Позитивные измененияОбщество

«Фундамент» города будущего: ключевые тренды и подходы к проектированию

Концепция Города будущего — это концепция комплексного освоения территории города, в которой реализован системный подход к устойчивому развитию и опережающие рынок смысловые и планировочные решения для создания комфортной, безопасной и экологичной городской и социальной среды. Эксперты Фабрики позитивных изменений предлагают свое видение того, какими могут быть подходы к разработке концепций Города будущего.

Тема «города будущего» активно разрабатывалась известными архитекторами на протяжении XX века во многих странах. Города будущего появлялись в описаниях многочисленных литературных произведений и на киноэкранах. Новое дыхание тема приобрела в XXI веке — с возникновением новых технологических и социальных решений. Сегодня термин «город будущего» имеет двоякое значение и применение: его используют, говоря как о реальных проектах, где применяются актуальные градостроительные и технологические решения, так и о концептуальных проектах поискового и исследовательского характера.

Концептуальные проекты представляют интерес, так как они оперируют не тем набором инструментов и приемов, которые уже сейчас способны реализоваться в жизни, а дают возможность заглянуть в то будущее, которое пока является возможной перспективой, зависящей от сценария развития, который человек выберет в ближайшее десятилетие.

Архитектура и градостроительство будущего: ключевые тренды

Биофилия

Британского архитектора Нормана Фостера, лауреата Притцкеровской премии (считается аналогом Нобелевской премии в архитектуре) чаще всего называют архитектором будущего. Именно Фостер в 1970-х разработал модель энергоэффективного здания из стекла и металла в стиле хай-тек. Однако теперь его представления об архитектуре базируются на понятии «биофилия» — естественной близости людей к природе и природным материалам. Принципами архитектуры становятся ориентация на здоровье, связь с благополучием и целостным восприятием постройки. Небоскребы архитектора можно воспринимать как вертикальные города, где этажи выступают улицами с соответствующей социальной инфраструктурой, которая располагается не только на нижних этажах.

Неэкстрактивная архитектура

Элемент биофилии хорошо согласовывается с понятием «неэкстрактивной архитектуры» — нового типа архитектуры, который не истощает ресурсы Земли. Ее концепцию соучредитель итальянской исследовательской студии Space Caviar Джозеф Грима представил на фестивале Dezeen 15. Главная идея состоит в том, что архитектура не должна создавать внешних негативных эффектов для третьих сторон. К таким эффектам относятся не только проблемы с выбросами углерода и энергопотребления, но и устойчивость экосистем, сохранение сообществ и недопущение трудовой эксплуатации. Автор концепции говорит о том, что строительная отрасль производит 40% выбросов углерода, а западные компании, заявляя об устойчивом развитии, на самом деле, выводят негативные эффекты на аутсорсинг, то есть вырубают леса не в своих странах, а в странах «Глобального Юга». Транспортировка леса тоже приводит к ущербу экологии.

«Да» значит больше»

Говоря об инновациях в градостроительстве, невозможно не упомянуть датского архитектора Бьярке Ингельса, которого также часто называют архитектором будущего. Принципы проектов Ингельса состоят в следующем: строить из расчета на вечность, а не на «одноразовую» архитектуру; большая площадь озеленения; многофункциональность (от социальной инфраструктуры в жилых комплексах до спортивно-развлекательного комплекса на крыше мусоросжигательного завода). Сам Ингельс говорит, что проектирует жилую среду с учетом психологических потребностей человека и с созданием пользы для общества. В своем манифесте¹, представленном в виде комикса, архитектор приводит эволюционную формулу «выживает наиболее приспособленный» и предлагает архитектуру, которая может помочь человечеству приспособиться к изменениям будущего. Название манифеста звучит как «Да» значит больше» (Yes Is More), означающее, что, говоря «да» обществу, человек говорит «да» самому себе и будущему.

1 Møller, A. Yes Is More: The BIG Philosophy. Retrieved from: https://www.archdaily.com/366660/yes-is-more-the-big-philosophy. 06 May 2013. ArchDaily. (accessed 06.10.2022).

Интересен еще такой элемент философии Бьярке Ингельса, который можно отнести ко всем потенциальным проектам города будущего: город не является оконченным содержанием, но формой, которая готова меняться под неизвестные заранее условия и учитывать общественное благо.

15-минутный город

Концепция 15-минутного города состоит в том, что за 15 минут пешком или на транспорте последней мили² (велосипед, самокат, электросамокат и пр.) можно добраться до всех необходимых жителю мест. Места для жизни, учебы, работы, отдыха, спорта и здоровья не разводятся по спальным и деловым районам, а переносятся в рамки одного района, что позволяет избежать маятниковой миграции.

2 Последняя миля — это термин, которым принято обозначать последний отрезок пути: когда пассажир добирается с работы домой на автобусе, последней милей будет путь от автобусной остановки до квартиры.

Концепция появилась при разработке генплана г. Нью-Йорка в 1920-х гг. и имела следующие характеристики:

• внутри микрорайона могут находиться только внутриквартальные дороги, а все магистрали должны быть проложены за пределами квартала;
• в школе должно быть достаточно мест для всех детей района и добраться до нее можно без перехода больших дорог;
• микрорайон должен иметь собственный парк;
• магазины должны находиться не в центре, а по периметру микрорайона.

В 2021 году эта модель актуализировалась во время обсуждения генерального плана Парижа при участии социальных исследователей. Авторы пишут, что она направлена на увеличение близости и социального взаимодействия, а также на укрепление солидарности и отношений добрососедства (Moreno et al., 2021).

В этой же логике строилась концепция «Городов будущего», предложенная Фондом развития медиапроектов и социальных программ Gladway. В 2016–2020 гг. в рамках программы Citi Foundation по развитию устойчивых городов фонд Gladway реализовал в Москве идею создания в шаговой доступности соседских центров. По мнению авторов концепции, соседские центры — основа городов будущего, создающих «социальную ткань» для экономического и территориального развития. «Если нет соседских центров (как комплексного общественного «горожаноориентированного» пространства — прим. ред.), то нет и будущего у города», — подчеркнули авторы идеи на VI конференции «Фабрика пространств. Время», прошедшей в октябре 2022 года в Москве.

