VogueСтиль жизни

На розовой заре

Ита­льян­ской мар­ке Blumarine ис­пол­ня­ет­ся со­рок лет. К юби­лею Vogue пуб­ли­ку­ет от­рыв­ки из не­дав­но вы­шед­шей ав­то­био­гра­фии ее со­зда­тель­ни­цы Ан­ны Молинари.

В ше­сти­де­ся­тые на се­ве­ре Ита­лии на­ча­лись пе­ре­ме­ны, ко­то­рые впо­след­ствии пре­об­ра­зят мой род­ной го­ро­док Кар­пи меж­ду Бо­ло­ньей и Пар­мой до не­узна­ва­е­мо­сти. Сель­ское хо­зяй­ство вы­тес­ня­лось про­из­вод­ством: в част­но­сти, лю­ди ки­ну­лись де­лать тка­ни и вя­зать сви­те­ра в ду­хе мест­ных тра­ди­ций пле­те­ния. День и ночь шу­ме­ли куп­лен­ные в рас­сроч­ку ма­шин­ки, на ко­то­рых ра­бо­та­ли по­смен­но все чле­ны се­мьи. С гор­до­стью хо­те­лось бы от­ме­тить, что жен­щи­ны Кар­пи сыг­ра­ли край­не важ­ную роль в этой чу­дес­ной ма­лень­кой про­мыш­лен­ной ре­во­лю­ции. Да что там — они ее воз­главили.

Но на­ча­лось все с то­го, что мой па­па Гви­до ку­пил аб­со­лют­но пу­стой, за­рос­ший уча­сток зем­ли и по­стро­ил там дом. Он все­гда ви­дел то, что бы­ло не­до­ступ­но для дру­гих, и по­нял, что го­род ме­ня­ет­ся и уже ни­ко­гда не бу­дет жить од­ним лишь сель­ским хо­зяй­ством. Кро­ме про­че­го отец от­ли­чал­ся ре­ши­тель­но­стью, и ес­ли уже что-то вбил се­бе в го­ло­ву, ни­кто не мог его пе­ре­убе­дить. Вот и в тот год, вме­сто то­го что­бы от­пра­вить ме­ня в честь окон­ча­ния шко­лы от­ды­хать на ост­ров Ка­при, он ве­лел мне остать­ся и за­нять­ся обу­строй­ством на­ше­го но­во­го до­ма. Ска­жу чест­но, мне по­нра­ви­лось вы­би­рать ткань, ме­бель, ди­ва­ны и пле­те­ные сту­лья для ма­лень­ких теп­лиц и го­сти­ной. Воз­мож­но, уже то­гда во мне жи­ла лю­бовь к кра­со­те, не по­ки­дав­шая ме­ня на про­тя­же­нии всей жизни.

По­ка я обу­стра­и­ва­ла дом, моя сест­ра-близ­нец Ли­чия от­ды­ха­ла вме­сте с ма­мой на Ка­при. Тем не ме­нее мы ни­ко­гда не рев­но­ва­ли ро­ди­те­лей друг к дру­гу. Мы с сест­рой все­гда на удив­ле­ние друг дру­га лю­би­ли. Од­на­жды ве­че­ром мы впер­вые со­бра­лись все вме­сте в но­вом до­ме за ужи­ном. Там, на ве­ран­де на ули­це Спал­лан­ца­ни, мы и при­ду­ма­ли на­шу фаб­ри­ку. Мы ос­но­ва­ли ее в пер­вом до­ме, став­шем по-на­сто­я­ще­му на­шим, где я про­жи­ла в спо­кой­ствии и без­мя­теж­но­сти шесть лет, по­ка не вы­шла за­муж за лю­бовь всей мо­ей жиз­ни. Там бы­ло на­ше пер­вое ра­бо­чее ме­сто, и без не­го ни­че­го бы не по­лучилось.

Ма­ма бы­ла жен­щи­ной мяг­кой, но ре­ши­тель­ной. С тех пор как мы вер­ну­лись в Кар­пи, ей не да­ва­ла по­коя твор­че­ская жил­ка. Она зна­ла, что все ее по­дру­ги за­ни­ма­ют­ся про­из­вод­ством три­ко­та­жа, став­шим край­не по­пу­ляр­ным в го­ро­де, и мы ре­ши­ли за­нять­ся тем же са­мым. Я по­сту­пи­ла в Бо­лон­ский уни­вер­си­тет на фа­куль­тет ис­кусств и гу­ма­ни­тар­ных на­ук. А сест­ра Ли­чия ре­ши­ла изу­чать ма­те­ма­ти­ку, ко­то­рую все­гда обо­жа­ла. В сво­бод­ное вре­мя мы вя­за­ли. Ли­чия при­ду­мы­ва­ла фор­му из­де­лий и из­го­тав­ли­ва­ла ру­ка­ва, а я от­ве­ча­ла за пе­ред­нюю часть и спин­ку. Ма­ма пла­ти­ла нам за ра­бо­ту, но мы долж­ны бы­ли не­пре­мен­но до­ве­сти ее до кон­ца. Как вы по­ни­ма­е­те, три­ко­таж­ных ма­шин у нас не бы­ло, а се­мей­ная ма­стер­ская еще не пре­вра­ти­лась в на­сто­я­щую фаб­ри­ку. В то вре­мя мы все вя­за­ли вруч­ную спи­ца­ми и крючком.

Ма­ма до­би­ва­лась про­сто ко­лос­саль­ных успе­хов, по­сколь­ку бы­ла твер­до уве­ре­на, что она на пра­виль­ном пу­ти, хо­тя па­па из­на­чаль­но счи­тал эту ра­бо­ту все­го лишь хоб­би. Од­на­ко вско­ре к не­му вер­ну­лась бы­лая про­зор­ли­вость, и он по­нял, что за тек­стиль­ной про­мыш­лен­но­стью — бу­ду­щее. В ито­ге он пол­но­стью в нее по­гру­зил­ся, хо­тя вре­мя от вре­ме­ни еще пы­тал­ся про­да­вать ав­томобили.