Разделение мировой экономики
Противостояние G7 и BRICS определяет будущее мировой политики и экономики
Пять стран БРИКС уже вносят больший вклад в мировой ВВП, чем промышленно развитые страны «большой семерки». Согласно опубликованным в конце марта 2023 года данным британской компании Acorn Macro Consulting, объединение БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай и Южная Африка) в настоящее время обеспечивает 31,5% мирового ВВП, в то время как доля G7 (Канада, Франция, Германия, Италия, Япония, Великобритания и США) упала в мировой экономике до 30%. Ожидается, что к 2030 году БРИКС будет создавать более 50% глобального ВВП, но предлагаемое расширение в формат БРИКС+ за счет присоединения ряда крупных стран позволит выйти на уровень половины мирового производства товаров и услуг гораздо раньше.
И вот что начертано: мене, мене, текел, упарсин. Вот и значение слов: мене — исчислил Бог царство твое и положил конец ему; Текел — ты взвешен на весах и найден очень легким; Перес — разделено царство твое и дано Мидянам и Персам. Библия, «Книга пророка Даниила», 5: 25–28
Перераспределение экономического веса изменяет геополитический баланс в полном соответствии со сформулированным Фридрихом Энгельсом диалектическим законом о переходе количества в качество, когда постепенные и зачастую медленные количественные изменения накапливаются, достигают критических значений и внезапно, а порой скачкообразно, влекут за собой быстрое качественное преобразование, меняя глобальный баланс сил и трансформируя балансы интересов главных участников.
Многополярный мир, приходящий на смену глобализации, становится объективной реальностью. «Большая семерка», где царит жесткая иерархия — США как гегемон и шестерка подчиненных стран,— и БРИКС, композиция государств со своими национальными интересами, становятся противоположностями в бывшей еще совсем недавно единой геоэкономике. G7 пытается выстроить «миропорядок, основанный на правилах», ополчилась против России, отталкивает Китай и теряет влияние не только на три ядерные державы БРИКС, но и на весь Глобальный Юг. Мирового единства больше нет. Отрицание сложившегося после Второй мировой войны международного порядка одним Трансатлантическим полюсом силы и отрицание странами БРИКС «порядка, основанного на правилах» неминуемо ведет к борьбе противоположностей в соответствии с первым и третьим законами гегелевской диалектики.
Влиятельный журнал Foreign Affairs — рупор американского внешнеполитического ведомства — разместил 11 апреля 2023 года на своем сайте статью под заголовком Navigating the New Age of Great-Power Competition («Движемся в новую эпоху соперничества великих держав»), в которой отмечается, что мир возвращается к своему естественному состоянию соперничества, где будущее будет разделено разногласиями, страны будут разделены на враждебные конкурирующие блоки, а геополитика превратится в игру с нулевой суммой. Foreign Affairs отмечает, что во время прошлой холодной войны Соединенные Штаты и Советский Союз возглавляли две отдельные системы, которые были лишь минимально связаны друг с другом, и обе страны принципиально стремились заменить чужую систему своей собственной. Это была экзистенциальная борьба между капитализмом и коммунизмом. Напротив, сегодняшние соперники-супердержавы существуют в рамках пока еще единой геоэкономической системы: «Китай и Соединенные Штаты постепенно и тесно переплелись друг с другом и с остальным миром посредством цепочек поставок невиданной ранее плотности и сложности».
Китай как главный бенефициар глобализации
По экономическим итогам 2016 года стало очевидно, что «центр тяжести» мировой экономики впервые с XVIII столетия возвращается с берегов Атлантики в Азиатско-Тихоокеанский регион. Суммарный ВВП США и Евросоюза оказался меньше совокупного ВВП восточноазиатских государств, включая Китай, Южную Корею, Японию и страны АСЕАН. И начиная с 2017 года, максимальный выигрыш по прошествии четверти века глобализации стали получать не Соединенные Штаты, а Китай, который оказался локомотивом мировой экономики и международной торговли, накопил колоссальное количество средств, производственных ресурсов, компетенций и собственного инвестиционного капитала и стал меньше зависеть от иностранных инвестиций. Торговая война между Америкой и Китаем, развязанная предыдущим президентом США — Дональдом Трампом,— была реакцией на неприятный для вашингтонской администрации парадокс: триллионные вливания в американскую экономику, снижение безработицы, повышение уровня жизни и экономической активности привело к росту спроса американцев… на китайские товары. И чем больше в рамках фискальной рефляции Трампа вводилось стимулов, увеличивающих и без того гигантский госдолг США, тем больше возрастал дефицит Америки в торговле с Китаем и повышалось благосостояние КНР и экономический потенциал Поднебесной.