Интересно, что городская программа «Мой район», реализуемая в Москве, также берет за основу концепцию 15-минутного города. Об этом в эфире телеканала «Россия 24» в кулуарах ПМЭФ-2021 сообщил мэр города Сергей Собянин.

Размер «15-минутного района» — это территория 3 на 3 километра (900 га). «Развивать такую территорию мог бы один крупный застройщик. Но все же обычно строительные компании специализируются на чем-то одном (жилье, офисах и т. д.), а здесь придется строить сразу все», — цитирует СберПро Медиа соучредителя и главного архитектора проектного бюро UNK project, члена Союза Московских Архитекторов, Юлия Борисова³.

3 СберПро. Медиа. (2021). Успеть за 15 минут: как новая концепция градостроения набирает популярность в России. Режим доступа: https://sber.pro/publication/uspet-za-15-minut-kak-novaia-kontseptsiia-gradostroeniia-nabiraet-populiarnost-v-rossii. 12.11.2021. (дата доступа: 22.09.2022).

Подводя небольшой итог этой части обзора, зафиксируем: именно 15-минутный город как концепция может выступать основой для создания Города будущего (силами даже отдельного девелопера). Кроме того, эта концепция наиболее близка к реализации пилотных проектов. Также должны быть соблюдены названные выше принципы: естественной близости людей к природе (биофилии), неэкстрактивной архитектуры, строительства из расчета на вечность, принцип города как формы, которая готова меняться под неизвестные заранее условия и учитывать общественное благо.

Современные принципы устойчивого и инклюзивного городского проектирования

Декларация Сан-Марино

Экология и устойчивое развитие становятся основными темами, которые оказывают влияние на весь спектр проектных решений, они присутствуют как в абсолютно новых концепциях города будущего, так и в тех, которые продолжают развитие уже известных подходов.

Модель экологически, социально и экономически устойчивого города чаще всего ложится в основу проектирования городов будущего (Малышев, Коробкова & Солодков, 2021). Эта модель напрямую связана с Целями устойчивого развития ООН. Программой-минимум устойчивого города становится модель «умного города»: эффективное использование ресурсов за счет внедрения технологических систем, лучшее качество жизни за счет улучшения сервисов, транспортной и информационной доступности. Стоит отметить, что эта модель, как правило, никак не учитывает социальную составляющую города, но фокусируется в основном на инфраструктурных и технологических аспектах.

В 2022 году Норман Фостер запускает декларацию ООН о принципах устойчивого и инклюзивного городского дизайна и архитектуры, которые стали бы для архитекторов аналогом этических принципов клятвы Гиппократа. Документ получил название «Декларация Сан-Марино» и включает в себя следующие принципы градостроительства:

• ориентированность на людей, социальная ответственность и инклюзивность;
• культурная самобытность, ценности и наследие;
• эффективность и цикличность использования ресурсов;
• безопасность и охрана здоровья;
• уважение к природе и природным системам и процессам;
• «умные» решения в интересах людей;
• междисциплинарное сотрудничество и создание сетей, консультации с местными сообществами⁴.

4 UNECE. (2022). San Marino Declaration Revised and Adopted. Retrieved from: https://unece.org/hlm/documents/2022/10/ san-marino-declaration-revised-and-adopted (accessed 01.11.2022).

Мыслить про будущее из самого будущего

Выходя за границы градостроительных концептов важно отметить еще как минимум двух авторов — руководителя собственной исследовательской программы Terraforming Бенджамина Х. Брэттона и политического философа акселерационистского направления Ника Срничека.

В книге Брэттона есть цитата писателя и режиссера Криса Маркера: «Наивный американец созерцает небо; русский… поселяется на небе и созерцает землю». По мнению Бенджамина Х. Брэттона она наводит на аналогию о необходимости мышления про будущее из самого будущего, а не настоящего. Эта книга посвящена горизонту событий в тысячелетия, кроме того, в ней затронуты темы, которые перекликаются с мотивом неэкстрактивной архитектуры: как терраформировать⁵ Землю так, чтобы она стала пригодной для жизни человека и оставалась таковой как можно дольше, при этом избежав проектов с негативным эффектом.

5 Терраформирова́ние (от лат. terra — земля и forma — вид) — целенаправленное изменение климатических условий, атмосферы, температуры, топографии или экологии планеты, спутника или же иного космического тела для приведения атмосферы, температуры и экологических условий в состояние, пригодное для обитания земных животных и растений. Сегодня эта задача представляет в основном теоретический интерес, но в будущем может получить развитие и на практике.

Ник Срничек описывает будущее как радикальное ускорение технологического замещения труда за счет инноваций и введения безусловного базового дохода. Человек рассматривается как творческая личность, а города — как платформа инноваций.

Российские подходы в комплексном освоении территории

Пионерами комплексного освоения территорий в России стали агентства развития территорий (АРТ) — первая волна комплексного бума (2001–2005 гг.) началась именно с них. По замыслу государства, АРТ предстояло взять на себя наиболее сложную работу, связанную с координацией деятельности собственников и арендаторов на больших территориях. Речь, прежде всего, шла о согласовании градостроительных вопросов и инженерной обеспеченности. В результате у каждой из территорий должны были появиться единые управляющая, транспортная, инженерная и архитектурная концепции.

Причина неуспеха АРТ в том, что они значительно опережали время: для их успешного воплощения не была готова ни законодательная, ни ресурсная база, ни финансовая система — рынку недвижимости еще только предстояло выйти на новый качественный уровень. Основная проблема состояла в том, что, по сути, каких-то действенных рычагов влияния на собственников земельных участков и реальных полномочий АРТ так и не получили. У городской администрации на тот момент тоже не было ни ресурсов, ни желания заниматься этими объективно тяжелыми задачами.

Проекты комплексного освоения территорий (КОТ) второй волны (2005–2008 гг.) очень часто заявлялись на выкупленных девелоперами сельскохозяйственных землях (greenfield development). Масштабы проектов на сотни гектаров и несколько миллионов квадратных метров жилой и коммерческой недвижимости поражали воображение. Даже на растущем рынке многие из этих проектов выглядели чрезмерно оптимистичными с точки зрения сроков реализации и возможностей поглощения рынком таких объемов. Вопросы развития инженерных сетей и инфраструктуры и вовсе обозначались в таких проектах лишь схематично.

