ForbesИстория

Северное море, фольклор и переработка водорослей: история ученой Ксении Гемп

Жизнь Ксении Гемп была полна испытаний: смерть родителей в лагерях, а единственного сына — под Сталинградом, доносы, две войны, тяжелые болезни. Все это не помешало ей стать одной из самых выдающихся женщин-ученых XX столетия и фактической создательницей целой новой индустрии по переработке водорослей

Наталья Иншакова

Север

История Ксении Гемп — про превратности судьбы. Было невозможно предположить, что девушка из дворянской семьи захочет стоять по пояс в ледяной воде возле Соловецких островов и вилами собирать водоросли. Или что ее исследования дадут толчок китайской водорослевой промышленности.

Ксения родилась в 1894 году в Санкт-Петербурге в дворянской семье, объединившей два старинных архангельских рода. Дети росли в окружении книг. На литературные и музыкальные вечера, которые устраивало семейство, приходили знаменитый полярный исследователь Владимир Русанов, естествоиспытатель Владимир Вернадский, гидрограф Георгий Седов. От отца, создателя первой на российской Арктике гидроэлектростанции, Ксения унаследовала инженерный склад ума, от матери-музыканта — художественный вкус. От обоих родителей — стальной характер и страсть к Русскому Северу.

Ни о каком изучении водорослей, впрочем, в ее юности речи не шло. Как полагается девушке из благородной семьи, Ксения окончила Высшие женские курсы, выучила три языка, вышла замуж за филолога и планировала посвятить себя изучению традиций Архангельской области. Фольклористике Гемп отдавалась так же страстно, как всему, что ее интересовало, — например, в 20 лет, несмотря на протесты родных, она пешком обошла северные старообрядческие села и записала сказания и легенды о протопопе Аввакуме.

Казалось, что жизнь семьи Гемп будет гармоничной и размеренной. Молодые супруги поселились в Архангельске — Ксения хотела продолжить этнографические изыскания. Супруги преподавали отечественную историю в школах и на курсах, воспитывали сына Игоря и собирали коллекцию прижизненных изданий произведений Пушкина. Впоследствии она стала одной из крупнейших в России, и Гемп безвозмездно передала ее в Пушкинский дом (Институт русской литературы РАН), хотя коллекционеры предлагали ей огромные суммы. «Книги и рукописи я не продаю!» — говорила она.

Революция круто изменила судьбу Ксении и ее родных. Ее отец, монархист и нежелательный классовый элемент, умер при туманных обстоятельствах, а мать была сослана на Соловки. Самой Ксении намекнули, что беспартийная на тот момент историк, дворянка по происхождению в новых реалиях не очень нужна, а к преподаванию советским детям ее больше не допустят — для того, чтобы выжить, лучше посвятить себя полезной для страны науке.

Сдаваться было не в привычке Гемп — кроме того, она считала, что недостойной или неинтересной работы не бывает. «Быть личностью — это прежде всего представить весь окружающий тебя мир, учесть свои силы и способности и использовать их так, чтобы принести как можно больше пользы, — говорила она. — Можно быть тестомесом, шить тапочки — и быть личностью. Это не профессией, не орденами да званиями определяется».