Древнерусская невеста: как выходили замуж и устраивали свадебные пиры на Руси
На Руси свадьба была делом общесемейным, родовым, поэтому заключались браки как сделки: стороны невесты и жениха договаривались между собой. О том, насколько свободна была в этих отношениях женщина, могла ли она сама выбрать жениха или отказаться от свадьбы и что означают современные свадебные обряды, которые мы повторяем, Forbes Woman узнал у антропологов. Платье невесты не было белым
Угощает семечками, катает на лошадях
До конца X века в качестве ритуала при вступлении в брак было распространено так называемое умыкание женщины, пишет руководитель Центра гендерных исследований РАН доктор исторических наук Наталья Пушкарева, но отмечает, что у многих славянских племен все же было принято добиваться согласия невесты на брак.
В традиционной культуре мужчина «завоевывает» женщину, объясняет ученый секретарь редакционно-экспертного совета Государственного центра русского фольклора кандидат филологических наук Варвара Добровольская: «Он ее угощает семечками, катает на лошадях и показывает таким образом свои намерения, декларирует их деревне. Все всегда знают, кто с кем гуляет. Есть такая фраза: «Он с ней дружит». Никто не говорит «любит». Вообще слово «любовь» в традиционной культуре чем только не заменяют: «любовь» — слишком высокопарно». По словам Добровольской, сначала парень с девушкой гуляет, потом дружит, затем женится, после этого — «жалеет»: «Это идеальный, скажем так, брак».
Финальное решение о браке принимали родители, как за девушек, так и за юношей, — браки заключались, как сделки. Редко кто шел к венцу без благословения, поскольку его отсутствие воспринималось как запрет. «Благословите пойти к златому венцу Закон Божий принять», — цитирует причет (обрядовую песню) невесты старший научный сотрудник отдела русского народа Института этнологии и антропологии (ИЭА) РАН кандидат исторических наук Татьяна Листова. Считалось, что родители имеют больше опыта в ведении хозяйства и лучше разбираются в людях.
На русском Севере (на территории современных Архангельской и Вологодской областей) большое влияние в семьях имела свекровь — «большуха». «Она имела право ходить и выбирать невестку на молодежных посиделках», — объясняет старший научный сотрудник отдела русского народа ИЭА РАН кандидат исторических наук Александра Фролова.
«Если невеста была «с изъяном» — хромая, косая, — свахи могли выдавать замуж и ее. Например, можно было посадить ее у окна так, чтобы увечий не было видно. А утром после свадьбы жених не узнает жену. Существовало много приемов, чтобы с помощью одежды худенькую сделать дородной. Свадьба — статус для женщины. Поэтому они шли на все ради него», — говорит она. При женитьбе незнакомых друг с другом молодых людей существовали редкие случаи подмены одной сестры на другую. Это воспринималось как нарушение и безобразие, но развода за этим, как правило, не следовало.
Были, впрочем, определенные дни, закрепленные традицией, когда свое недовольство муж мог высказать. Например, через год на Масленицу, когда молодые приезжали гостить к родственникам жены. Однако в суд никто не обращался (в отличие от городов), а развод в традиционном обществе — дело сложное.
«В ситуациях реальных свадеб все были заинтересованы, чтобы молодые жили душа в душу, поэтому их мнение все же учитывалось. Экономическая составляющая была важна, но выдавать, по возможности, старались по любви», — говорит ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН доктор исторических наук Дмитрий Громов и вспоминает «Тихий Дон», в котором Наталью выдали за Григория по ее настоянию («Люб мне Гришка, а больше ни за кого не пойду!»).
Порой молодежь реагировала на насильственный брак так называемым свадебным убегом. «Мне рассказывали, как одна девочка неделю пряталась в камышах. Но все равно ее сосватали и увезли в другую деревню», — приводит пример Фролова.
Девушки могли быть по-своему активны, говорит Добровольская. Например, обратиться к колдунье за приворотом или даже бежать с женихом («уйти самоходкой»), что было серьезным поступком в глазах деревенского социума.
Кроме симпатий и экономического фактора были и другие. «Единая вера, отсутствие (или наличие) близкородственных связей, социальный статус (особенно небезразличный «холопам»)», — пишет руководитель Центра гендерных исследований РАН доктор исторических наук Наталья Пушкарева.
Не выйти замуж было позорно: считалось, что, по всей видимости, у девушки был изъян. Таких женщин обидно называли вековушами. «Статус незамужней означал, что ты — изгой в обществе. Насмешки и унижения по этому поводу были ужасны. У женщин было два пути: либо стать приживалкой у родственников, либо уйти в монастырь», — отмечает Фролова. Но и мужчины нуждались в женщинах: вдовцам, даже если у них есть дети, подыскивали жен, потому что в противном случае они считались «необихоженными».
Плач невесты
«В патриархальной среде, когда совсем юная девушка переходит из одной семьи в другую и даже, возможно, из одного населенного пункта в другой, а также меняет статус (из девушки становится женщиной, женой), — это глубокий стресс», — говорит Дмитрий Громов. Пережить этот момент помогал, например, «плач невесты» (говорят, что невеста «выла», «голосила», «причитала»), исполнявшийся до свадьбы. Голошение имело психотерапевтический эффект как для проживания момента перехода и смены статуса, прощания с домом, так и для примирения с выбором супруга и проживания тревоги и страха. «Кто-то плакал от души; кто-то был рад замужеству, но все равно обязан был плакать», — комментирует антрополог.
Про психологическую значимость песен, причитаний и плачей говорит и Варвара Добровольская: выражать свои чувства в деревне было не принято. «Когда женщина кричит, считается, что она не беспомощная или страдающая, считается, что она вздорная. Никто не будет разбираться, почему она кричит. По тому, как оценивают тебя, оценивают и твою семью. В склочную семью своего человека не отдадут. Поэтому поведение было очень важно, и надо было держать лицо для рода», — поясняет Добровольская.
«В русской деревне плакать умели все женщины», — говорит Громов. При этом речь идет не о слезах как таковых, а именно о ритуале, выражающем скорбь. «Плаченицы» или «плачеи» могли быть профессиональными (не живущими за счет исключительно исполнения плачей, но просто хорошо умеющими «плакать»), которых приглашали на обряды специально, но вообще выразить свою скорбь могла любая девушка. К слову, не только перед свадьбой. «Допустим, женщина видит похоронную процессию — она может остановиться и поплакать, отреагировать определенным образом, выразить так свое сочувствие. Это делали все, это делали на автомате — этому учились с детства», — говорит Громов.