Изгнание торгующих храмом
Русский классицизм оптом и в розницу
В Москве только что выставлен на продажу Никольский старообрядческий храм Николо-Рогожской общины древлеправославных христиан на Малой Андроньевской улице. Некогда превосходный, утонченный образец неорусского модерна, построенный в 1910–1915 годах по проекту известных архитекторов той эпохи И.Е. Бондаренко и Н.Н. Благовещенского. Перестроенный и изуродованный в ХХ веке, он все еще сохраняет черты старинной архитектуры и, конечно, может быть отреставрирован и возрожден — было бы кому этим заняться.
Прочитав объявление об этой продаже, я живо вспомнил, как отыскивал этот храм еще в советской Москве начала 1980-х, вооружившись дореволюционным путеводителем — в советских подобные достопримечательности не описывались. И отыскал-таки — за каким-то забором, на задворках новых (тогда) домов по Тулинской улице, не носившей еще имени Сергия Радонежского. Лишенный глав и верха колокольни, обшарпанный, бывший храм, как казалось тогда, не имел никаких шансов на лучшее будущее. Здесь был клуб швейной, если не ошибаюсь, фабрики.
Потом меня занесло сюда по какому-то делу в конце 1990-х. Собственно, направлялся я в некий офисный комплекс и, только дойдя до указанного адреса, понял, куда пришел. «Церковное возрождение» 1990-х не коснулось бывшего храма — видимо, потому, что старообрядцев в нынешней Москве не так много, как в начале ХХ века. Никольский храм пребывал теперь в частной собственности и был разгорожен под офисы. Один из них, помнится, занимал приснопамятный «Союз правых сил».
И вот прошло еще 20 с лишним лет, а храм на Малой Андроньевской все так же чья-то частная собственность, раз продается. Причем продается под псевдонимом «особняка» в 1204 квадратных метров за 228 млн 760 тысяч рублей. Московская недвижимость всегда в цене.
Гораздо дешевле торгуют нынче храмами в русской провинции.
После банкротства
На прошлой неделе активно обсуждали новость: Белевская епархия Русской православной церкви и тульская региональная Инспекция по охране объектов культурного наследия пытаются остановить торговлю каменной церковью Димитрия Солунского первой половины XIX века в селе Завалово. Извещение о продаже — «Церковь. Здание, 166,2 м2» — появилось в декабре на популярном ресурсе Avito и, разумеется, вызвало немедленный скандал. «Продается церковь Дмитрия Солунского в Одоевском районе в Тульской области, расположена на берегу реки Упа. Кирпичная однокупольная церковь в стиле классицизма, близкая к образцовым проектам»,— гласило объявление на сайте, составленное не без знания предмета. К храму прилагался также земельный участок в 1345 квадратных метров. За все это просят 450 тысяч рублей.
Как сообщают СМИ, на торги бывший храм Димитрия Солунского в Завалове выставил конкурсный управляющий в связи с банкротством частного собственника. А извещение о продаже на Avito опубликовал некий Андрей, который рассказывает, что церковное здание принадлежало бизнесвумен Наталии Игоревне Купрюхиной. Андрей же, сообщает тульская пресса, выложил объявление о продаже, потому что ему «стало жалко» здание церкви и он «не может выкупить его сам».
Согласно изысканиям прессы, частная собственница храма — уроженка города Тулы, 1987 года рождения, банкротом была признана в 2019-м, тогда же была проведена оценка ее имущества. Земельный участок и здание церкви оценили в 460 тысяч рублей, при этом храм в документах фигурирует как «нежилое здание, склад-церковь».
Согласно данным из открытых источников, в 2013 году женщина по имени Наталия Игоревна Купрюхина организовывала сбор средств на помощь бездомным животным в Тульской области. Женщина с такими же данными в том же году значится учредителем частной охранной организации «Мир», которая была ликвидирована в январе 2020-го.
После того как сообщения о торговле храмом появились в тульской прессе, представители Русской православной церкви стали заявлять о решимости заблокировать сделку по продаже храма.
Председатель информационного отдела Белевской епархии священник Андрей Бухтояров заявил журналистам: «Епархия совместно с региональным комитетом по охране памятников занимается этим вопросом. Мы ждем ответа от Министерства культуры Тульской области о статусе здания и о законности такой его передачи от собственника к собственнику». Священник добавил, что церковь может претендовать только на те храмовые здания, которые находятся в федеральной, региональной или муниципальной собственности.
