Глава из книги Гришковца «Театр отчаяния. Отчаянный театр»

EsquireКультура

Москва—Берлин

В мае 2018 года в издательстве «КоЛибри» выходит мемуарный роман Гришковца «Театр отчаяния. Отчаянный театр». Esquire публикует главу из книги, рассказывающую о первой поездке автора за рубеж.

Летом 1990 года писатель Евгений Гришковец сел в поезд Москва–Берлин, собираясь покинуть Россию навсегда. 23-летний молодой человек идеализировал заграницу, не догадываясь, что меньше чем через полгода разочаруется в идее эмиграции, вернется на родину в Кемерово и откроет театр «Ложа».

Поезд Москва–Берлин уходил с белорусского вокзала под марш «прощание славянки». Я его не слышал два с лишним года, со времени службы. Из динамиков на перроне полетели первые звуки, вагон вздрогнул, медленно-медленно двинулся на Запад, и мое сердце сжалось. Я понял, что прежде не чувствовал, какая гениальная и великая музыка этот марш. Я не слышал раньше, как много в нем грусти, печали и торжества прощания. Поезд сам по себе был как поезд, вагон как вагон. От тех, которыми я ездил из Кемерово, он отличался только новизной и чистотой. Все в вагоне было новенькое и блестящее. Проводницы выглядели нарядно и строго.                 

А вот пассажиры в большинстве оказались точно такими же или даже хуже тех, к которым я привык в поездах, идущих по Транссибирской магистрали. Все-таки я предполагал, что публика, едущая в Берлин или Варшаву, будет иная: церемонная, с кожаными чемоданами, напоминающая ту, что могла видеть гибель Анны Карениной. Но пассажиры поезда Москва–Берлин образца того лета в большинстве своем были военными Западной группы войск или их семьями. Пассажиры другой категории везли огромные сумки, набитые невесть чем. Они собирались доехать до Варшавы и сойти. По ним было видно, что они привыкли буквально жить в поездах.                  

Когда я заглянул в купе, в котором должен был ехать на верхней полке, там уже сидел дядька в голубоватой майке с лямками, синих застиранных трениках и тапочках-шлепанцах на босу ногу. Дядька был маленький, сухонький, испитой, с пушком светлых жиденьких волос на круглой голове и с прокуренными усами. На плече у него синела большая наколка танка. На крючке справа от двери висела военная форма с погонами прапорщика. В купе стоял сильный запах ног.

Еще до того как поезд тронулся, мы познакомились. Звали его Николай Витальевич, но он сразу предложил обращаться к нему просто Виталич. Возвращался он на службу в свой полк под Берлин из Вологодской области после отпуска. Как только он заговорил, к запаху ног добавился дух перегара. По словам Виталича, он пил уже две недели и намерен был пить до Бреста, до польской границы.

– Дальше не смогу, – сказал он. – Дальше – чужая земля. Ответственность большая. Честь мундира.

Когда поезд тронулся, две полки в нашем купе остались не заняты. Этому Виталич обрадовался, спросил у меня, служил ли я в вооруженных силах, и, узнав, что я имел военный опыт, сразу предложил мне выпить. У него с собой было что и с чем. Он достал свой чемодан и, прежде чем отпереть его, закрыл дверь в купе.

Этому я решительно воспротивился и дверь открыл. Я не в силах был оставаться с ногами Виталича в закрытом пространстве. Это он понял.

– Ты, наверное, давно отслужил, – сказал он сочувственно, – отвык уже...

Выпивать я отказался вежливо, но твердо. Он тяжело вздохнул и убрал чемодан под полку. 

– Да... Точно, давно отслужил. И точно не в танковых войсках, – печально сказал Виталич. – Подождем других соседей. Может, будут...

В это время в купе заглянул молодой офицер в пограничной форме, поздоровался и пригласил войти двух молодых людей. Одного высокого блондина, другого маленького, рыжего и кудрявого. Они были необычно одеты и с большими рюкзаками.

– Это ваши попутчики, – сказал он нам. – Они англичане, едут до Берлина. По-русски не говорят. Гудбай, – сказал он англичанам и ушел.

Парни поздоровались и стали устраиваться на своих полках, перебрасываясь между собой фразами, которые я, к своему удивлению, понимал. 

Последние три с половиной школьных года я проучился в школе No21. Это была первая и единственная школа в городе Кемерово с «английским уклоном». То есть с усиленным изучением английского языка. Она не была привилегированной и престижной, когда я в ней учился. Не успела еще стать. Усиленное изучение английского языка в Кемерово казалось в то время чем-то сложным и непрактичным. Зачем мог понадобиться английский язык в Кемерово, никому не было понятно. Просто школа сама по себе была хорошая. Вот родители и добились моего в нее перевода.