К 2008 году буквально каждый российский регион считал своим долгом представить проект комплексного освоения территорий. Подавляющее большинство из них были заявлены частными девелоперами или партнерствами. В рамках этих проектов девелопер должен был подготовить градостроительную документацию, подготовить территории с инженерной точки зрения, обеспечить их дорожной инфраструктурой, после чего застраивать самостоятельно или передать на реализацию другим инвесторам.

Согласно Указу Президента Российской Федерации «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года», к 2030 году необходимо обеспечить ежегодный ввод 120 млн кв. м жилья. От того, каким будет это жилье, зависит облик российских городов в будущем. Стандарт комплексного развития территорий был разработан Минстроем России и ДОМ.РФ вместе с КБ Стрелка по поручению Председателя Правительства РФ. Принципы стандарта включают⁶ в себя:

• функциональное разнообразие. Создание районов с развитым стрит-ритейлом, совмещающих жилые, офисные и сервисные функции;
• компактная и плотная застройка. Учитывает человеческий масштаб в зданиях средней этажности и открытых пространствах;
• безопасность и здоровье. Уменьшение трафика, высокое качество воздуха и возможность проводить досуг в общественных пространствах круглый год;
• комфорт перемещений. Разнообразие маршрутов и баланс всех видов перемещений, эффективность общественного транспорта;
• гибкость и автономность. Вариативность использования зданий и земельных участков за счет конструктивных планировочных решений;
• комфортное жилье. Разнообразные планировки и типы жилой среды, плюс качественные места общего пользования как стимул для жильцов совместно управлять домом и территорией.

6 ДОМ.РФ. Стандарт комплексного развития территорий. Режим доступа: https://www.xn--d1aqf.xn--p1ai/urban/standards/printsipy-kompleksnogo-razvitiya-territoriy/. (дата доступа: 02.11.2022).

В настоящее время все больше девелоперов в России отходят от воспроизводства панельных микрорайонов советского образца. Застройщики начинают использовать новые градостроительные подходы и стандарты, которые отвечают современным запросам горожан и учитывают изменения в социальной, политической, экономической, культурной и информационной сферах. Все чаще можно встретить стремление к поиску новых пилотных решений и концепций, ориентированных на человека, в противоход вектору освоения территорий в интересах производства или административно-хозяйственной логистики. При этом важно учесть и усиление такого понятия всего пространственного планирования России как агломерации. Правовой статус агломерации укрепляется, становится более значимым, чем муниципалитеты и регионы, фактически начиная определять направление и формат развития своих территорий на ближайшие годы.

Город как сообщество

Локальная идентичность

Выше говорилось о том, что исследование идентичности и ее разработка становятся частью и нормой девелопмента территории. Город — это характеристика идентичности, которую испытывают его жители через чувство принадлежности месту. У городского места есть свои границы и содержание, представления о тех событиях, которые могут происходить внутри них. Эта идентичность формируется через социальные действия людей: от социальных контактов со своими соседями до репрезентации культурного образа города (Николаева, 2021).

Городская идентичность строится на чувстве принадлежности месту и городскому сообществу (Tweed & Sutherland, 2007). Пространство города является не только физическим, но и социальным. Инфраструктура производит из пространства место для социального действия. Культура и идентичность города нынешней эпохи включает в себя межпоколенческую ответственность, практики устойчивого развития и осознанного потребления, а также отдельное внимание на временной аспект проживания (инфраструктурная концепция 15-минутного города, о которой говорилось выше) (Николаева, 2021).

Город — сообществу: роль «третьего места»

Город и городские сообщества могут пониматься по-разному в зависимости от угла обзора, который занимает наблюдатель⁷. Это может быть позиция, когда город воспринимается как место, где горожанин зарабатывает деньги и у него есть только дом и работа. Тогда проектируемый город служит для минимизации времени, которые горожане тратят на что-то кроме зарабатывания денег.

7 Социология городских сообществ. (2019). Часть 9. О понятии городское сообщество. Режим доступа: https://youtu.be/FxmoVaPEjcI. (дата доступа: 11.10.2022).

Другая логика состоит в том, что город должен и может создавать городское сообщество как пространство коммуникации, равенства и культурных связей. В такой логике главным местом становится «третье место», то есть общественные пространства.

Город может создавать возможности для сообщества через соответствующую инфраструктуру. Автор книги о «третьем месте» Рэй Ольденбург описывает такую инфраструктуру как нейтральную территорию, где городское сообщество может проводить время вместе. Отдельную роль автор видит в развитии соседских отношений посредством третьих мест: «Многие, а возможно, и большинство соседей никогда не встретятся, не говоря уже о том, чтобы завязать отношения, поскольку для этого нет места» (Ольденбург, 2018).

Город — это понятие модерна, его создает отдельный городской класс жителей. Этот городской класс не сразу обнаружил себя и то место, где бы он мог собираться. Одним из первых общественных пространств стали кофейные дома, общение среднего класса в которых часто рассматривается как основа для появления гражданского общества в Европе — автономной культурной сферы, в рамках которой происходят в т. ч. инновации (Pincus, 1995).

Специальный вид инфраструктуры для создания точек социальной активности — так называемая «социальная инфраструктура» — становится отдельным предметом исследований в географии и городском планировании (Latham & Layton, 2019). Современный взгляд на библиотеки, соседские центры, общественные пространства, прачечные, кафе и спортплощадки состоит в том, что они не просто исполняют свою узкую функцию и производят добавочную стоимость, но и обладают функцией «социализации».

Подход социальной инфраструктуры, формирующейся в первую очередь с учетом и с участием горожан и городских сообществ состоит в том, что жизнь общества разворачивается в том числе и по большей мере в физическом пространстве, которое можно изучать и проектировать под стратегию развития каждого сообщества.

Сообщество — городу: практики соучастия в городском проектировании

Одной из новых норм девелопмента становится принцип вовлечения сообщества в развитие территории, начиная с «соучаствующего проектирования». Еще в 2016 году Проектная группа 8 вместе с КБ Стрелка выпустила брошюру⁸ по практикам вовлечения граждан в проекты благоустройства. В основном, они фокусируются на проектировании общественных пространств и взаимодействии в границах треугольника «бизнес-власть-общество».

