Ася Волошина
Пока пьесы драматурга Аси Волошиной ставят в театрах по всей России (например, Юрий Бутусов!), она сама раздвигает рамки профессии — дебютирует как перформер в «Ад — это я» Ильи Мощицкого и собирается «выйти из-под купола театра» в сферу современного искусства.
4 февраля на Новой сцене Александринского театра сыграли премьеру спектакля «Ад-это Я», который поставил Илья Мощицкий. Вы не просто написали для постановки текст, но и участвовали в репетиционном процессе вместе с артистами.
Примерно год назад Илья предложил написать для него пьесу. Это был идеальный заказ: пьеса могла быть любой — абсолютно авторский проект. Илья поставил только одно условие: чтобы я находилась внутри текста, а значит, и внутри спектакля, — как персонаж или камео, как автор, как демиург и жертва собственного мира. И, разумеется, по умолчанию было понятно, что пьеса должна быть трагической и смешной максимально. От меня требовалось просто быть собой. Как говорит драматург-персонаж, эта пьеса как сборник стихов, то есть нечто одновременно и целое, и фрагментарное. Не связанные, на первый взгляд, истории — что-то вроде системы зеркал, где мотивы многократно переотражаются. Илья все очень тонко почувствовал и, как мне кажется, создал на этом фундаменте свой мир по тому же принципу, по тем же законам.
Подводя итоги года в «Фейсбуке (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена)», вы написали о том, что в 2020 обязательно что-нибудь замутите.
С одной стороны я постоянно твержу всем работодателям, что не хочу выполнять заказы. Мечтаю просто запереться в своей круглой комнате и реализовывать собственные замыслы, от которых уже кости черепа трещат. То есть максимально уходить в текст и редуцировать всю остальную деятельность. Это и правда, и неправда. На самом деле, в перспективе мне хотелось бы, оставаясь в поле текста, выйти из-под купола театра в сферу современного искусства. Помните, где-то у Берроуза: «лучший выход это выход»? Это не про то, что я хотела бы увидеть свой текст не на сцене, а в павильоне на какой-нибудь биеннале (хотя, конечно, хотела бы). Скорей это про пересоздание законов каждый раз. Про то, чтобы в идеале — каждая пьеса становилась жестом и влияла