Дедушка «Звездных войн»: как Циолковский, сидя в кресле, Вселенную покорял
Покорять космос, болтаясь на тросе в вакууме, может каждый. А истинный гений станет великим освоителем Вселенной, не покидая своего домашнего кресла.
В мае, 15-го числа 1915 года, небо над Лондоном стало тёмным. Армада гигантских немецких дирижаблей — цеппелинов — накрыла город и разбомбила лондонский портовый район Ист-Энд. Это была первая в истории человечества воздушная атака.
Несмотря на то что бомбы, сброшенные с неуклюжих «небесных сигар», сумели разрушить всего лишь пару зданий да отправить к праотцам только семь зазевавшихся портовых рабочих, никто в Англии больше не мог спать спокойно. Небо первой мировой войны ненадолго, но очень убедительно стало Германским. Графа Фердинанда фон Цеппелина — изобретателя воздушных чудовищ — в Берлине чествовали как олимпийского бога. А слова «цеппелин» и «дирижабль» навсегда стали синонимами. И до сих пор почти никто не знает, что настоящим отцом металлических дирижаблей был провинциальный и практически глухой учитель математики из дореволюционной Калуги — Константин Эдуардович Циолковский.
Зачем дирижаблю воротничок?
В 1887 году Циолковский ненадолго приезжает из Калуги в Москву, чтобы выступить в Обществе естествоиспытателей с научным докладом о возможности создания большого цельнометаллического дирижабля (к слову сказать, работу над аэростатом он начал ещё в 1885 году). Циолковскому всего 30 лет, и он под завязку набит идеями, которые мирным калужским обитателям кажутся безумными. Впрочем, не только они выразительно вертят пальцем у виска, заслышав рассуждения о том, что в небо можно запросто поднять здоровенькую штуковину из металла. И не просто поднять, а сделать её управляемой! Учёные мужи тоже выслушали чокнутого провинциала с кислыми улыбками, и… не выделили денег даже на постройку модели. Мол, всё вы конечно, правильно придумали, батенька Константин Эдуардович, но возвращайтесь — ка лучше в родную Калугу и продолжайте учить детишек таблице умножения.
Но Циолковский и не думал сдаваться. Это был не первый и не последний пинок, который он получил от судьбы, так что иммунитет к неудачам у него был отменный. За несколько лет до этого он, например, самостоятельно разработал кинетическую теорию газов, понятия не имея, что 24 года назад эта самая теория была открыта и доведена до ума другими учёными. Удар был, конечно, страшным, но несмотря на то, что открытие изрядно запоздало, Циолковского избрали членом физико — химического общества. На его рукопись обратили внимание физиолог Сечено и химик Менделеев. Именно к Менделееву и обратился Циолковский с просьбой хоть как –то пристроить цельнометаллический дирижабль.
«Я страстно любил читать и читал все, что можно было достать... Любил мечтать и даже платил младшему брату за то, чтобы он выслушивал мои бредни... »
В 1890 году Менделеев передал чертежи молодого калужского изобретателя в VII воздухоплавательный отдел Русского технического общества. Надо сказать, что там заседали не только учёные, но и военные, которым сам бог велел заинтересоваться перспективным проектом. Но, увы, Циолковского подняли на смех и отказали с формулировкой: «Аэростат должен навсегда силой вещей остаться игрушкою ветров». Циолковский не сломался и на этот раз: он опубликовал несколько работ о дирижаблестроении и даже книгу «Аэростат металлический, управляемый». Всё напрасно.
В 1895 году, через 10 лет после Циолковского в Германии военные и правительство бурно поддержали разработки немецкого офицера графа Фердинанда фон Цеппелина и начали масштабные работы по созданию управляемого металлического дирижабля. Впечатлённый Кайзер назвал Цеппелина «самым выдающимся немцем XX столетия». О том, что впервые идею создания такого аэростата высказал Циолковский, никто и не вспомнил. В том числе и сам Цеппелин.
Дирижабельная правда
Цеппелины фон Цеппелина были дирижаблями с металлическим каркасом. Циолковский обставил графа не только по времени, но и по конструкции. Его аэростат был задуман цельнометаллическим, без всякого каркаса. Дирижабль обеспечивали необходимой жесткостью давление газа и оболочка из гофрированного металла. Забавно, что метод гофрирования Циолковский разработал, получи в подарок машинку, которая плиссировала дамские воротнички. Еще забавнее, что в авиации этот метод начали применять только через 30 лет. И совсем уже удивительно, что, возясь со своим дирижаблем, Циолковский мимоходом разработал технологические методы сварки тонких листов металла, конструкции газопроницаемых шарнирных соединений и метод гидростатического испытания на прочность оболочки дирижабля. Все это применяется в авиации и кораблестроении до сих пор.
Гений среди людей
Наш герой родился 17 сентября 1857 года в селе Ижевском Рязанской губернии в семье Эдуарда Игнатьевича Циолковского, польского дворянина. Семья, надо сказать, была гигантская: у Константина Циолковского имелось десять братьев и две сестры. Заработков отца, служившего по Лесному департаменту, едва хватало на то, чтобы сводить концы с концами. Отец был человеком холодным, сдержанным, резким. С детьми возилась мать, Мария Ивановна Юмашева, милая, веселая женщина, в венах которой бурлил обычный в наших широтах коктейль из русско-татарской крови. Именно мать дала Циолковскому первое, домашнее образование.
Будущий отец космонавтики рос нормальным мальчишкой: носился со сверстниками по округе, плавал, лазил по деревьям, строил шалаши. Исступлённая любовь детства — воздушные змеи, их Циолковский мастерил своими руками. Запустив в небо очередное творение, Циолковский по нитке отправлял в небо «почту» — спичечный коробок с обалдевшим от происходящего тараканом.
Надо сказать, что опыты с тараканами станут доброй традицией. В 1879 году 22 летний Циолковский построил первую в мире (а он очень часто делал что — то впервые в мире) центробежную машину, прабабушку современных центрифуг. «Весь рыжего таракана был увеличен в 300 раз, а вес цыплёнка в 10, без малейшего для них вреда», — бодро рапортовал начинающий учёный в своём дневнике. Комментарии таракана и цыплёнка не сохранились. А жаль.
Всё обещало быть счастливым и безоблачным, но в 10 лет Циолковский заболел скарлатиной и практически оглох. Слух его так никогда и не восстановился. А ещё через год умерла его мать. Всё это вместе стало настоящей трагедией: мир Циолковского изменился сразу и навсегда. Прежде живой и весёлый мальчишка стал угрюмым и замкнутым.
В 1871 году отец вынужден был забрать сына из гимназии: глухота не позволяла Циолковскому усваивать программу, а за злые шалости он не вылазил из карцера. Больше Циолковский не учился ни в одном учебном заведении — нигде и никогда. Оказавшись наедине с безмолвным миром и книжными полками, он стал самоучкой — может быть, самым выдающимся в мире. «Лет в 14, — пишет Циолковский в своей автобиографии, — я вздумал почитать арифметику, и мне показалось там всё совершенно ясным и понятным». Ещё через 3 года он — тоже самостоятельно освоил физику, дифференциальное и интегральное исчисление высшую алгебру аналитическую и сферическую геометрию.