8 КБ Стрелка, Проектная группа 8, Фонд развития моногородов. Вовлечение горожан в проекты благоустройства. Методические рекомендации по реализации проектов повышения качества среды моногородов. Режим доступа: https://dr-urban.ru/articles/participation. (дата доступа: 02.11.2022).

Они выделяют целый набор субъектов со своими интересами и ролью в проекте: экономические субъекты, политические субъекты, эксперты, резиденты, пользователи территории, горожане, градообразующее предприятие. Интересно, что в последнее время ключевыми акторами соучаствующего проектирования выступают общественные организации и инициативные группы. В частности, в 2022 году Минстрой РФ выпускает методическое пособие «Лучшие практики деятельности добровольческих и молодежных объединений в сфере развития территорий».

В статье «Соучаствующее проектирование: особенности подхода в России» эксперты Надежда Снегирева, Константин Кияненко, Юлия Бычкова и Петр Иванов отмечают, что существующие практики соучастия используются ограниченно, хотя имеют потенциал в городских системах управления, бюджетирования и культуры. Из-за этого ограниченного использования данные практики наткнулись на препятствие — их пытались встроить в вертикальные структуры государственного администрирования, что было неэффективно. Также, важным моментом является долгосрочность соучастия: участник должен приобрести субъектность и ответственность, которые выходят за рамки простого участия в голосовании и распространяются в том числе на дальнейшие жизненные сценарии местных жителей, чтобы построенная инфраструктура имела социальные функции и «жила» после постройки (Верещагина, 2021).

Общая платформа развития партисипаторности обеспечивает главный тезис: говоря про город будущего, необходимо рассматривать не просто проектирование проектов благоустройства, а более широкий контекст участия сообщества во всех аспектах управления городом. Оно отличается постоянным характером, а также включает более широкие границы по предметам, в отношении которых принимается коллективное решение. Партисипаторность при управлении означает, что оно основано на трех ключевых элементах (Перезолова, 2018):

• гражданское участие;
• публичные обсуждения;
• расширение прав и возможностей граждан в самоуправлении.

Принятие решений в такой рамке происходит после обсуждений с самими жителями, а также с широкими практиками подотчетности и обратной связи. Участие граждан в принятии решений представляется как педагогическая практика и служит тому, чтобы формировать ценности самоуправления, сообщественности (consociation) и ответственности за общее благо.

Практики публичного обсуждения городских проектов являются одним из ключевых методов привлечения граждан к управлению, что может осуществляться, в частности, посредством совместного моделирования для коллективного решения общественных проблем. Моделирование состоит из следующих стадий: информирование, публичные слушания, фокус-группы, опросы общественного мнения.

Интересно, что формулировка «совместное моделирование» — это метод анализа проблемы путем построения причинно-следственной модели с привлечением стейкхолдеров» — не может не вызывать ассоциаций с теорией изменений, которая аналогично включает причинно-следственную модель с учетом интересов всех вовлеченных сторон и используется для внедрения оценки социально-экономического воздействия на длинных проектах изменений (в том числе городов будущего).

Наиболее широкие возможности для вовлечения граждан в принятие решений существуют там, где решения непосредственно и явно изменяют жизнь граждан, последствия решений наиболее очевидны, то есть порог экспертности относительно низкий. Эту сферу принятия государственных решений принято называть местным самоуправлением. Ключевой фактор успеха и автономности местного самоуправления — это доступ к формированию местного бюджета.

Таким образом, помимо совместного моделирования, ключевым инструментом участия граждан в управлении городом являются практики партисипаторного (инициативного) бюджетирования.

В рамках проекта Министерства финансов России и Всемирного банка по развитию инициативного бюджетирования в России были собраны обзоры лучших мировых практик. Отдельной частью обзоров являются практики инициативного бюджетирования в малых городах (Хачатрян и др., 2020).

Представляется, что город будущего, с соблюдением рамок 15-минутного города, будет являться именно малым. Позитивными чертами такого города являются:

• наличие плотной сети социальных контактов;
• локальный, а не глобальный, характер городской идентичности;
• относительно меньший уровень эксклюзии социально уязвимых категорий;
• возможность проводить обсуждения с достаточной представленностью граждан;
• доступность прямых каналов коммуникации между органами местного самоуправления и жителями.

Как отмечают авторы обзора, суть практик партисипаторного бюджетирования «состоит в развитии эффективной системы взаимодействия органов местного самоуправления и общества через активизацию прямого участия граждан в планировании местного развития, в том числе в определении приоритетов расходования средств местного бюджета и в поддержке инициатив граждан в решении вопросов местного значения».

В России инициативное бюджетирование реализуется в основном по модели Программы поддержки местных инициатив (ППМИ). В рамках этой модели жители вовлекаются в определение приоритетных направлений расходования бюджетных средств, могут софинансировать важные для себя проекты, а также контролировать ход их выполнения. Однако, эта модель является региональной, а не локальной.

Одним из примеров реализации практик партисипаторного бюджетирования в России на локальном уровне является опыт городского округа Лабытнанги (ЯНАО). В основном это проекты развития городской среды и создания инфраструктуры для людей с особыми потребностями. Интересно, что особенностью этого проекта стало требование к инициаторам в виде обязательного софинансирования деятельности в рамках бюджета в размере не менее 3% от выделяемых средств. Проекты проходят экспертизу в Проектном офисе, который включает экспертов и волонтеров, а потом выносятся на голосование жителей. Также Проектный офис занимается планированием деятельности, информированием и обучением, а также участвует в подготовке голосования по проектам.

Таким образом, культура соучастия превращает человека из потребителя в соавтора продукта, субъекта городского развития. Наличие таких ценностных установок способствует реализации инноваций снизу-вверх, а также позволяет стимулировать развитие локального сообщества, создавая ткань городов будущего и обеспечивающего реализацию всех выше перечисленных элементов существующих концепций городов будущего.

