Вон из России!
1922 год. Последний год Гражданской войны в России. Завершается военно-политическое, фронтовое противостояние красных и белых. Завершается начавшийся ещё в 1920-м массовый «русский исход». И в предпоследний день уходящего года, 30 декабря, принимается торжественная Декларация об образовании СССР. Очевидно, что советская власть «победила окончательно».
Осенью 1922-го от причалов отходили не только корабли с вооружёнными белогвардейцами. В те же осенние месяцы из Петрограда отплыли германские пароходы Oberbürgermeister Haken («Обер-бургомистр Хакен») и Preussen («Пруссия»), увозившие из России отнюдь не вооружённых противников власти Советов. Наряду с ними пароходы с интеллигентными пассажирами отплывали из Одессы и Севастополя, уходили поезда из Москвы. В результате, как отмечалось в сентябрьском номере «Известий ЦК РКП(б)», «из пределов Советской Республики» были «устранены антисоветские элементы из мира политиканствующих адвокатов, литераторов, студенчества и т. п.». Что встретило «полную поддержку в трудящихся массах».
Кто же были эти «политиканствующие»? И что скрывалось за презрительной аббревиатурой «и т. п.»? Сейчас их труды, их вклад в развитие отечественной науки и культуры достаточно хорошо известны. А сто лет назад мало кто из среды «трудящихся масс» знал их, изучал их статьи, слушал их выступления. Политики и общественные деятели Сергей Прокопович, Екатерина Кускова, Алексей Пешехонов, Василий Водовозов; философы Николай Бердяев, Питирим Сорокин, Семён Франк,
Борис Вышеславцев, Иван Ильин, Николай Лосский, Фёдор Степун, Сергей Булгаков; журналисты и писатели Афанасий Петрищев, Арон Ланде (Александр Изгоев), Михаил Осоргин, Юлий Айхенвальд (Б. Каменецкий), Иосиф Матусевич, Николай Волковысский, Долмат Лутохин; профессоры-гуманитарии Борис Бруцкус, Александр Кизеветтер, Венедикт Мякотин, Михаил Новиков, Лев Карсавин, Георгий Флоровский, Пётр Бицилли.
И это далеко не полный список…
Чем же все они провинились перед советской властью? Что объединило их в пассажирских каютах «философских пароходов»? Почему советская власть применила к ним именно эту «меру наказания» (если её вообще можно считать «наказанием»)? Ведь методы красного террора, неоднократно применяемые в годы ещё не закончившейся Гражданской войны, могли бы, наверное, быть эффективнее с точки зрения борьбы с «врагами народа»? Наконец, в духе новомодной конспирологии, не было ли у руководства большевиков предварительной договорённости, тайного соглашения с европейскими политическими «сферами» о высылке этих «антисоветчиков»?
Попробуем разобраться.
Общепринятыми весьма односторонним ответом на все эти вопросы сейчас является примерно такой: Ленин решил избавиться от возможной политической оппозиции. Вроде бы всё логично, тем более если учесть, что именно в том же 1922 году прошли показательные судебные процессы над эсерами и меньшевиками. Однако высылаемые не принадлежали к какой-либо конкретной антибольшевистской группе и тем более к партии. Но многих из них объединяло участие в различных «общественных организациях» (как мы бы их сейчас называли), а также научных и культурных сообществах. Беспокойство властей вызывали не столько представители естественно-научной (гораздо более материалистически настроенной), а именно гуманитарной интеллигенции. Идеалисты уходящего в историю Серебряного века.
Для России начала ХХ столетия, прошедшей через «третьеиюньскую» государственность, через стремительный рост политической активности после февраля — марта 1917 года, появление разнообразных объединений, включавших в свои ряды не только представителей определённых профессий, но и интересовавшихся разнообразными научными или общественными вопросами, не удивительно. Невзирая на все превратности внутренней политики, в Советской России образовывались новые сообщества, продолжали свою работу прежние, функционировали «вольные» издательства, выходили независимые журналы и альманахи. Названия некоторых из них говорят сами за себя: «Вольная философская ассоциация», «Вольная академия духовной культуры», «Философское общество при Петроградском университете», журналы «Мысль», «Мысль и слово», «Вопросы философии и психологии»… Заметным авторитетом пользовались экономисты, активно участвовавшие в кооперативном движении, вдохновлённые наступавшей товарно-денежной политикой нэпа.
Ведь власть сама же призывала: «Учитесь хозяйствовать».
Рейтинги наиболее популярной литературы не составлялись, но вряд ли будет преувеличением считать, что несомненный интерес вызывали (особенно у столичной читающей публики) философские журналы. Набирал популярность и журнал с актуальным для начинавшегося нэпа названием «Экономист». Резонанс вызвал изданный в Москве сборник «Освальд Шпенглер и закат Европы» (составители: Николай Бердяев, Семён Франк, Фёдор Степун, Яков Букшпан). Весьма примечательной и злободневной представлялась характеристика социализма, данная на его страницах Степуном: «...Всякий дух гуманности и сострадания чужд социализму. В основе социализма лежит дурная бесконечность воли к власти во имя власти. В социалистическом мире не будет творчества и не будет свободы. Все будут повелевать всеми, и все будут механически работать на всех. Силой природного закона будет всех давить и угнетать воля большинства…»