Шкаф с галантными сценами
Изысканную гармонию розового дерева, золоченой бронзы и фарфора с живописью демонстрирует шкаф истинно царского достоинства — яркий образец дворцовой мебели в стиле «второго рококо».
Почти полвека в Зимнем дворце Государственный Эрмитаж демонстрирует убранство русских интерьеров эпохи ампира, историзма и модерна. Один из залов посвящён искусству неорококо. Среди игриво-грациозной дворцовой мебели, созданной в середине XIX века по императорским заказам, представлен шкаф розового дерева. Мимолётные, прихотливые, изменчивые чувства словно отлиты в формах экспоната, в котором талант автора счастливо соперничает с виртуозностью мастеров-изготовителей.
Считается, что шкаф происходит из зимнедворской Белой гостиной императрицы Александры Фёдоровны, супруги императора Николая I. Новомодный, 1847 года, интерьер гостиной, вероятно, был своеобразным подарком Николая Павловича супруге, которая долгие месяцы провела в Италии, леча «телесные хвори», и наконец-то возвращалась домой. Аскетичный в быту государь (умер на походной кровати) для любимой супруги не жалел ничего. В покоях Александры Фёдоровны, хранительницы домашнего очага и заботливой матери семи детей, проходили совместные трапезы, отмечались семейные праздники. «Императрица — само счастье, веселье... У неё семейный очаг, исполненный нежности, сладости и удовольствий…» — свидетельствует современница.
Реализацию замыслов по созданию гостиной император доверил архитектору Андрею Штакеншнейдеру, ученику Огюста Монферрана. Мастер тонко чувствовал изящно непринуждённую стилистику «второго рококо», которое воскрешало почти былинные времена Людовика XV и мадам Помпадур. В той «прекрасной Франции» середины XVIII века фривольное, легкомысленное, поверхностное и беззаботное искусство рококо, основанное на философии наслаждения, было стилем эпохи. Девиз хорошо известен: «После нас хоть потоп». То есть за гедонистической утопией скрывалось осознание того, что жизнь быстротечна, радости эфемерны, а конец неизбежен. Подобные тонкости не особенно интересовали практичный XIX век, и задачей архитектора было «всего