Относительно статуса храма как памятника архитектуры, между прочим, можно не ждать ответа из Тулы, а заглянуть на официальный сайт Минкультуры РФ, где в данных Единого госреестра памятников значится, что церковь Димитрия Солунского в Завалове построена в 1836–1843 годах и является объектом культурного наследия регионального значения. Она поставлена под госохрану решением Тульского облсовета еще в апреле 1969 года.
Можно отыскать и иные сведения. В частности, о том, что церковь Димитрия Солунского построена в Завалове взамен обветшавшей деревянной в 1836–1843 годах на средства прихожан и «доброхотных дателей». В 1852-м к храму была пристроена каменная колокольня, а в 1859–1866 годах сооружен придел во имя Иоанна Предтечи. Основной объем храма имеет форму четверика с круглым барабаном, увенчанным куполом, а в интерьере сохранились остатки росписей с изображениями святых.
Как бы то ни было, «доброхотных дателей» в наши дни в Завалове не нашлось, частный собственник о храме не заботился, и он пребывает в удручающем состоянии: кладка и росписи обваливаются, над трапезной нет кровли…
В инспекции Тульской области по госохране объектов культурного наследия, судя по ее комментариям, пока не знают, как остановить торговлю церковью Димитрия Солунского в Завалове и организовать ее восстановление. С точки зрения гражданского законодательства формальных нарушений никаких нет: бывшая церковь — объект недвижимости, находилась в частной собственности, на торги выставлена в соответствии с законом. Закрытая в 1930-е церковь в советские времена принадлежала местному совхозу, служила складом; в постсоветские совхоз обанкротился, и его имущество выставили на продажу. Теперь то же самое произошло с частным собственником. Начальник инспекции Тульской области по госохране объектов культурного наследия Дмитрий Бойченко констатирует в комментариях для СМИ юридическую чистоту сделки, но замечает: «С точки зрения духовной составляющей то, что в таком формате объект религиозного назначения движется, в принципе, конечно, нехорошо». И добавляет, что инспекция прорабатывает «перспективу передачи» бывшего храма «в руки Церкви».
Но только как это сделать? Как передать чужую, то бишь частную, собственность?
Хроники храмоторговли
Торговля церквами в России наших дней воспринимается, конечно же, как из ряда вон выходящее, почти кощунственное явление. В большей части Европы, кстати, не так: частное владение бывшими храмами, лишившимися общин, и их использование в самых неожиданных целях не вызывает особого ажиотажа. Даже в Риме, например, попадаются церкви, превращенные в магазины и ресторации, а в Испании в бывшей церкви можно встретить и скейтинг-ринг. Возможно, это потому, что в Европе с храмами не творили того, что в коммунистической России ХХ века, вот и восприятие подобных вещей другое, гораздо более спокойное.
А вот в России после 1991 года такие способы использования церквей, как репетиционная мастерская «Союзгосцирка» в столичном храме Рождества Богородицы в Путинках (да-да, было такое, под сводами на трапециях раскачивались), быстро стали казаться невозможными. Не говоря уж о фабриках в храмах, тюрьмах и скотобойнях в монастырях — обычное дело для советских времен. Да что там, даже выселение музеев и картинных галерей ради возрождения храмов воспринимается общественным мнением, за редким исключением, с олимпийским спокойствием. Пример Исаакиевского собора — именно исключение, а за историко-художественный музей в Рязанском кремле или за картинную галерею в Вологде «сражалась», увы, не очень широкая общественность. Практически не обсуждается, например, и весьма близкая перспектива передачи епархии пяти «музейных храмов» в Ярославле — настоящих сокровищниц древности, наполненных великолепными произведениями русского искусства XVII века.
Церковные власти проявляют к таким объектам постоянный, неуклонный и весьма настойчивый интерес. К сожалению, этого нельзя сказать о храмовых зданиях, приватизированных предпринимателями.
Однако скандальные истории с торговлей такими зданиями возникают в последние годы с незавидной частотой.
Так, в 2014 году, например, стал широко известен случай с продажей барочной церкви Рождества Богородицы (XVIII век) на Чистых прудах в Кашине Тверской области, которую частный инвестор намеревался преобразовать из кинотеатра в гостиницу. Этот казус обсуждали (не без участия автора этих строк) даже на Общественном совете Минкультуры РФ, но в итоге представители федеральной и региональной госохраны памятников развели руками: объект не имеет охранного статуса, вмешаться не можем.
В мае 2015 года стало известно о продаже частной фирмой классического Преображенского храма 1820-х годов в подмосковном селе Нестерово. Колорита этой истории добавляло обстоятельство, что при храме был действующий приход и проводились службы, то есть продавали церковь с прихожанами.
