Живые трупы
«Мегрэ и таинственная девушка»: Жерар Депардье и смерть
В прокат выходит «Мегрэ» Патриса Леконта — несвоевременная, на первый взгляд, попытка экранизации мифа, который даже во Франции давно уже превратился в рудимент. И тем не менее из сказки о потерянном времени, которую даже детям на ночь давно не читают, у Леконта получилось пронзительное актуальное высказывание.
Новая экранизация одной из многочисленных новелл Жоржа Сименона о комиссаре Мегрэ подана именно как история жизни, а не расследование смерти. Патрису Леконту явно интереснее наблюдать за Жераром Депардье, воплотившим здесь не столько легендарного флика, сколько само время, наиболее выразительной метафорой которого является могильная плита: Депардье основателен, как старинное надгробие, и вместе с тем печален, как обязательная трещина, пробежавшая по камню. Ведь даже мертвые больше не в безопасности — как будто сообщает он зрителю, сегодня как никогда готовому с ним согласиться,— прошлого больше нет, а будущего может и не случиться.
В основе этих откровенно неряшливых блужданий одряхлевшего, бесконечно уставшего детектива по монохромному Парижу — новелла «Мегрэ и труп молодой девушки». В убитой, найденной ночью в сквере между османовскими особняками, комиссар в первую очередь видит призрак своей дочери. А также многих других наивных юных созданий, стремящихся на свет буржуазных гостиных и богемных дансингов, но почти всегда заканчивающих в темном чреве столицы — в мансардах для горничных или, еще хуже, под канализационным люком, удивительно напоминающим у Леконта крышку гроба.