Английский писатель и агент разведки Сомерсет Моэм

ДилетантИстория

Сомерсет Моэм

1.

Моэм — младший из великой плеяды последиккенсовских мастеров, последний из восьмёрки британцев, на которых как бы распался универсальный, одновременно социальный и магический реализм Диккенса. Британскую прозу и поэзию ХХ века создали Уайльд, Киплинг, Честертон, Шоу, Голсуорси, Стивенсон, Уэллс — и Моэм, последний из писателей первого ряда.

Моэму выпало создать британскую новеллу, то есть выполнить работу, которая в России досталась Чехову, а во Франции Мопассану (он понимал масштаб задачи и, при всём пиетете, относился к Чехову и Мопассану как к равным, снисходительно критикуя русского собрата за некоторую вялость фабул). Тому же Моэму выпало создать в литературе ХХ века британский характер — как бы адаптировав к чудовищным реалиям кровавого столетия нрав консервативного британца, полковника и светского человека; можно сказать, что это ужасное столетие разрушило немецкий, французский, русский национальные характеры, непоправимо деформировало психику американцев, хотя и создало латиноамериканцев, — но из бурь этого века неизменным, живым и дееспособным вышел только британец, Эшенден, герой лучшей книги Моэма, интеллектуальная версия Джеймса Бонда. Это хороший урок всем потомкам, живущим в XXI веке: он обещает быть сравнительно мирным внешне, но никак не менее бурным внутренне .

Что позволило героям Моэма — и ему самому — пройти этот век, не сломаться и не рехнуться? Почему и посейчас Лондон остаётся престижнейшим местом для эмиграции? Благоприятное ли островное положение тому причиной, долгий ли опыт владычества над морями, хвалёные ли британские манеры, — но именно британцы унаследовали от римлян воспетое Вергилием право пасти народы и устанавливать моды. Британцы внесли свой вклад в победу над фашизмом, вовремя помирились со Сталиным и вовремя поссорились с ним, и даже Брекзит их не испортил, хотя и не способствовал к украшенью. Удивительное сочетание воинственности и манер, эгоизма и верности короне, эксцентрики и консерватизма сделали британцев самыми желанными и надёжными союзниками, самыми опасными, хотя и уважаемыми противниками — и лучшими, чего там, новеллистами и драматургами.

2.

Моэм прожил 91 год и написал никак не меньше 100 книг, из которых как минимум половина заслуживает внимания. Он работал во всех жанрах — от драматургии (довольно светской и поверхностной) до мемуаров и критических эссе; его романная трилогия о людях искусства — «Луна и грош», «Пироги и пиво», «Театр » — почитается эталонной у художников, писателей и артистов, а добиться их признания нелегко; пятёрка его рассказов при самом строгом отборе войдёт в сотню лучших новелл ХХ века. Он при жизни опубликовал собственные записные книжки, предвосхитив эстетику блога , — и наброски его рассказов ничуть не уступают зрелым шедеврам, а может, и определяют жанр будущего, когда законченность станет скорей пороком, чем достоинством .

