Ольга Зуева: «Теперь любой может быть звездой, а значит, никто»
Ольга Зуева – серьезная, строгая, ни на кого не похожая. За рекордно короткое время она успела как минимум трижды сменить свой статус. Вначале была моделью в глянце, потом – актрисой, а теперь – еще и кинорежиссером, автором фильма «На районе», где одну из главных ролей сыграл самый знаменитый актер России Данила Козловский
Впервые я услышал про нее от Данилы Козловского. Русская, но живет в Нью-Йорке. Была моделью, хочет стать кинорежиссером. Собирается запускать свой первый фильм. Красивая? Очень. По тому, как Данила вы дохнул это «очень», стало понятно, что отношения более чем серьезные и надо запомнить ее имя: Ольга, Оля Зуева.
Потом последовала череда разных премьер, где все объективы были нацелены на него, а она скромно стояла немного сбоку, как и полагается спутнице знаменитости, даже не пытаясь занять центральное место в кадре.
Держалась скромно, говорила мало, одевалась стильно, но неброско. На фоне VIP-публики «Кинотавра» или ММКФ смотрелась иностранкой, непонятно зачем забредшей в толпу звезд местного разлива и профессиональных красавиц. То есть, конечно, понятно: Ольга – девушка Данилы Козловского и должна быть, что называется, в «формате». Но что-то мне подсказывало, что от формата этого ее давно воротит и, кажется, она не собирается ничего скрывать.
Во всяком случае, считанные разы светским хроникерам удавалось поймать ее улыбку. Так улыбаются дети, не приученные к похвалам, – недоверчиво и будто бы даже с обидой: «А где вы раньше были со своими комплиментами?»
Особенно это бросалось в глаза по контрасту с вечно лучезарным Данилой. Когда я впервые их увидел вместе, мелькнула мысль, как правильно распределены роли в их дуэте. Недаром считается, что противоположности притягивают друг друга. Он – всегда радостный, позитивный, сияющий. Она – закрытая, строгая, насмешливая. Он – порыв и натиск, она – воля и невозмутимость. Он – типичный холерик, экстраверт. Она – сангвиник, интроверт со склонностью к интеллектуальным рефлексиям. Впрочем, одними выходами в свет они не ограничились. Весной вышел «Тренер» – режиссерский дебют Козловского, где у Оли главная женская роль. А в октябре состоится премьера ее первого фильма «На районе» с Данилой. Такой вот почти семейный exchange получился: ты – мне, я – тебе.
Пишу «почти», потому что пока они не женаты. И темы супружеских уз в своих интервью старательно избегают. Почему? Они молоды, они прекрасны, каждый из них страстно поглощен идеей самореализации. При чем тут скучное слово «брак»? Тем более что один раз Данила уже в нем побывал, и, похоже, ничего хорошего из этого не вышло.
Про свои прошлые увлечения Оля предпочитает хранить деликатное молчание. Только раз обмолвилась, что до встречи с Данилой успела смириться с мыслью, что ей не суждено встретить свою любовь.
– А что так? – удивился я.
– Мужчины – вымирающее племя, – невозмутимо говорит она. – Все, кто мне попадался, как, впрочем, и те, кто был занят, лишь подтверждали это грустное наблюдение.
Мы сидим в кафе «Молоко» на Большой Дмитровке. Она пришла раньше запланированного времени и уже ждала меня. Собранная, подчеркнуто вежливая, в английском жокейском пиджаке в мелкую клетку. С длинной челкой, чуть приоткрывающей высокий лоб. Ей бы пошли очки в роговой оправе и роли молчаливых интеллектуалок в фильмах «новой волны». В нашем кино раньше такие женщины тоже водились. Залетные, экзотические птицы, как Вика Федорова, Ольга Гобзева, Елена Соловей. Звезды на два-три фильма. А потом они почему-то исчезали. Кто-то из них улетал в дальние края, кто-то уходил в монастырь.
Впрочем, сама Ольга не собиралась становиться актрисой. Пока несли еду, мы успели пройтись по всем основным этапам ее жизненного пути. Родилась во Владивостоке. Папа был автогонщиком. Чемпион России по мотокроссу 1981 года. Умер десять лет назад.
– Вы знаете, что такое багги? – спросит Оля с явным сомнением в голосе.
Пришлось признаться, что нет, не знаю.
– Это гоночная машина, у которой фактически есть только каркас и мотор. Никаких стекол, никакого даже минимального комфорта для автопилота. Папа прошел на багги через всю страну.
– А почему ваша семья оказалась во Владивостоке?
– По отцовской линии это был дворянский род, который потерял всё во время революции и вынужден был бежать из столицы. Как-то добрались до Владивостока, но не двинулись дальше, там и осели. Мама – воспитанница детского дома. Очень рано потеряла родителей. Ее детство прошло на острове Попова в рыболовецкой деревушке. Она рассказывала мне, что там кормили одними крабами: яичница с крабами, котлеты из крабов… С тех пор она ненавидит даже запах крабового мяса.
В шесть лет Оля попросила родителей отдать ее в школу с углубленным изучением японского языка. Будто чувствовала, что Япония станет ее судьбой. Так и случилось:в шестнадцать лет она туда отправится по приглашению модельного агентства и останется почти на пять лет. Япония – это родина ее души. В Токио она чувствует себя свободно и органично. «Это мой второй дом», – признается она. Что ей там больше всего нравится? Невероятное уважение к личному пространству другого человека. Ни в какой другой стране она больше такого не встречала. Как бы ни было тесно в метро, тебя там никогда никто не заденет, на улице никто даже случайно не коснется. Неприкосновенность личности как принцип бытия, как священное правило, как главный закон жизни. Почему-то особенно сильно по такой неприкосновенности начинаешь тосковать в России, где фамильярные контакты возведены в норму, а границы, кажется, существуют только для того, чтобы их поскорее снести и начать говорить друг другу «ты».
Оле все это дико, чуждо, странно. Она страдает от чрезмерно шумной музыки в кафе, от назойливого внимания к ним с Данилой, от какой-то внутренней бесцеремонности, которую принято у нас выдавать за широту русской души.
– Отсутствие всякой дистанции убило понятие «звезда». Теперь звездой может быть любой, а значит, никто. Знаете, что для меня настоящая роскошь? Не деньги, не статус, а наличие собственного частного пространства, на которое никто не смеет посягнуть. И конечно, свободное время. Его всегда не хватает.
Но в Японии Ольга тоже не захотела остаться, хотя возможности были. Любимая, но закрытая страна со своими тайными кодами, секретами, традициями. Там она всегда будет чужестранкой, это очевидно. Потом в ее жизни были и Вена, и Париж, и Милан, и Лондон… Ольга меняла города, как платья новых коллекций. Нигде не задерживалась надолго. Всюду становилась своей, легко завязывала знакомства, чтобы потом их бестрепетно оборвать. Легко позировала перед камерами, легко вышагивала по длинному языку подиума. Каких-то заоблачных высот топ-модели она не достигла – была недостаточно худа и высока, – но на нормальную жизнь и путешествия вполне хватало, даже удавалось помогать родителям.