Владимир Вайнер, директор «Фабрики позитивных изменений»

Иван Смекалин, аналитик Фабрики позитивных изменений, магистрант Высшей школы социальных наук (Париж)

Список источников: 1. Latham, A., & Layton, J. (2019). Social infrastructure and the public life of cities: Studying urban sociality and public spaces. Geography Compass, 13(7), e12444. https://doi.org/10.1111/gec3.12444. 2. Moreno, C., Allam, Z., Chabaud, D., Gall, C., & Pratlong, F. (2021). Introducing the “15-Minute City”: Sustainability, resilience and place identity in future post-pandemic cities. Smart Cities. 4(1), 93–111. https://doi.org/10.3390/smartcities4010006. 3. Pincus, S. (1995). «Coffee Politicians Does Create»: Coffeehouses and Restoration Political Culture. The Journal of Modern History, 67(4), 807-834. https://doi.org/10.1086/245229. 4. Tweed, C., & Sutherland, M. (2007). Built cultural heritage and sustainable urban development. Landscape and urban planning, 83(1), 62-69. https://doi.org/10.1016/j.landurbplan.2007.05.008. 5. Верещагина, Е. И. (2021). Соучаствующее проектирование: особенности подхода в России. Городские исследования и практики, 6(2), 7-25. https://doi.org/10.17323/usp6220217-25. 6. Малышев, А. А., Коробкова, Н. А., Солодков, Н. Н. (2021). Перспективы внедрение концепции умных городов как основа устойчивого развития. Московский экономический журнал, (12), 798-809. https://doi.org/10.24412/2413-046X-2021-10777. 7. Николаева, Ж. В. (2021). Черта идентичности: становление города. Журнал фронтирных исследований, 6(1 (21)), 144-159. https://doi.org/10.46539/jfs.v6i1.258. 8. Ольденбург, Р. (2018). Третье место: кафе, кофейни, книжные магазины, бары, салоны красоты и другие места «тусовок» как фундамент сообщества. Новое Литературное Обозрение. 9. Перезолова, А. С. (2018). Практики партисипативного управления в публичной политике. Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология, 20(1), 122-130. https://doi.org/10.22363/2313-1438-2018-20-1-122-130. 10. Хачатрян, Г. Н., Гаврилова, Н. В., Шульга, И. Е. & Сухова, А. С. (2020). Практики партисипаторного бюджетирования в малых городах. Москва: Алекс.

The “Foundation” of the City of the Future: Key Trends and Design Approaches

The concept of the City of the Future is the concept of integrated urban development, which implements a systematic approach to sustainable development and ahead-of-the-market conceptual and planning solutions to create a comfortable, safe and environmentally friendly urban and social environment. Experts from the Positive Changes Factory offer their vision of what the approaches to developing concepts for the City of the Future might be.

The topic of the “City of the Future” was actively developed by famous architects throughout the twentieth century in many countries. Cities of the future appeared in the descriptions of numerous literary works and on movie screens. The topic got a new lease of life in the twenty-first century with the emergence of new technological and social solutions. Today, the term “city of the future” has a dual meaning and application: it is used to refer both to real projects using actual urban planning and technological solutions, and to conceptual projects of an exploratory and research nature.

Conceptual projects are interesting because they do not operate with a set of tools and techniques that can be implemented today, but provide an opportunity to look into the future, which so far is a likely prospect, depending on the development scenario the humanity chooses in the next decade.

Architecture and urban planning of the future: key trends

Biophilia

British architect Norman Foster, winner of the Pritzker Prize (considered the equivalent of the Nobel Prize in architecture) is most commonly called as the architect of the future. It was Foster who in the 1970s modeled an energy-efficient hi-tech building made of glass and steel. However, today his ideas of architecture are based on the concept of “biophilia” — the natural proximity of people to nature and natural materials. The architecture becomes focused on the principles of a focus on health, a connection to well-being and a holistic perception of the building. The architect’s skyscrapers can be perceived as vertical cities, where floors act as streets with full social infrastructure, which is located not just on the lower floors.

Non-extractive architecture

The biophilia element aligns well with the notion of “non-extractive architecture,” a new type of architecture that does not deplete the Earth’s resources. Its concept was presented by Joseph Grima, co-founder of the Italian research studio Space Caviar, at Dezeen 15 festival The key idea is that architecture should not create external negative effects for third parties. This applies not only to carbon emissions and energy consumption issues, but also to ecosystem sustainability, community preservation, and avoidance of labor exploitation. The author of the concept says that the construction industry generates 40% of carbon emissions, and Western companies claiming sustainable development actually outsource the negative effects — that is, they still cut down forests, but not in their home countries, but in the countries of the “Global South.” Timber transportation further adds to environmental damage.

“Yes is more”.

Speaking of innovations in urban planning, it is impossible not to mention Bjarke Ingels of Denmark, who is also often called the architect of the future. The principles of Ingels’ projects are: to build for eternity, not for “disposable” architecture; a large landscaping area; multifunctional nature (from social infrastructure in residential complexes to a sports and entertainment complex on the roof of a garbage incineration plant). Ingels himself says that he designs a living environment with the psychological needs of the individual in mind and with the creation of benefits for society. In his manifesto¹, presented in the form of a comic book, the architect cites the evolutionary formula “survival of the fittest” and proposes an architecture that can help humanity adapt to the changes of the future. The title of the manifesto is “Yes Is More”, meaning that by saying yes to society, one is saying yes to oneself and the future.

1 Møller, A. Yes Is More: The BIG Philosophy. Retrieved from: https://www.archdaily.com/366660/yes-is-more-the-big-philosophy. 06 May 2013. ArchDaily. (accessed 06.10.2022).

Another interesting element of Bjarke Ingels’ philosophy, which can be applied to all potential projects of the city of the future, is that the city is not finished content; it is a form, which can be adapted to conditions that are unknown in advance, and take into account the public good.

The 15-minute city

The concept of the 15-Minute City is that all the places a resident needs are within a 15-minute walk or ride by last-mile transport² (bicycle, scooter, electric scooter, etc.). Places for living, study, work, recreation, sports and health facilities are not divided into “bedroom” communities and business districts, but are mixed within the framework of a single district, thus avoiding daily commute.