Когда я пришел в двадцать первую школу, мои одноклассники уже учились по особой программе пять лет. А в той школе, из которой я пришел, вообще не было учителей иностранных языков и уроки проводила учительница географии. Мне пришлось очень тяжко в «английской» школе. Родители нанимали мне репетитора. Я целый год света белого не видел, а только зубрил английский. Это было вдвойне обидно, потому что я был уверен, что читать английских авторов в подлиннике я не стану, а поговорить по-английски вне стен школы мне не придется. Спасибо родителям за то, что они затолкали меня в ту школу. 

До встречи с двумя молодыми англичанами мне не приходилось общаться с людьми, которые говорили бы по-английски между собой, и не по заданию учителя. Мне, когда я мучительно учил английский, всегда интересно было узнать, применим ли этот язык на практике, работает ли он? Оказалось, что он был применим. Это меня и удивило. Услыхав, что пришедшие к нам в купе парни говорят на непонятном языке, Виталич встал с места и, кряхтя, приопустил окно. 

– Англичане... – сам себе сказал он, – они к нашему духу непривычные.
Английские попутчики очень обрадовались тому, что я их понимаю и могу говорить. Я, конечно, понимал далеко не все. Я не мог себе представить, что настоящие англичане так бегло и неразборчиво говорят. Уверен, что наша учительница по английскому языку и тем более завуч невысоко оценили бы произношение тех ребят, но смогли бы его исправить за полгода, если бы те усердно занимались и ходили на дополнительные занятия.

Высокого звали Мюррей, а рыжего Джон. Они ехали поездом из Пекина. Им хотелось доехать до Лондона обязательно по железной дороге. Даже Ла-Манш они хотели пересечь на железнодорожном пароме. Тоннеля под этим проливом тогда еще не было. Они долго пробыли в Китае по каким-то миссионерским церковным делам, это я не очень хорошо понял.

Мы много говорили. Они впервые путешествовали по России. Им было интересно. И хоть Мюррей и Джон уже успели проехать полстраны по Транссибирской магистрали, но видели они только вокзалы, мрачные пригороды и много-много деревьев в окне поезда. Поговорить же им ни с кем не удавалось. Я был первым их русским попутчиком, который как-то говорил по-английски.

А они были первыми в моей жизни людьми из-за границы, из иного мира, из мира, откуда привозили пластинки и где жили любимейшие музыканты. Из мира, который был только в фантазиях.

Я, конечно же, стал расспрашивать тех ребят про свои любимые группы, при виде которых я, наверное, упал бы в обморок. Мне интересно было, ходили ли они на концерты «Пинк Флойд» или «Куин», слушали ли они «Генезис» или «Ес»... Парни переглядывались, пожимали плечами и говорили, что они, конечно, знают названия, но все эти группы для них были старые. Их слушали их отцы. Сами же они называли кучу исполнителей, которых любили. Я не слышал ни об одном. Ни одно название не было знакомым.

Попытка поговорить о литературе моментально провалилась, потому что ребята совсем ничего не читали ни из великой русской литературы, ни из английской. Про театр они сообщили, что ни разу ни в одном не были, а про пантомиму сказали, что впервые о ней слышат.

Меня это здорово озадачило. Ребята выглядели как образованные люди, современные и умные. Они были ни много, ни мало британцами! Я не мог себе представить, что англичане не любят «Пинк Флойд» или «Лед Зеппелин». Творчества в жизни моих попутчиков не было нисколько вообще. Они про него даже не помышляли. Хотя со мной общались очень приятно, остроумно, доброжелательно. Но Шекспира, Свифта, Диккенса или Теккерея не читали и, услышав их великие имена, скривились и замахали руками, как наши школьники, услыхав имена Грибоедова, Некрасова, Пришвина или Короленко.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Животное поведение: как попрошайки (и другие люди) зарабатывают на животных Животное поведение: как попрошайки (и другие люди) зарабатывают на животных

Как люди зарабатывают на убийстве котят, щенков и черепах?

Esquire
Искусство страсти Искусство страсти

The Rake узнал, кто такой Роберто Казамонти

The Rake
Каким получился онлайн-спектакль Цыганова «Мрамор» по пьесе Бродского Каким получился онлайн-спектакль Цыганова «Мрамор» по пьесе Бродского

О спектакле, поставленном в квартире Бродского и сыгранном в день его памяти

РБК
Центробежность Центробежность

Гид по местам Москвы, куда редко ступает нога человека (а зря)

Esquire
8 доказанных наукой привычек, которые действительно повышают интеллект 8 доказанных наукой привычек, которые действительно повышают интеллект