В том же году обнаружилась подобная история в Вологодской области — там храм Михаила Архангела в селе Нелазском близ Череповца (конца XIX века) хоть и пустовал, зато продавался как «помещение свободного назначения».
Осенью 2016 года появилась общедоступная информация о продаже Сретенской церкви 1779 года в Кинешме Ивановской области за 248 тысяч 337 рублей 76 копеек. Ее купили московские предприниматели.
В ноябре 2018 года сообщалось о продаже частному предпринимателю Казанской церкви XVIII века в Бежецке Тверской области. Она попала в районную программу приватизации.
Наконец, в декабре 2020 года в СМИ облетел рассказ о торговле очередной классической церковью — Рождества Богородицы (1802 года) в селе Шелемишево Рязанской области. Она была в свое время приватизирована в качестве корпуса местного молокозавода вместе со всем предприятием.
Список таких примеров можно продолжить, но дело не в их количестве. Дело в качестве управления культурным наследием.
В данном конкретном случае оно проявляется вот как.
Когда на каком-нибудь сайте распродаж или в СМИ в очередной раз появляется информация о купле-продаже храмовых зданий, раздается крик «Не тронь святого!» и начинается операция по изгнанию из храмов торгующих собственно этими храмами. В ней активно участвуют церковные и государственные структуры, а вслед за ними и общественность. Продавцов и покупателей обвиняют чуть ли не в святотатстве, во всяком случае — в полнейшей бездуховности.
При этом почему-то никто не вспоминает о том, что приватизировали эти бывшие храмы отнюдь не в Советской России, а в самой что ни на есть современной. И об ответственности госслужащих и органов охраны памятников за такую приватизацию, без малейшего учета ценности и особой духовной значимости распродаваемого госимущества, никогда ни одного вопроса не возникает. Конечно, в России храмов много, но ведь не миллионы же их. Что за проблема — проверять списки подлежащего приватизации госимущества, сравнивать их с госреестром памятников и против храмовых строчек помечать: приватизации не подлежит, передать епархии?
Но главная-то беда в том, что до момента возникновения скандала ни государственные, ни общественные, ни церковные структуры, как правило, не проявляют ни малейшей заботы об изуродованных или разваливающихся храмах.
(Увы, в отличие от тех, что заняты государственными музеями или культурными учреждениями и худо-бедно обустроены и отремонтированы.) А вот если кто купит или приватизирует не нужный государству храм — защитников духовности объявляются целые рати.
А теперь обещанная перспектива для выставленного на торги Димитриевского храма в Тульской области.
За строкой бюджета
Мне кажется, что для его спасения не требуется изобретать велосипед.
Да, формально он не подлежит «церковной реституции» по закону 2010 года, поскольку находится в частной собственности. Однако государству и епархии, если они хотят возродить этот храм и воспрепятствовать его свободному хождению по рукам в качестве объекта недвижимости, нет необходимости прибегать к пресловутому «административному ресурсу». Достаточно воспользоваться вполне стандартной и законной процедурой изъятия памятника архитектуры у недобросовестного собственника, который о нем не заботится, не восстанавливает. Она предусмотрены базовым Федеральным законом о культурном наследии № 73-ФЗ от 25 июня 2002 года.
Для желающих встать грудью на защиту изнемогающих от бремени исполнения разнообразных законов частных предпринимателей поясню, что изъятие памятника архитектуры в терминах 73-ФЗ — это принудительный выкуп. По договорной цене.
Информация к размышлению: проект бюджета Тульской области на 2021 год предусматривает, например, такую жизненно необходимую статью, как «распределение субвенций местным бюджетам для осуществления отдельных государственных полномочий по созданию административных комиссий». Цена вопроса — 21 млн 647 тысяч рублей. На четыре десятка храмов хватило бы.
С такими расходными статьями и на выкуп Димитриевского храма можно наскрести, не прибегая даже к сложным процедурам. А уж потом передать епархии — хоть по закону о реституции, хоть в безвозмездное пользование.
Кстати говоря, можно и столичный бюджет с пользой для дела пересчитать. Может быть, возвращение Никольского старообрядческого храма из частнособственнического небытия со временем возвратится Москве сторицей?
Постcкриптум
По последним сведениям из Тулы, Димитриевскую церковь все же продали с торгов — некоему московскому предпринимателю, причем всего за 186 300 рублей. Епархия по-прежнему надеется, что храм в итоге передадут ей.
Константин Михайлов, главный редактор сайта «Хранители наследия»
Фото: Сергей Рубцов; Глеб Щелкунов/Коммерсантъ
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl