Мокрый фейерверк
«Дело Скрипалей», ставшее главным движком грандиозного скандала, последовательно набиравшего обороты целый месяц, похоже, отработало свой ресурс — градус антироссийских эмоций в Великобритании подпитывать все труднее, а перенос акцента на «финансовую поляну» противоречит британским интересам
В «деле Скрипалей» в последнюю неделю произошли очевидные изменения. Во-первых, обращает на себя внимание, что сообщения о ходе расследования и всех привходящих обстоятельствах ушли с первых полос газет, теле- и радиоэфиров и новостных сайтов. Это не значит, что вообще ничего не пишут и не сообщают, но что накал напряженности спал — заметно.
Дело, разумеется, не только в законах поведения массмедиа (никакой скандал нельзя слишком долго удерживать в центре внимания, аудитория устает), главная причина в другом: после небывалого массового обмена высылками дипломатов дальше просто некуда. Объявлять послов персонами нон грата, разрывать дипломатические отношения? Это был бы совсем «термояд». Так что, как и предсказывали в начале кризиса многие комментаторы, удары на официальном уровне сошли на нет (во всяком случае пока). К тому же Юлия Скрипаль пришла в себя и, возможно, прояснит картину случившегося в Солсбери. А кроме того, появились новые важные детали в самом расследовании: глава оборонной лаборатории в Портон-Дауне заявил, что не может со стопроцентной уверенностью говорить о «русском происхождении» примененного средства, а следствие сообщило, что наивысшая концентрация нервно-паралитического вещества находилась на входной двери дома Скрипаля. Возникли новые вопросы: был ли некто, кто его там распылил? И можно ли восстановить ядовитый след, как в случае с полонием?
Занятно, что «Таймс» буквально через день сообщила со ссылкой на источники в британских спецслужбах, что ими установлено месторасположение «секретной российской лаборатории», где производилось нервно-паралитическое вещество, примененное в Солсбери. Спецслужбам, сообщала газета, удалось это сделать на основе анализов вещества и разведданных через несколько дней после происшествия. Эта утечка в «Таймс», впрочем, погоды не сделала: явно требовалось смягчить эффект от прозвучавшего заявления лаборатории в Портон-Дауне.
Что-то у них не склеивается, как сказал бы Штирлиц. И всем очевидно: взята пауза — чтобы обстановка несколько успокоилась и чтобы обдумать следующие шаги.
Перспектива с препятствиями
Понятно, в каком направлении в Лондоне намерены думать и шагать — в парламенте на минувшей неделе прошли слушания по «русской коррупции» с участием авторитетных приглашенных экспертов. С «делом Скрипалей» связь прямая: борьба с отмыванием грязных денег, оседающих в лондонском Сити, рассматривается как асимметричный ответ на отравление в Солсбери. По итогам слушаний комитет Палаты общин по иностранным делам опубликовал объемистый (44 страницы) транскрипт, который стал теперь официальным документом. Он не обязывает власти принимать по нему какие-либо конкретные меры, но сам ход дискуссии говорит о многом.
Прежде чем перейти к прозвучавшему на слушаниях, надо отметить, что председателю комитета по иностранным делам Тому Тугендхату несколько раз по ходу мероприятия приходилось призывать участников дискуссии к сдержанности в высказываниях и даже прерывать экспертов и самих депутатов. Деталь важная: парламентская неприкосновенность действует на слушаниях, участников не могут по закону преследовать за клевету, диффамацию или тому подобное, но «модератор» требовал осторожности в словах и гасил страсти. А он — подполковник военной разведки в отставке, ветеран войн в Ираке и Афганистане и в разгар скандала сам высказывался крайне жестко в отношении России (это ему принадлежит фраза «если это не акт войны, то военно-подобный акт»). Тем разительнее был контраст с его же поведением во время слушаний.
А теперь о том, что, собственно, прозвучало в ходе дискуссии. Ну, конечно же, были названы и имена российских предпринимателей, которые у всех на слуху и у нас, и в Англии, и названия некоторых «подозрительных» компаний, и страны, через которые отмываются средства (упоминались, в частности, Латвия, Кипр, налоговые гавани на британских подопечных территориях плюс остров Мэн, самоуправляемая территория в Ирландском море). Но после изложения всех этих слагаемых не следовало извлечения суммы — осмысленный сценарий, как следует поступать, так и не был изложен. Зато прозвучали ссылки на целый набор «объективных обстоятельств», которые препятствуют продвижению по стезе борьбы с пагубным явлением.