Не некролог. Мамонов прожил жизнь так, как ее должна была прожить Россия
Словно бы сама судьба — в его лице — занималась решением неразрешимых проблем общества, примирением несоединимого. Жизнь Мамонова — помимо творчества — пример изживания тоталитарного опыта и обретения себя, собственного языка. Автор сознательно решил написать про Мамонова спустя неделю — чтобы прошла волна «поспешных некрологов», ибо нет ничего ужаснее, чем писать некрологи «в номер», чтобы только успеть раньше других.
В некрологах обычно обращают внимание на внешнее — например, сценический образ Мамонова: какая энергия, какая пластика… Все это правильно, но не менее важна социальная траектория жизни самого Мамонова. Это поразительно, но возьмите его биографию, замените фамилию на «наша страна» и вы получите, так сказать, альтернативный вариант развития после 1991 года. Причем есть подозрение, что гораздо более продуктивный. Мамонов как-то удивительно совпадал со страной, причем даже в символических деталях: он родился в Москве на Большом Каретном, и детство провел в том самом дворе, что и Высоцкий. Из семьи гуманитариев, но вся его последующая взбалмошная жизнь в юности, паясничание, «цирк», была бессознательно направлена на то, чтобы снять эти рамки, традиционно разделяющие у нас «интеллигенцию и народ»; самим своим видом, поведением, а затем и артистической манерой Мамонов словно пытался реализовать грандиозную утопию — взять лучшее от всякого способа существования, а не только от «своего круга».
Словно сама судьба в его лице занималась разрешением неразрешимых проблем общества. Самая, вероятно, важная веха в его биографии — когда на пике славы, причем международной — Мамонов в 1995 году переехал из Москвы в деревню Ефаново, недалеко от Вереи, где и провел оставшиеся годы. Это не было отшельничеством в прямом смысле слова, как у Сэлинджера; конечно, были потом и роли, и спектакли — но саму его ситуацию существования после 1995 года можно описать в широком