2 Last-mile is a term used to describe the last leg of a journey: when a passenger takes the bus home from work, the last mile is the journey from the bus stop to the apartment.

The concept emerged during the development of the New York City master plan in the 1920s and had the following characteristics:

• only local roads can be located within a neighborhood, and all highways must be placed outside the neighborhood;
• the school must accommodate all children in the neighborhood and be accessible without crossing major roads;
• each neighborhood must have its own park;
• stores should not be located in the center, but on the perimeter of the neighborhood.

In 2021, this model was revived during the discussion of the master plan of Paris with the social researchers. The authors claim that it is designed to increase proximity and social interaction, as well as to boost solidarity and good neighborly relations (Moreno et al., 2021).

This was also the logic behind the “Cities of the Future” concept proposed by the Gladway Foundation for the Development of Media Projects and Social Programs. In 2016-2020, as part of the Citi Foundation’s Sustainable Cities Program, the Gladway Foundation implemented the idea of neighborhood centers within a walking distance in Moscow. According to the authors of the concept, neighborhood centers are the foundation of cities of the future, creating a “social fabric” for economic and territorial development. “Without neighborhood centers (as a comprehensive “city-oriented” public space — editor’s note), there is no future for the city,” the authors stressed at the VI conference “Factory of Spaces. Time,” held in October 2022 in Moscow.

Interestingly, “My Neighborhood” city program, currently implemented in Moscow, is also based on the concept of a 15-minute city. This was announced by Mayor Sergey Sobyanin on the sidelines of SPIEF-2021, in an interview with “Russia 24” TV channel.

The size of the “15 Minute District” is an area of 3x3 kilometers (900 hectares). “This area is small enough for a single large developer to complete. But construction companies usually specialize in one single thing (housing, offices, etc.), while here we have to build everything at once,” says co-founder and chief architect of UNK project design bureau, member of the Union of Moscow Architects Yuli Borisov, as quoted by SberPro Media³.

3 SberPro Media. (2021). Making it in 15 minutes: how the new concept of urban planning is gaining popularity in Russia. Retrieved from: https://sber.pro/publication/uspet-za-15-minut-kak-novaia-kontseptsiia-gradostroeniia-nabiraet-populiarnost-v-rossii. 12.11.2021. (accessed 22.09.2022).

Summing up this part of the review, let us emphasize: the 15-minute city as a concept can be the basis for the creation of the City of the Future (by even a single developer). In addition, this concept is the closest to the implementation of pilot projects. The principles mentioned above must also be respected: the natural proximity of people to nature (biophilia), non-extractive architecture, building for eternity, the city as a form that can be adapted to conditions that are unknown in advance, and take into account the public good.

Contemporary principles of sustainable and inclusive urban design

The San Marino Declaration

Environment and sustainable development are becoming the key topics affecting the full range of design solutions; they are present in brand new concepts of the city of the future, as well as in those that follow up on the development of well-known approaches.

The model of an environmentally, socially and economically sustainable city most often acts as the foundation for designing the cities of the future (Malyshev, Korobkova & Solodkov, 2021). This model is directly related to the UN Sustainable Development Goals. The bare-bones agenda for a sustainable city is the “smart city” model: efficient use of resources through the introduction of technological systems, a better quality of life through improved services, transport and information accessibility. It is worth noting that this model generally does not take into account the social component of the city, while focusing mainly on the infrastructure and technological aspects.

In 2022, Norman Foster is launching a UN declaration of the principles for sustainable and inclusive urban design and architecture, that would be the equivalent of the Hippocratic Oath for architects. The document called the San Marino Declaration includes the following principles of urban planning:

• people-centrality, social responsibility and inclusivity;
• cultural identity, values, and heritage;
• resource efficiency and circularity;
• safety and health;
• respect for nature and natural systems and processes;
• people-smartness;
• inter-disciplinary cooperation and networking, engagement⁴.

4 UNECE. (2022). San Marino Declaration Revised and Adopted. Retrieved from: https://unece.org/hlm/documents/2022/10/san-marino-declaration-revised-and-adopted. (accessed 01.11.2022).

Thinking about the future from the future itself

Going beyond the boundaries of urban planning concepts, it is important to note at least two other authors — Benjamin H. Bratton, head of his own Terraforming research program, and Nick Srnicek, political philosopher of the accelerationist movement.

Bratton’s book includes a quote by writer and director Chris Marker: “The naive American contemplates the sky; the Russian … settles in the sky and contemplates the earth.” According to Benjamin H. Bratton, it suggests an analogy about the need to think about the future from the future itself rather than the present. This book focuses on the millennial event horizon, and it also addresses themes echoing the motif of non-extractive architecture: how to terraform⁵ the Earth so that it becomes habitable for human life and remains so for as long as possible, while avoiding projects with a negative effect.

5 Terraforming (from Latin terra — earth and forma — shape) is the process of deliberately modifying the atmosphere, temperature, surface topography or ecology of a planet, moon, or other body to be similar to the environment of Earth to make it habitable for Earth animals and plants to live on. Today this task is mainly of hypothetical interest, but one day it may actually be developed in practice.

Nick Srnicek describes the future as a radical acceleration of technological labor substitution through innovation and the introduction of an unconditional basic income. The humans are seen as creative individuals, and the cities as a platform for innovation.

The russian approaches to integrated territorial development

The pioneers of integrated territorial development in Russia were Territorial Development Agencies (TDA) — the first wave of the ITD boom began with them in 2001-2005. According to the government’s plan, the TDAs were to take on the most difficult work of coordinating the activities of landlords and tenants in large areas. It was, first of all, the coordination of urban planning issues and engineering support. As a result, each territory would have a single management, transport, engineering and architectural concept.

The reason why the TDAs failed was that they were too far ahead of their time: neither the legislation, nor the resource base or the financial system were prepared for their successful implementation — the real estate market was yet to reach a new quality level. The main problem was that, in fact, the TDAs never received any effective leverage over the owners of land plots or any real authority. The city administration at the time also did not have the resources or the desire to deal with these clearly challenging tasks.