Пересказывать его биографию — довольно длинную, но не слишком богатую бурными событиями, разве что такими, о которых он по-шпионски предпочитал умалчивать, — не стоит, ибо что хотел — он рассказал сам, все его книги в той или иной степени автобиографичны. А те жестокие и кровавые дела, к которым он в силу своей второй секретной профессии имел касательство и о которых он крайне скупо упоминает в «Эшендене», нимало не бравируя причастностью к мировой закулисе, — нам вряд ли когда-нибудь раскроются. Я не буду строить домыслы относительно его истинной роли в российских событиях в августе 1917 года — он сразу дал своему правительству понять, что с Временным правительством каши не сваришь и что великой смуты не избежать; вообще в британской разведке дилетантов не держат, и если Моэм им пригодился, значит, были в его характере не самые приятные черты: решительность, скрытность, жестокость, когда нужно. Особенность его писательского почерка — полное отсутствие иллюзий: парадокс состоит в том, что из всех крупных британских писателей он единственный (Черчилль не в счёт — он профессиональный политик), кто реально участвовал в серьёзных политических делах. Ни Шоу с его репутацией левого трибуна, ни Честертон с его бесконечными фельетонами, ни Киплинг с его империализмом — не колебали мировых струн, то есть влияли в лучшем случае на читательские настроения; Моэм — единственный, кто был тайным агентом британской разведки, не имея при  этом никаких политических убеждений. То есть абсолютно. Вся его политическая программа выражена в первых главах «Луны и гроша»: всё проходит, всё ходит по кругу, человеческая природа неизменна, и ни один социальный строй не способен улучшить её. К теориям и умозрениям Моэм относился скептически, и на его примере особенно ясно, что в разведке, в военных ведомствах и вообще в политике должны работать именно циники, то есть люди, не обладающие прекраснодушными иллюзиями. От иллюзий проливается больше всего крови. Насчёт литературы не поручусь, как -никак она не такое рискованное дело, как мировая война, и от неё куда реже гибнут невинные , — но и в литературе, судя по опыту Моэма, лучше получается у скептиков. Конечно, они несколько проигрывают в эмоциональности , — но, с другой стороны, у того же Моэма в «Луне и гроше», «Непокорённой» есть куски совершенно симфонического звучания, высокого пафоса. Его изначальное мнение о человечестве весьма нелестно, и потому его умиляют даже минимальные проявления достоинства и сострадания. Человеческие страсти ему, истинному британцу, либо смешны, либо — в десяти случаях из ста — трогательны; так вот, когда Моэм растроган, это серьёзно. Стихийный ницшеанец — чуждый, однако, ницшеанской напыщенности , — он склонен уважать лишь сверхчеловеческое: самоотречение, гениальность, абсолютное хладнокровие. Религиозный фанатизм ему смешон, морализаторство скучно, а вот отвага, непрагматический героизм, феноменальный талант — это его восхищает; художник особенно нравится ему там, где преодолевает в себе человека

Уинстон Черчилль и Сомерсет Моэм. Сен-Жан-Кап-Ферра, Франция, 3 апреля 1959 года

К бремени же страстей человеческих, как назывался его самый понятный роман, он относился скорей презрительно: в этом романе достойными человека занятиями названы лишь любовь и искусство, — насчёт любви Кроншоу, кажется, погорячился. Моэм, во всяком случае, в любви разочаровался рано — его героям она не приносит ничего, кроме неприятностей, исключением выглядит разве что самоотверженная преданность туземки Аты , — но это уж и не любовь, а почти религиозное служение. Насчёт моэмовского гомосексуализма вообще говорить неинтересно — потому что Моэм большую часть жизни был бесстрастен; кажется, его интерес к молодым мужчинам был скорее предпочтением мужской дружбы тем истеричным и нечистоплотным отношениям, которые чаще всего связывают его героев с женщинами.

Подобно тому, как от женской бурной, капризной и требовательной любви Моэм постепенно отошёл к ровной мужской дружбе, — так же и от романов с их идеями, концепциями и претензиями он постепенно перешёл к новелле и достиг в этом жанре совершенства. И потому лучший роман Моэма — коллекция длинных рассказов, перемежаемых короткими зарисовками, «Эшенден, или Британский агент».

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

«Важнейшее из искусств» «Важнейшее из искусств»

Сталин так проникся кинематографом, что начал править историю страны и мира

Дилетант
16 самых депрессивных фильмов на любой вкус 16 самых депрессивных фильмов на любой вкус

Эти фильмы помогут понять: твоя жизнь еще не достигла дна

Maxim
Тайна гибели академика Легасова Тайна гибели академика Легасова

В апреле 1988 года был обнаружен повесившимся Валерий Легасов

Дилетант
Разнообразие как ключ к счастливой и осмысленной жизни Разнообразие как ключ к счастливой и осмысленной жизни

Говорят, разнообразие придает жизни вкус. Но что конкретно мы можем сделать?

Psychologies
Герасим и топор, или Преступление без наказания Герасим и топор, или Преступление без наказания

Вероятно, это самое знаменитое описание преступления в мировой литературе

Дилетант
Война с астероидом: зачем NASA запустило зонд-камикадзе Война с астероидом: зачем NASA запустило зонд-камикадзе

Зачем NASA отправили зонд на самоубийственную миссию?

