«Постоянно угождать другим людям»: воспоминания самой известной японской гейши
Артур Голден в 1997 году выпустил бестселлер «Мемуары Гейши» о жизни Минэко Иаасаки. Восемь лет спустя, в 2005 году, по книге был снят одноименный фильм. Однако главная героиня заметила много ошибок и нестыковок в рассказе американского писателя о ней. Поэтому написала собственные мемуары под названием «Жизнь гейши», которые вышли в издательстве «Бомбора». Forbes Woman публикует отрывок.
В Японии, островном восточноазиатском государстве, есть особые кварталы, называемые карюкай. Они созданы исключительно для получения эстетического удовольствия. Именно там живут гейши.
Карюкай в дословном переводе означает «мир цветов и ив». Каждая гейша, как цветок, красива по-своему и, словно ива, изящна, гибка и сильна.
До сих пор ни одна гейша не рассказывала свою историю широкой публике. Мы не только носим традиционные одежды — нас связывают неписаные правила, охраняющие детали нашего исключительного ремесла.
И все же отчего-то мне кажется, что пришло время говорить открыто. Я хочу, чтобы вы узнали, какова на самом деле жизнь гейши — жизнь, полная высочайших профессиональных требований и щедрых вознаграждений. Меня не раз называли лучшей гейшей своего поколения. Не берусь утверждать наверняка, однако самой успешной я точно была. И все же настал момент, когда моя жизнь показалась мне слишком тесной — тогда я просто закрыла эту страницу. Но воспоминания остались — я берегла их до сегодняшнего дня. Итак, начнем.
Меня зовут Минэко.
Когда я родилась, отец выбрал для меня совсем другое имя. Минэко — мой рабочий псевдоним. Я получила его в пять лет. Так нарекла меня глава дома, в котором я воспитывалась гейшей, — госпожа Оима Ивасаки.
Дом Ивасаки располагался в городе Киото, в квартале Гион-кобу, самом знаменитом и традиционном из всех карюкай. В этом квартале я провела всю свою профессиональную жизнь.
В пять лет я переехала в дом гейш Ивасаки, в шесть начала учиться этому искусству. Когда мне было десять, семья Ивасаки официально удочерила меня и сделала наследницей всего своего бизнеса и имущества.
В Гион-кобу мы называем друг друга не гейшами (что значит «человек искусства»), а «гэйко» («женщина искусства»). Одна из разновидностей гэйко, прославившаяся на весь мир и ставшая символом Киото, — это юная танцовщица «майко», то есть «женщина танца». Я буду использовать термины «гэйко» и «майко» на протяжении всей книги.
Я обожала танец. Он стал моей страстью, и посвятила себя ему без остатка. Я поставила себе цель стать лучшей танцовщицей — и своего добилась. Именно танец поддерживал меня, когда прочие профессиональные обязанности становились слишком тяжелы — в буквальном смысле этого слова. Я вешу сорок один килограмм. А вес полного кимоно с украшениями для волос составляет около восемнадцати килограммов. И носить его непросто.
В двадцать лет я «перевернула воротник», то есть совершила ритуал перехода из майко во взрослую гэйко. И чем дальше, тем сильнее давила на меня косная, архаичная система, в которой мы тогда существовали. Много раз я пыталась начать изменения, которые позволили бы гэйко получать образование, сделали бы их финансово независимыми. Безрезультатно. В конце концов, разочаровавшись в своих силах, я решила отойти от дел.
Этот шаг я совершила на пике успеха, в возрасте двадцати девяти лет, к ужасу окружающих. Я закрыла дом Ивасаки, который к тому времени уже находился под моим управлением, упаковала драгоценные кимоно и ювелирные украшения и покинула Гион-кобу. Сейчас я замужем, у меня есть дочь, которую зовут Косукэ.
В те годы, когда я жила в карюкай, Япония вступила в период радикальной трансформации, превращаясь из постфеодального государства в современное. Однако мы существовали в отдельном мирке, особом царстве, природа которого состояла в сохранении освященных временем традиций прошлого. И я была предана этой цели.