Integrated territorial development projects of the second wave (2005-2008) were often announced on agricultural land purchased by developers (greenfield development). The scale of hundreds of hectares and several million square meters of residential and commercial real estate was astounding. Even in a growing market, many of these projects looked overly optimistic in terms of timing and opportunities for the market to absorb such volumes. The issues of utilities and infrastructure were barely sketched out in such projects.

By 2008, literally every Russian region felt obliged to present an integrated territorial development project. Most of these were announced by private developers or partnerships. As part of these projects, the developer was to prepare urban planning documents, prepare the territory from the engineering point of view, to provide road infrastructure, and then build up on its own or invite other investors to build. According to the Presidential Decree “On the national development goals of the Russian Federation until 2030,” it is necessary to ensure the annual commissioning of 120 million square meters of housing by 2030. What this housing will look like will determine the image of the Russian cities in the future. The Integrated Territorial Development Standard was developed by the Russian Ministry of Construction and DOM.RF together with Strelka KB by order of the Russian Prime Minister. The principles of the standard include⁶:

• Functional diversity. Developing districts with extensive street retail, combining residential, office and service functions;
• Compact and dense development. Takes into account the human scale through medium-rise buildings and plenty of open spaces;
• Health and Safety. Reduced traffic, high air quality and the ability to spend leisure time in public spaces all year round;
• Comfort of movement. A variety of routes and a balance between different types of travel, efficient public transport;
• Flexibility and autonomy. Variation in the use of buildings and land through structural planning solutions;
• Comfortable housing. A variety of layouts and types of living environments, along with high-quality common areas as an incentive for residents to jointly manage the house and surrounding territory.

6 DOM.RF. The standard of comprehensive development. Retrieved from: https://www.xn--d1aqf.xn--p1ai/urban/standards/printsipy-kompleksnogo-razvitiya-territoriy/. (accessed 02.11.2022).

Currently, more and more developers in Russia are moving away from the reproduction of Soviet-style precast-concrete neighborhoods. Developers are starting to use new urban planning approaches and standards, which meet the public’s modern demands and take into account changes in the social, political, economic, cultural and informational spheres. Increasingly often one can meet the desire to search for new, people-oriented pilot solutions and concepts, opposed to the vector of developing territories in the interests of production or administrative and economic logistics. It is important to consider the strengthening of agglomeration as an important concept of spatial planning in Russia. The legal status of agglomeration is rising, becoming more significant than the municipalities and regions and effectively starting to determine the development direction and format of their territories for the coming years.

The city as a community

Local identity

As mentioned above, identity research and development are becoming part and parcel of integrated territorial development. A city is a function of identity that its inhabitants experience through a sense of belonging to a place. An urban place has its own boundaries and content, and its own ideas about the events that can take place within them. This identity is formed through the people’s social actions: from social contacts with their neighbors to the representation of the city’s cultural image (Nikolaeva, 2021).

Urban identity is built on a sense of belonging to a place and an urban community (Tweed & Sutherland, 2007). The city is not just physical, but also social space. Infrastructure produces a space for social action. The culture and identity of the city of today includes cross-generational responsibility, sustainable development and conscious consumption practices, as well as a separate focus on the temporal aspect of living (the infrastructure concept of the 15-minute city discussed above) (Nikolaeva, 2021).

From the city to the community: the role of the third place

The city and urban communities can be understood differently depending on the observer’s viewpoint⁷. This can be a position in which the city is perceived as a place for the residents to earn money and where the resident has nothing but a home and a job. The future city then serves to minimize the time that individuals spend on something other than making money. A different logic states that the city should and can create an urban community as a space for communication, equality and cross-cultural connections. In this concept, the “third place” becomes the focal point of the city.

7 The Sociology of Urban Communities. (2019). Part 9. About the concept of urban community. Retrieved from: https://youtu.be/FxmoVaPEjcI. (accessed 11.10.2022).

The city can create community opportunities through appropriate infrastructure. Ray Oldenburg, author of The Third Place, describes such infrastructure as a neutral area where the urban community can spend time together. According to the author, “third places” play an important role in the development of neighborhood relations: “Many, if not most, neighbors will never meet, let alone have a relationship, because they have no place for that.” (Oldenburg, 2018).

The city is a concept of modernity; it is created by a separate urban class of inhabitants. This urban class did not immediately discover itself and the place where it would gather. The coffee houses were the first public spaces where middle class could gather to communicate. This communication is believed to be the basis for the emergence of the civil society in Europe, an autonomous cultural sphere within which innovations take place (Pincus, 1995).

A special kind of infrastructure for creating points of social activity — so-called “social infrastructure” — is becoming a separate subject of research in geography and urban planning (Latham & Layton, 2019). The modern view of libraries, neighborhood centers, public spaces, laundromats, cafes, and sports recreation grounds is that they not only perform their specific functions and produce added value, but also have a “socialization” effect.

The approach of social infrastructure developed primarily with the consideration and participation of the local residents and urban communities, is that the social life unfolds for the most part in physical space, which can be studied and designed to match the development strategy of each community.

Community to city: participatory practices in urban design

One of the new norms of urban development is the principle of community involvement in the development of the area, starting with “participatory design.” Back in 2016, Project Group 8, together with Strelka KB, published a brochure⁸ on public engagement practices in beautification projects. They mainly focus on the design of public spaces and interaction within the boundaries of the “business-authorities-society” triangle. The researchers distinguish a broad range of actors, each with their own interests and roles in the project: economic agents, political, experts, residents, users of the territory, citizens, the town-forming enterprise. Interestingly, public organizations and initiative groups have recently become key actors in participatory design. In particular, in 2022 the Russian Ministry of Construction published a methodological guidebook “Best Practices of Volunteer and Youth Associations in Territorial Development.”

8 Strelka KB, Project Group 8, the Mono-cities Development Foundation. Involvement of the Public in Beautification Projects. Methodological recommendations on project implementation to improve the quality of the environment in single-industry towns. Retrieved from: https://dr-urban.ru/articles/participation. (accessed 02.11.2022).

