«Кровавая» работа природы и врачей
Только сейчас, спустя сто с лишним лет после открытия групп крови, начал появляться ответ на вопрос, как можно избежать осложнений при её переливании.
Наука о переливании крови: маленькие успехи и большие неудачи
Древние философы называли кровь «вместилищем жизни», древнегреческий врач Гиппократ, «отец медицины», считал, что кровь, её «избыток» или «недостаток», влияет на характер человека. А жители Древнего Рима в надежде стать сильными и смелыми выпивали кровь умирающих гладиаторов.
Античные, а затем и средневековые лекари пытались давать кровь своим пациентам внутрь или использовать в качестве мази. Самый абсурдный случай произошёл в конце XV века, когда напоить кровью пытались смертельно больного Папу Римского Иннокентия VIII. Когда Папа впал в кому, трём десятилетним мальчишкам пообещали дать по монетке в обмен на их кровь. Ребята, конечно же, согласились. Им вскрыли вены, и их кровь влили понтифику через рот. Как и следовало ожидать, эта процедура не увенчалась успехом и привела к гибели всех трёх мальчиков, а также самого Папы.
Бессмысленность такого лечения должна была стать всем очевидной после того, как в 1628 году англичанин Уильям Гарвей описал замкнутую систему кровообращения. Но открытие Гарвея подвергли критике учёные, придерживавшиеся консервативных взглядов, согласно которым кровь образовывалась в печени из пищи и двигалась по венам, слепо заканчивающимся в органах. Лишь со временем открытие Гарвея признали.
Врачи поняли, что выпитая пациентом кровь не даёт ровным счётом ничего, и начали обдумывать, как вводить чужую кровь прямо в вены. Первую в истории внутривенную инъекцию в 1657 году провёл английский врач, математик, физик и архитектор Кристофер Рен (на этом поприще он знаменит тем, что после пожара 1666 года перестроил весь центр Лондона): он ввёл алкоголь в кровоток собаки, и она, как и ожидал исследователь, опьянела. Спустя почти десять лет тщетных и иногда неоправданно жестоких опытов на животных, в 1666 году соотечественник Рена Ричард Ловер сделал первое успешное переливание крови от животного животному. После того как маленькой собачке выпустили кровь, едва не доведя её до смерти, Ловер вскрыл артерию у большого мастифа и перелил от него часть крови собачке. В результате обе собаки выжили. Об успешном опыте мгновенно заговорили, и именно с этого эксперимента принято отсчитывать историю трансфузиологии.
Через год, летом 1667 года, случилось первое успешное переливание крови от животного к человеку. Этим счастливчиком оказался 15-летний французский мальчик, который выпустил себе много крови из-за желания поправить своё здоровье и в результате не только не излечился от своих недугов, но и заработал новые. Когда французский врач Жан-Батист Дени узнал об этом случае, он вспомнил о недавних опытах Ловера и решил перелить кровь от овцы человеку (переливания крови от животных к людям теперь называют ксенотрансфузиями, от греч. xenos — «чужой»). Удивительно, но мальчик выжил. Удачно закончился и второй эксперимент доктора, когда тот переливал кровь строителю. Третья трансфузия прошла уже не так гладко. Шведскому барону Густаву Бонде медик сделал целых два переливания, и почти сразу после второй трансфузии барон скончался. Трагический исход был и в четвёртом случае. Дени принудил к переливанию крови, в целях поправить психику, чудаковатого парижанина Антуана Моруа, который нагишом бродил по улицам и выкрикивал всякие неприличные вещи. После вливания крови телёнка Моруа скончался (по другой версии, он умер не из-за неудачной трансфузии, а из-за того, что при загадочных обстоятельствах отравился мышьяком), а горе-врача обвинили в убийстве. Ж.-Б. Дени чудом оправдали (тем не менее он решил оставить врачебную практику), но было решено, что во Франции больше никогда не будут проводить переливания крови без одобрения вышестоящих органов. Но когда ещё несколько процедур оказались неудачными, трансфузии и вовсе запретили.
После оглушительного провала с чудаковатым парижанином исследования возобновились лишь более чем через 100 лет. В 1795 году американский врач Филипп Синг Физик провёл первое в истории переливание крови от человека человеку, но от всех скрыл этот факт, опасаясь ареста.
А ещё через пару десятков лет, в 1818 году, лондонский акушер Джеймс Бланделл впервые предал огласке переливание крови от человека человеку, которое он провёл, спасая роженицу при послеродовом кровотечении. Кроме того, Бланделл изобрёл удобные инструменты для переливания крови. Последующие годы процедура много раз повторялась и совершенствовалась, но так и не получила должного распространения — она оставалась слишком рискованной. Некоторым она спасала жизнь, у других же во время процедуры или сразу после неё резко повышалась температура, появлялась желтуха и начиналась тяжёлая лихорадка. С чем это было связано, объяснить никто не мог.
Революция в трансфузиологии
Многие годы спустя, в 1900 году, австрийский врач Карл Ландштейнер, работая на кафедре патологической анатомии Венского университета, внезапно столкнулся с любопытным феноменом. Он заметил, что сыворотка крови (плазма, лишённая фибриногена — главного фактора свёртывания крови) одних людей при добавлении к эритроцитам крови других часто вызывала их слипание.
заменитель крови
перфторан используется не
только в России. Его
импортируют многие страны.
На фото: перфторан,
предназначенный для экспорта
в Мексику. Фото Сергея Пушкина/
Wikimedia Commons/CC BY-SA 4.0
Учёный решил провести более широкую серию опытов. Взяв кровь у себя и пяти своих коллег, он отделил сыворотку от эритроцитов и взялся смешивать полученные образцы. Проанализировав их реакции между собой и применив познания в комбинаторике, Ландштейнер заключил, что в сыворотке могут находиться антитела двух видов (α и β), которые он назвал агглютининами. При смешении крови и сыворотки разных людей антитела связываются с распознаваемыми антигенами на поверхности эритроцитов, склеивая красные клетки друг с другом. Эти антигены учёный назвал агглютиногенами и также выделил два их вида — A и B. В норме реакции слипания эритроцитов (агглютинации, лат. agglutinatio — приклеивание) в крови не происходит. Вливание же человеку крови несовместимой группы ведёт к тому, что агглютинины распознают «чужие» антигены на эритроцитах и начинают избавляться от этих клеток, склеивая, а затем и разрушая их. Это ведёт к так называемому посттрансфузионному шоку, который проявляется в виде гемолитической анемии, почечной недостаточности и может даже привести к смерти. Просуммировав всё это, Ландштейнер сформулировал главное правило трансфузиологии: «В организме антиген группы крови и антитела к нему никогда не сосуществуют, причём в плазме всегда находятся антитела к отсутствующим на эритроцитах антигенам».