Forbes
Лорис-Меликовы Лорис-Меликовы

Михаил Тариэлович мог изменить судьбу России, но ему помешало убийство царя

Дилетант
Оно тебе НАDО (но это не точно) Оно тебе НАDО (но это не точно)

Самые необычные сексшоп-тренды

Playboy
Сахаров: портрет на фоне эпохи Сахаров: портрет на фоне эпохи

Что заставило академика Сахарова вступить в противостояние с политбюро и КГБ?

Дилетант
Во имя сына: каким получился новый альбом Адель «30» Во имя сына: каким получился новый альбом Адель «30»

Как сделана пластинка Адель «30», сумела ли певица оправдать ожидания?

Esquire
Александр, сын Ярослава Александр, сын Ярослава

Почему мы почти ничего не знаем об Александре Невском

Дилетант
Самолюбие и внутренняя пустота: как распознать психопатку Самолюбие и внутренняя пустота: как распознать психопатку

Распознать женщину-психопатку не так-то просто — издалека они само очарование

Psychologies
Сэр Энтони Блант, хранитель и агент Сэр Энтони Блант, хранитель и агент

Агент и обладатель рыцарского титула Энтони Блант

Дилетант
Как проверить сердце: кому и когда это нужно делать Как проверить сердце: кому и когда это нужно делать

Кому и когда пора проверять сердце

РБК
Советские солдаты возле убитого двойника Гитлера Советские солдаты возле убитого двойника Гитлера

В мае 1945 года по Берлину распространился слух, что обнаружен труп Гитлера

Дилетант
Одна вокруг света: тысяча неприятностей по дороге в Колумбию Одна вокруг света: тысяча неприятностей по дороге в Колумбию

144-я серия о кругосветном путешествии москвички Ирины Сидоренко и ее собаки

Forbes
Джеймс Бонд и СССР Джеймс Бонд и СССР

«Агент 007» никогда не обращал оружия против СССР

Дилетант
Андроид-чемпион: как устроен чемпионат мира по футболу среди роботов Андроид-чемпион: как устроен чемпионат мира по футболу среди роботов

Российская команда одержала победу на чемпионате мира. Правда, среди роботов

Популярная механика
Как читать книги Как читать книги

Руководство по чтению великих произведений

kiozk originals
Инструмент шантажа: зачем обвиняемых по экономическим делам отправляют в СИЗО Инструмент шантажа: зачем обвиняемых по экономическим делам отправляют в СИЗО

Обвиняемых отправляют под стражу, чтобы получить признание вины

Forbes
Станислав Лем о Чернобыле Станислав Лем о Чернобыле

О статье знаменитого писателя Станислава Лема «Урок катастрофы»

Дилетант
Страшный и еще страшнее: 25 леденящих душу ужастиков Страшный и еще страшнее: 25 леденящих душу ужастиков

Эти фильмы никогда не подводят, когда хочется острых ощущений

Cosmopolitan
Побег с аэродрома Побег с аэродрома

Циклолеты – «летающие комбайны» – становятся экономичнее квадрокоптеров

Популярная механика
Хорошо усвоенный ад Хорошо усвоенный ад

Все семь веков искусство и литература ведут с Данте нескончаемый диалог

Weekend
Тюрьма и парк Моабит Тюрьма и парк Моабит

Самая страшная тюрьма нацистского режима

Дилетант
Куртка для героя: за что Жан-Поль Бельмондо любил французский бренд Chapal Куртка для героя: за что Жан-Поль Бельмондо любил французский бренд Chapal

За что летные куртки Chapal так любил Жан-Поль Бельмондо и так ценят гонщики

Forbes
Исаак Фефер Исаак Фефер

Исаак Фефер — поэт, сделавший всё возможное, чтобы сегодня о нем никто не знал

Дилетант
Молодо — зелено Молодо — зелено

Каково влияние ESG-трендов на жизнь людей сегодня и завтра

РБК
Биологические часы воссоздали в лабораторных условиях Биологические часы воссоздали в лабораторных условиях

Биологические часы из цианобактерий удалось построить вне клеток

N+1
«Не стыдно!»: 7 звезд, которые встречались с женатыми и не жалеют «Не стыдно!»: 7 звезд, которые встречались с женатыми и не жалеют

Российские знаменитые девушки, которые честно признались, что были любовницами

Cosmopolitan
Открыть в приложении