In the article “Participatory Design: Peculiarities of the Approach in Russia,” experts Nadezhda Snegireva, Konstantin Kiyanenko, Yulia Bychkova, and Peter Ivanov note that existing practices of co-participation are limited in use, although they have a high potential in urban management, budgeting, and cultural systems. Because of this limited use, these practices ran into an obstacle — trying to integrate them into the vertical structures of state administration was ineffective. Another important issue is long-term co-participation: the participant must acquire subjectivity and responsibility that go beyond mere participation in the vote and extend to the future living scenarios of the local residents, so that the infrastructure developed continues to perform its social functions and “lives” beyond the construction period (Vereshchagina, 2021).

The general participatory development platform supports the main thesis: speaking of the city of the future, it is necessary to consider not just the design of beautification projects, but the broader context of community participation in all aspects of city governance. It is of a permanent nature, and also includes broader context of the items for which a collective decision is made. Participatory governance means that it is based on three key elements (Perezolova, 2018):

• civic participation;
• public discussions;
• empowerment of the public in governance.

Decision-making in this framework takes place after discussions with residents themselves, and with extensive accountability and feedback practices. Public participation in decision-making is presented as a pedagogical practice and serves to foster the values of self-governance, consociation, and responsibility for the common good.

Practices of public discussion of urban development projects are one of the key methods of engaging the public in governance, which can be accomplished, among other things, through participatory modeling to collectively address public problems. Modeling consists of the following stages: informing, public hearings, focus groups, opinion polls.

Interestingly, the wording “participatory modeling is a method of analyzing a problem by building a causal model with the involvement of stakeholders” clearly evokes associations with the theory of change, which similarly includes a causal model taking into account the interests of all parties involved and is used to implement socio-economic impact assessment on extended change projects (including cities of the future).

The greatest opportunities for public engagement in decision-making exist where the decisions directly and explicitly affect the lives of the people, and the consequences of said decisions are most obvious, that is, the threshold of expertise is relatively low. This area of government decision-making is commonly referred to as local governance. A key factor in the success and autonomy of local governance is access to the development of the local budget.

Thus, in addition to participatory modeling, participatory (initiative) budgeting is a key tool for public engagement in city governance.

Within the framework of the project of the Ministry of Finance of Russia and the World Bank to develop initiative budgeting in Russia, reviews of international best practices were collected. Practices of initiative budgeting in small towns form an important part of the reviews (Khachatryan et al., 2020).

It seems that the city of the future, respecting the concept of the 15-minute city, will be a small one. This type of city has the following positive features:

• existence of a dense network of social contacts;
• the local, not global, nature of urban identity;
• a relatively low level of exclusion for socially vulnerable categories;
• the ability to hold discussions with sufficient public representation;
• presence of direct communication channels between the local government and the public.

As the authors note, the essence of participatory budgeting practices “lies in the development of an effective system of interaction between local government and the society through the activation of direct public participation in local development planning, including in determining priorities for local budget expenditures and in supporting public initiatives in addressing local issues.

In Russia, initiative budgeting is implemented mainly following the model of the Local Initiative Support Program (LISP). Under this model, the residents are involved in determining budget spending priorities, can co-finance projects that are important to them, and monitor the progress of their implementation. However, this model is regional, not local.

One example of the implementation of participatory budgeting practices in Russia at the local level is the experience of the urban district of Labytnangi (Yamalo-Nenets Autonomous Okrug). These projects are mostly related to developing the urban environment and creating the infrastructure for people with special needs. Interestingly, this project was peculiar in that it required the initiators to provide mandatory co-financing of at least 3% for the activities budgeted. The projects are reviewed by the Project Office consisting of both experts and volunteers, and then put to a vote of the residents. The Project Office also plans activities, provides information and training, and is involved in preparing organizing the voting on the projects.

This culture of participation transforms the individual from a consumer into a co-owner of the product, a subject of urban development. These values contribute to the implementation of bottom-up innovations and allow stimulating the development of the local community, weaving the fabric of the cities of the future and ensuring the implementation of all the above elements of the existing concepts of the cities of the future.

Vladimir Vainer, director, Positive Changes Factory

Ivan Smekalin, analyst, Positive Changes Factory, MA in Sociology student (EHESS, Paris)

References: 1. Latham, A., & Layton, J. (2019). Social infrastructure and the public life of cities: Studying urban sociality and public spaces. Geography Compass, 13(7), e12444. https://doi.org/10.1111/gec3.12444. 2. Moreno, C., Allam, Z., Chabaud, D., Gall, C., & Pratlong, F. (2021). Introducing the “15-Minute City”: Sustainability, resilience and place identity in future post-pandemic cities. Smart Cities. 4(1), 93–111. https://doi.org/10.3390/smartcities4010006. 3. Pincus, S. (1995). “Coffee Politicians Does Create”: Coffeehouses and Restoration Political Culture. The Journal of Modern History, 67(4), 807-834. https://doi.org/10.1086/245229. 4. Tweed, C., & Sutherland, M. (2007). Built cultural heritage and sustainable urban development. Landscape and urban planning, 83(1), 62-69. https://doi.org/10.1016/j.landurbplan.2007.05.008. 5. Vereshchagina, E. I. (2021). Participatory Design: Peculiarities of the Approach in Russia. Urban Research and Practices, 6(2), 7-25. https://doi.org/10.17323/usp6220217-25. 6. Malyshev, A. A., Korobkova, N. A., Solodkov, N. N. (2021). Prospects for the implementation of the concept of smart cities as a basis for sustainable development. Moscow Economic Journal, (12), 798-809. https://doi.org/10.24412/2413-046X-2021-10777. 7. Nikolaeva, J. V. (2021). A trait of identity: the formation of the city. Journal of Frontier Studies, 6(1 (21)), 144-159. https://doi.org/10.46539/jfs.v6i1.258. 8. Oldenburg, R. (2018). Third place: cafes, coffee shops, bookstores, bars, beauty salons and other places of “partying” as the foundation of the community. New Literary Review. 9. Perezolova, A. S. (2018). Practices of participatory governance in public policy. Bulletin of the Peoples’ Friendship University of Russia. Series: Political Science, 20(1), 122-130. https://doi.org/10.22363/2313-1438-2018-20-1-122-130. 10. Khachatryan, G. N., Gavrilova, N. V., Shulga, I. E. & Sukhova, A. S. (2020). Practices of participatory budgeting in small towns. Moscow: Alex.

DOI 10.55140/2782-5817-2022-2-S2-30-41

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl