Дело об убийстве угличском
Главой следствия об убийстве наследника престола назначили Василия Шуйского. Этот человек сам в итоге оказался на троне и умудрился как минимум трижды менять своё собственное мнение о произошедшем, чем серьёзно запутал потомков.
Беспрецедентное событие — гибель малолетнего царевича — привело к столь же беспрецедентному расследованию в истории Московской Руси и оставило потомкам уникальный юридический документ.
Комиссия из Москвы
Вечером 19 мая 1591 года, четыре дня спустя после трагедии, в Углич прибыла следственная комиссия. Её главе, князю Василию Шуйскому, а также Геласию (митрополиту Сарскому и Крутицкому), окольничему Андрею Клешнину и дьяку Елизару Вылузкину было поручено выяснить, «которым образом царевича Дмитрея не стало».
От комиссии следовало ожидать объективности. Весной 1591 года Борис Годунов, правитель и фактический опекун царя Фёдора Иоанновича, был силён, но не всемогущ. Шуйский, осторожный и расчётливый политик, не желал выступить напрямую против влиятельного временщика. Однако демонстративно замолчать очевидное убийство тоже было опасно. Ведь окончательной инстанцией являлся не Годунов, а царь Фёдор. Сына Ивана Грозного хоть и упрекали в безволии, но иногда и он мог поколотить своего опекуна посохом за ошибки и просчёты.
Главной задачей «обыска» (следствия) в Угличе был сбор максимального объёма сведений о случившемся. Затем следовало предъявить все эти материалы церковному собору и царю. Работать над доказательством заранее утверждённой версии не приходилось. Да её просто и не существовало. В Москву лишь сообщили, что царевич погиб, после чего оказались убиты государев дьяк и другие люди. Шуйский должен был как можно скорее и подробнее сообщить в столицу, что же на самом деле произошло в Угличе 15 мая.
Надо упомянуть два важных нюанса. Во-первых, несмотря на хронологическое соседство работы комиссии Шуйского и последовавшей расправы над мятежными угличанами — эти события не связаны между собой напрямую. Казни и ссылки последовали после доклада в Москве. Лично Шуйский не преследовал убийц дьяка Битяговского. Сама кара стала возможной после того, как духовные и светские власти признали гибель царевича «судом Божьим», а действия Нагих, подстрекавших горожан к самосуду, — изменой. Во-вторых, в конце XVI века пытки были обыденной составляющей процессуального производства в любой стране и никогда не замалчивались судебными хроникёрами. «Обыск» в Угличе обошёлся без пыток. По сути, он являлся расширенным опросом свидетелей.
Всего дали показания полторы сотни человек. Двадцать из них были грамотны и оставили на обороте листов свои подписи. При этом комиссия Шуйского не стала допрашивать Марию Нагую. То ли из-за её статуса вдовствующей царицы, то ли не желая мучить неприятными вопросами женщину, которая лишилась единственного ребёнка.