«Не боясь ни насмешек, ни ущемлений»: как в СССР было равенство, но не было феминизма
В 1970-80-е годы в среде советских диссидентов зазвучали голоса, которые говорили о гендерной повестке — о «двойной смене», «карательной гинекологии» и других проблемах. Государство эти темы игнорировало. Как диссидентское движение за права женщин сосуществовало с «линией партии»? Рассказываем историю феминистского самиздата и зарождения независимых гендерных исследований в СССР.
В новом цикле Forbes Woman «История русского феминизма» мы вместе с гендерными исследователями, экспертами и участниками событий разбираемся, как «женский вопрос» решали в Советском Союзе. Все тексты цикла вы можете найти на сайте по хештегу #история русского феминизма
Еще в ХIХ веке российские феминистки добились заметных успехов в некоторых сферах жизни. В 1868 году знаменитый экономист Джон Стюарт Милль даже написал им письмо, в котором восхищался их борьбой за высшее образование: «Это именно то, чего требуют с постоянно возрастающей настойчивостью, но до сих пор все еще не достигают, все просвещеннейшие люди других стран Европы. Благодаря вам, милостивые государыни, Россия, может быть, скоро опередит их». Именно феминистки, а не большевики еще до Октябрьской революции добились для женщин избирательного права. Но после октябрьского переворота деятельность феминистских организаций и даже само слово «феминизм» оказались под запретом. И в этой детали кроется тот самый дьявол советской эмансипации: феминизм, ставивший во главу угла интересы и свободу женщин, большевики считали проявлением буржуазного сознания. Вместо борьбы женщин за свои права марксизм предлагал их вовлечение в общую борьбу трудящихся против эксплуататоров.
Декада феминизма
Однако начавшаяся в 1960-е годы на Западе вторая волна феминизма через некоторое время докатилась и до СССР. Профессор философии из Института философии Российской академии наук Ольга Воронина в интервью доктору исторических наук, руководителю Центра гендерных исследований Института этнологии и антропологии РАН Наталье Пушкаревой вспоминала, как в 1980-е ее начали звать на встречи Комитета советских женщин (официального органа, который был своего рода международным представительством трудящихся женщин СССР) с иностранными делегатками: «В какой-то момент… одна из постоянных ведущих этих всех встреч и круглых столов таким шикарным жестом делала знак в мою сторону и говорила: «А вот у нас тут и феминистка имеется!» И [я] выходила в роли феминистки. Конечно, наши тетки смотрели на меня безумно, хотя, может быть, у них что-то в голове откладывалось. Американки часто мне потом говорили: «Слушай, ты была там одна-единственная вменяемая, с кем можно было хоть как-то говорить».
Как раз в это время шло Десятилетие женщины ООН — декада с 1976 по 1985 год, посвященная проблемам гендерного неравенства, в рамках которой была принята Конвенция о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. «Дизайн этого документа делали в значительной степени женщины из социалистических стран. И это вообще-то был важный документ для женского движения по всему миру, — рассказывает докторантка Центрально-Европейского Университета Александра Талавер. — Советский Союз в официальной женской прессе очень гордился конфликтом, который происходил во время конференции в Мехико. В «Работнице» вышла статья «Победа сил прогресса и мира», в которой описано, как советская делегация вместе с другими представителями социалистических стран и стран третьего мира отстаивали свое видение эмансипации: она невозможна без борьбы с империализмом, колониализмом, расизмом и капитализмом. Что женская эмансипация возможна только при радикальном пересмотре текущего экономического порядка».