Общество
Сверхновый человек: мы скоро станем киборгами?
До райского будущего, которое обещают нам технологии, рукой подать – без болезней и старости, с головокружительными возможностями. Может, однако, случиться, что мы расстанемся не только с ограничениями, но и со своей человеческой природой. Чем мы рискуем? И как будет выглядеть homo 2.0?
В новом году в прокат выходит фильм «Призрак в доспехах». Его героиня – киборг, чье тело почти полностью искусственное. Кибернетическое зрение позволяет ей стрелять без промаха, а мозговые имплантаты – оценивать обстановку и прогнозировать события с высокой точностью. Только ее органический мозг, словно беззащитный младенец, прячется в глубине «доспехов».
Действие фильма происходит в 2029 году, но сейчас кажется, что нарисованная авторами картинка не так уж фантастична. Уже существуют протезы, которыми можно управлять с помощью мысли. На подходе – биокомпьютеры, которые будут выявлять и исправлять дефекты в клетках на молекулярном уровне.
Родился первый ребенок от трех родителей. Ограничения, которые в нас заложены природой, переходят в разряд технических проблем. Даже смерть с этой точки зрения – лишь программа, которую можно взломать. Но техно-романтикам этого мало. Они выступают за дальнейшее усовершенствование наших возможностей, пусть даже ценой отказа от человеческой идентичности и превращения в какую-то иную форму жизни. Эти идеи получили воплощение в философии трансгуманизма1. «Желая остаться таким же, какой ты есть, ты лишь ограничиваешь себя» – так отвечают трансгуманисты на вызовы технологической революции. Но готовы ли мы шагнуть за этот порог?
“Разные определения человека изначально включали в себя минимум две части: смертное тело и бессмертную душу”.
Сложные машины
«Раз трансгуманизм предполагает выход за пределы человека, полезно для начала понять, что мы понимаем под человеком, – отмечает психолог Анастасия Гостева. – В зависимости от эпохи и культуры люди давали разные определения человеческого. Но до какого-то момента все они включали в себя две части: смертное тело и бессмертную душу». При этом невозможно было отделить одно от другого: тело оживлялось и одухотворялось силами, которые исходили из высших инстанций. В Средние века церковь не одобряла вскрытие трупов для медицинского изучения, ссылаясь на то, что человек сотворен по образу и подобию Бога и нельзя на него посягать. Развитие науки и философии вывело тело из-под божественной юрисдикции. «В XVII веке в Европе случилось ключевое событие: церковь приняла идеи философа Рене Декарта о том, что разум и душа существуют независимо от тела, – продолжает Анастасия Гостева. – Наука получила возможность изучать устройство тела, но не должна была вторгаться в сферу мышления и эмоций». Постепенно рациональное в определениях человека стало касаться не только его тела, но и разума. Расширение сферы научных исследований означало расширение зоны того, на что мы можем влиять. Параллельно успехи в создании «умных» машин привели к тому, что мыслители стали воспринимать человека как сложно устроенную машину. Если мы можем совершенствовать наши устройства – добавлять новые функции и детали, – что мешает нам совершенствовать и самих себя? Как это сделал в 2004 году британец Нил Харбиссон, который с помощью вживленной в череп антенны получил возможность видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом спектре. Причем задача теперь не в том, чтобы восстановить утраченные в результате болезни или аварии функции тела, а в том, чтобы произвольно изменять набор возможностей, которыми мы обладаем от природы. «Главный вызов современных технологий в том, что нам необходимо по-новому определить границы человеческого бытия, – говорит философ Елена Брызгалина. – В современном мире с его множественностью подходов к оценке человека это сделать трудно. Одни подходы будут неизбежно сталкиваться с другими».
Признаки отсталости
Впрочем, трансгуманисты не ставят задачу определения границ – они хотят поскорее пересечь их и двигаться дальше. В их взгляде на человека сквозит презрение к его слабостям и несовершенству. Мы слишком эмоциональны, уязвимы и хрупки – особенно на фоне спокойствия, выносливости и безотказности наших машин. К тому же нас подстегивает логика современного капитализма с ее растущими требованиями к навыкам и умениям: мы должны быть продуктивными, эффективными, многозадачными, вечно включенными в процесс и готовыми работать без отдыха. Кофе и антидепрессанты уже не помогают – дело за электронными нейростимуляторами?