределы развития
В этом году благодаря пандемии концепция устойчивого развития получила редкую возможность пройти, что называется, боевое крещение. На фоне острого кризиса ярко проявились как ее сильные стороны, так и противоречия, которые раньше можно было только предполагать.
Сильной стороной УР оказалась ставка на участие бизнеса — во всяком случае, в России. Именно бизнес взял на себя инициативу в осуществлении антиковидных мер, особенно на начальном этапе пандемии. Оперативность и масштабы работы, развернутой на крупных предприятиях, по обеспечению безопасности сотрудников были беспрецедентны, как и объемы прямой организационной и финансовой помощи, которую компании оказывали на местах. По грубым оценкам, российский бизнес потратил на весенне-летнюю антикризисную кампанию не меньше 60 млрд рублей.
В роли слабого звена выступили старшие партнеры бизнеса по реализации ЦУР — государство и международные организации. Цель, которая касается обеспечения здоровья и благополучия людей, в большинстве стран со всей очевидностью провалена: системы здравоохранения не готовы к работе в условиях эпидемии, а рекомендации ВОЗ, связанные с масочноперчаточным режимом, вызывают недоверие у большинства населения.
Впрочем, с еще большим недоверием и возмущением встречены меры управления пандемией на местах, названные в народе «цифровой концлагерь», в том числе попытки под шумок внедрить идею замены традиционного образования дистанционным форматом: и где тут цель «качественное образование»?! Все это свидетельствует о том, что общественные институты, по инициативе которых в свое время появилась концепция устойчивого развития, сегодня понимают под ним не столько развитие, сколько контроль общества. О развитии в этом контексте есть смысл говорить в отношении инструментов контроля.
Причины случившейся метаморфозы носят фундаментальный характер. Год назад в специальном докладе, посвященном устойчивому развитию, «Эксперт» писал, что главным ограничением для этой концепции является слабость ее гуманитарной составляющей: УР не затрагивает основ жизни человека, его целеполагания, а относится к нему как к объекту внешних, хотя и благих манипуляций. Но это закономерное следствие прогрессистского, механистичного по своей сути современного взгляда на мир. При таком узком взгляде понятие развития неизбежно редуцируется до понятия роста, а он имеет пределы, и его необходимо ограничивать с целью контроля жизненных ресурсов. Отсюда, кстати, и популярность техногенных вариантов развития общества — цифровизации, чипизации, вакцинации, редактирования генома и клонирования человека.
Собственно, пандемия показала, что устойчивое развитие рискует стать блефом, набором локальных активностей. Ведь мы не упомянули еще такие ЦУР, как «ликвидация бедности», «ликвидация голода», «достойная работа и экономический рост», которые в новой реальности тоже стремятся к обнулению. Но есть наверняка и альтернатива, она с неменьшей вероятностью может быть вызвана горячей фазой кризиса — это новая парадигма развития, такого, у которого нет пределов.
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl