Найк Борзов — о карантине, новом альбоме и музыке как терапии
Выпустив новый альбом «Капля крови Создателя» и видео на композицию «Слышу тьму», Найк Борзов встретился с Ярославом Забалуевым, чтобы обсудить любовь к Иерониму Босху, врачевание музыкой и звездную пыль.
Когда бары окончательно оживут, там обязательно снова будут звучать «Лошадка», «Верхом на звезде», «Три слова» и другие песни Найка Борзова, которые с нами уже, кажется, навсегда. В современном мире очень не хватает стабильности, и Найк уже больше 20 лет одна из самых странных его констант. Хитмейкер и блестящий мелодист, регулярно зарывающийся в гостеприимный андеграунд, параллельно с выступлениями на крупнейших фестивалях практикующий панк-рок, нойз и гаражный рок, исполнитель роли Курта Кобейна в спектакле «Nirvana» и многое другое. Борзов — артист, умеющий удивлять и быть непредсказуемым даже на третьем десятке сольной творческой биографии. В июне он выпустил альбом «Капля крови Создателя» — одну из лучших своих работ, придуманную и спродюсированную на этот раз практически в одиночку и давшую новый толчок его карьере. Мы встретились, чтобы обсудить, как ему все это удается.
— Я должен для протокола спросить, повлияли ли на новый альбом пандемия и голосование за поправки?
— Да нет, на этот альбом не повлияли. Ну то есть пандемия дала возможность сосредоточиться полностью на записи, ни на что не отвлекаться. Мне сейчас, скорее, непривычно, что надо как-то выходить наружу, давать интервью, играть концерты. Впрочем, все эти события повлияли на мой следующий альбом, работа над которым уже почти закончена. Вот для него я каждое утро открываю фейсбук (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) и черпаю вдохновение. Намечается полностью социальная пластинка.
— Я плохо представляю, чтобы вы начали сочинять песни про Путина.
— Да нет, конечно. Там, скорее, такой апокалиптичный взгляд на современный мир. Есть, например, песня про то, как планета опустела и летит к центру галактики, в черную дыру. Собственно, я в этой песне единственный оставшийся в живых.
— Голосовать не ходили?
— Нет. И очень жалею, кстати! Там, говорят, выдавали ручки, в которых чернила сгорают, если поднести зажигалку. Очень хочу такую ручку, попросил друзей, которые ходили, мне подарить.
— Давайте вернемся к вышедшей пластинке. Вы четыре года назад рассказывали, что пишете демо нового альбома на какой-то андеграундной студии в Питере. Это и была «Капля крови Создателя»?
— Нет. Мы поехали записать демо альбома Killer Honda (группа Найка Борзова и Максима Шевченко. — «РБК Стиль»). Там у чувака студия на Васильевском острове, на кожевенном заводе, где в 1917-м, что ли, было заражение сибирской язвой. Он 100 лет был, условно говоря, под куполом, сейчас открыли, проверили и стали пускать художников и музыкантов — тех, кого не жалко, расходный материал. (Смеется.) В общем, у этого парня там своя студия — огромный цех, аналоговые пульты, барабаны. Мы записали там демо Killer Honda, потом я записал там несколько своих вещей, но мне ничего оттуда не понравилось, я все заново переписывал.
— А как тогда появилась «Капля крови»? С чего все началось?
— Я записывал что-то дома, была идея сделать песни и записать так же, как предыдущие два альбома — на крутой жирной студии. А в 2018 году я познакомился с Феликсом Бондаревым из группы RSAC, мы вместе делали кавер на песню Егора Летова «Про дурачка». Я ему включил демо песни «Пойми и прости», и он сказал, что она звучит [отлично], в студии ничего переписывать не надо. Ну и потом я посмотрел на всю молодую музыкальную волну российскую и понял, что никакие студии мне особенно не нужны. Надо было просто начать работать над песнями. Я снял себе комнату на репетиционной базе в начале 2019 года, обустроил там домашнюю студию и начал записываться в одиночку.