Какие ритуалы стоит добавить в свою рутину, чтобы стать умнее

Maxim
Гость из будущего Гость из будущего

Разговор с Максимом Диденко о майских премьерах «Текст» и Asmodeus

Glamour
Россия для бедных. Почему в стране исчезает средний класс Россия для бедных. Почему в стране исчезает средний класс

Доля среднего класса в России сокращается

Forbes
Точечный старт Точечный старт

История отечественного авиаконструктора – Владимира Мясищева

Популярная механика
Самые дикие и нелепые плакаты к 9 Мая Самые дикие и нелепые плакаты к 9 Мая

Каждый год к Дню Победы «креативные умы» одаряют города страны идиотизмом

Maxim
Лучшие шутки об инсценировке убийства Аркадия Бабченко! Лучшие шутки об инсценировке убийства Аркадия Бабченко!

Сравнения ожившего Бабченко со всеми бессмертными персонажами в культуре

Maxim
Танцующая в темноте Танцующая в темноте

Модель Бреанна Бокс записывает дебютный альбом и снимает первый фильм

Vogue
Инвестиции на ярославском направлении Инвестиции на ярославском направлении

Ярославская область обладает большим потенциалом для бизнеса

РБК
Связаны корнями Связаны корнями

Хореограф и xудожник возвращают людей к жизни через искусство

Seasons of life
«Кажется, я беременна...» «Кажется, я беременна...»

Ежегодно в России беременеет примерно каждая 20-я девушка в возрасте 15–19 лет

Psychologies
Прирожденные лидеры: 10 самых влиятельных директоров в мире по версии Forbes Прирожденные лидеры: 10 самых влиятельных директоров в мире по версии Forbes

В рейтинге самых влиятельных людей половина — руководители крупных корпораций

Forbes
Лучшие кроссовки мая 2018 Лучшие кроссовки мая 2018

«Конверсы» Вирджила Абло и джинсовые «вэнсы»

Esquire
Я могу говорить Я могу говорить

Заявить, что ты стал жертвой, никогда не поздно и вовсе не стыдно

Esquire
20 важных весенних фактов про клещей 20 важных весенних фактов про клещей

Клещ ползет к тебе с распростертыми объятиями. Бди!

Maxim
Эпоха одноразовых вещей: почему все так быстро ломается Эпоха одноразовых вещей: почему все так быстро ломается

Мысль о том, что производитель в первую очередь заботится о вас — утопия

Forbes
Отец и сын Отец и сын

Пётр не сомневался, что бегство сына есть результат заговора

Дилетант
Жена дьявола: как сложились судьбы первых леди Третьего рейха Жена дьявола: как сложились судьбы первых леди Третьего рейха

Эти женщины искренне любили своих мужей и верили в нацистскую идеологию

Cosmopolitan
Трехрублевый план. Почему Сергею Лукьяненко не везет с экранизациями его книг Трехрублевый план. Почему Сергею Лукьяненко не везет с экранизациями его книг

Главным героем фильма «Черновик» неожиданно оказался Кремль

СНОБ
Кратчайшая история наручников: как люди сковывали друг друга Кратчайшая история наручников: как люди сковывали друг друга

С древнейших времен люди пытались ограничить подвижность друг друга

Популярная механика
«Мой сын готов продолжать мое дело». Последнее интервью миллиардера Георгия Генса «Мой сын готов продолжать мое дело». Последнее интервью миллиардера Георгия Генса

Георгий Генс о коллекционировании, спорте и воспитании детей

Forbes
Мария Погребняк — строгая мама и послушная жена: откровенное интервью о семье Мария Погребняк — строгая мама и послушная жена: откровенное интервью о семье

Мария Погребняк рассказала об отношениях со свекровью и своей любви

Cosmopolitan
Флоранс Илли-Хворостовская: «Дима снится мне каждую ночь» Флоранс Илли-Хворостовская: «Дима снится мне каждую ночь»

Интервью с главной женщиной певца Дмитрия Хворостовского

StarHit
Плейлист от пианиста Йеруна ван Вена Плейлист от пианиста Йеруна ван Вена

Йерун ван Вен выбрал 10 минималистических пьес и рассказал о каждой из них

Esquire
Миллионеры с лопатами: самые дорогие клады, найденные любителями Миллионеры с лопатами: самые дорогие клады, найденные любителями

Можно попытаться найти ничейные, но ценные сокровища и разбогатеть

Playboy
Тест и обзор проектора Epson EH-TW650: люди, это хит! Тест и обзор проектора Epson EH-TW650: люди, это хит!

Маленький, да удаленький недорогой проектор

CHIP
Наташа Королева: «Дома стриптиз для мужа танцую я» Наташа Королева: «Дома стриптиз для мужа танцую я»

Певица Наташа Королева 31 мая отметит юбилей

StarHit
Открыть в приложении