Перемены на Западном фронте
Новая экранизация романа Ремарка
На Netflix вышла очередная экранизация «На Западном фронте без перемен» Ремарка, на этот раз немецкая. Радикальное отступление ее авторов от текста романа только усилило его пацифистский пафос.
Антивоенный роман Ремарка, опубликованный в Германии в 1929-м и вскоре запрещенный в ряде европейских стран (включая Чехословакию!), был почти сразу же экранизирован Голливудом — экранная версия, снятая Льюисом Майлстоуном уже в 1930-м, получила два «Оскара» (дело было еще до введения цензурных ограничений кодекса Хейса). Следующая попытка адаптации романа случилась в 1979-м: телеверсия Делберта Манна получила «Золотой глобус». Нынешняя, уже немецкая экранизация сделана для стриминга — и в ней накопилось достаточно перемен для того, чтобы говорить о фильме как о вполне автономном произведении; сравнивать проект Netflix с романом Ремарка — занятие бессмысленное и даже вредное.
Сходства между ними лишь в именах героев да времени действия (кажется, герои Ремарка даже сидели в окопах не напротив французов, как в фильме, а напротив англичан). Оптика Эдварда Бергера (в его фильмографии — эпизоды нескольких важных сериалов, таких как «Ваша честь», «Германия 83» или «Телефон полиции — 110»), очевидно, сформирована предыдущими экранизациями в куда большей степени, чем самим первоисточником; она принципиально отличается от взглядов участников и свидетелей той войны, знакомых нам по литературе. Герои канонических текстов об окопном аде — Гашека, Селина, того же Ремарка — смотрели на поля Вердена и Восточный фронт поверх тарелки супа, через бесконечные грязевые хляби, размешанные миллионами сапог и ботинок. Собственно текст Ремарка и начинается со штурма полковой кухни солдатами, вернувшимися с передовой. В мясорубке, ставшей логическим и технологическим продолжением промышленного конвейера, любая деталь — от школы, зажигающей в «железной молодежи» патриотический пыл, до разбомбленного блиндажа, в котором это чувство претерпевает изрядные трансформации,— устроена по образу и подобию всей системы. Каждый элемент свидетельствует об одном и том же, так что рассказ о каком-нибудь ловком капрале, вынужденном воровать свиней с кухни, дискредитирует идею «буржуазной войны» не меньше, чем натуралистическое