Какие болевые точки отрасли энергетики видны специалистам?

МонокльРепортаж

Кто сделает новый ГОЭЛРО?

Фундаментальная проблема российской электроэнергетики — отсутствие системного интегрированного плана развития производительных сил страны. Отрасль развивается в режиме латания дыр и ситуативных оперативных решений, сетуют эксперты-энергетики Евгений Гашо и Владимир Шкатов

Александр Ивантер, Николай Ульянов

Аномальная жара на Юге России летом 2024 года стала настоящим испытанием для системы централизованного энергоснабжения. К сожалению, не обошлось без плановых отключений электричества даже в городах-миллионниках

Случающиеся с завидным постоянством отключения электроснабжения в разных регионах страны — вершина айсберга проблем, накопившихся в энергетике. Какие болевые точки отрасли видны специалистам и какие пути решения могут быть предложены? Для обсуждения этих вопросов мы пригласили в редакцию «Монокля» опытных энергетиков. Наши собеседники — заведующий лабораторией, профессор НИУ МЭИ Евгений Гашо и советник председателя правления некоммерческого партнерства «Совет рынка» Владимир Шкатов.

Владимир Шкатов. Фото: из личного архива Владимира Шкатова

Владимир Высоцкий называл одну из самых ярких своих песен — «Парус» — песней беспокойства. Пожалуй, это точное определение жанра состоявшейся беседы.

— Семнадцатого июля 2024 года в Объединенной энергосистеме Юга был зафиксирован исторический пик потребления мощности — 21,1 гигаватта. Система не выдержала нагрузки, были веерные отключения электричества в крупнейших городах макрорегиона. При этом установленная мощность ОЭС Юга в два раза больше пика — 42,6 гигаватта. И все равно система не выдержала нагрузки. Почему?

Владимир Шкатов: Я пришел на работу в союзный ЦДУ ЕЭС сразу после аварии в Чернобыле, в ноябре 1986 года. Уже тогда и всегда позже Северный Кавказ был дефицитен по электроэнергии. Причина в том, что схема размещения объектов генерации не всегда позволяет передать энергию туда, где она нужна. Чтобы иметь такую возможность, нужно грамотно построить сетевую конструкцию.

Возьмем Ростовскую АЭС: четыре гигаватта мощности, но линии электропередачи от нее утыкаются в города, и дальше ничего не передается. Таким образом, указанное вами превышение, пусть даже двойное, — это не резерв. Потому что он физически не может быть задействован.

После достижения пика выработки электроэнергии в 1990 году российская энергосистема испытала длительный и глубокий спад: за 1991–1998 годы производство электроэнергии сократилось на 24%. При этом накопленный за этот период спад ВВП достиг 42%, а провал промышленного производства превысил половину (56%). Далее последовал рост выработки электроэнергии с небольшими откатами в кризисные годы: в 2009 году — на 5%, в 2020 году — на 3%. Советский максимум выработки электричества был превышен только в 2016 году

Евгений Гашо: Вспоминается картинка жаркого лета 2010 года — из поселка Джубга Краснодарского края. Каждые выходные в пик жары сетевики отрубают электричество. И это не авария, а такое «плановое профилактическое мероприятие» по причине гигантского роста потребления энергии. Раньше бабушка сдавала лишнюю комнату в домике у моря. Приезжала семья из Сибири, и у них в комнате из электроприборов был громкоговоритель, радио и лампочки поздно вечером. Теперь там стоит двух-трехэтажная мини-гостиница с кондиционерами в каждой комнате, телевизором и компьютерами. На одно домовладение была потребляемая мощность два с половиной киловатта, сейчас на порядок больше.

Евгений Гашо. Фото: Дмитрий Лыков

Но самое обидное, что в десятке километров от Джубги — современная газотурбинная ТЭС на 192 мегаватта, построенная в рамках комплексного проекта по энергообеспечению Олимпиады. Но довести ее энергию до частного сектора на побережье не получается: кто за это заплатит? Так что ТЭС сдает свою энергию просто оптом по сетям верхнего уровня, и все. Поэтому сегодня в каждом доме на Кубани вы найдете обязательно один, а то и два-три автономных бензогенератора.

А на кухнях санаториев и пансионатов стоят дорогие топливные элементы, чтобы в часы регулярных отключений света нормально кормить людей. И что изменилось за эти четырнадцать лет? В сетях практически ничего. Зато «полетели» проекты гибридных установок на тепловых насосах, солнечных коллекторах, фотоэлектричестве — сотни и сотни. Но все они от беды, от дефицита мощности.

В. Ш.: Тот, кто проектирует энергосистему, должен учитывать не только мощности и линии энергопередачи, но и динамику потребления, его территориальную конфигурацию, сезонный и суточный профили потребления. С учетом прогнозной величины и профиля потребления, а также наличия ресурсов топлива надо правильно определить тип генерации. Грамотный прогноз объема потребления электроэнергии невозможен без плана размещения производственных объектов в регионе. А чтобы этот прогноз был ответственным, орган, который его выполняет, должен иметь полномочия и финансовые ресурсы по его воплощению в жизнь. Ничего подобного в отрасли последние тридцать лет мы не наблюдаем. В лучшем случае мы ограничиваемся решением вопроса, где поставить новую электростанцию, ну и чуть-чуть по линиям.

— В августе Системный оператор представил Генеральную схему размещения объектов электроэнергетики до 2042 года. Разве этот документ разрабатывался не по тому алгоритму, который вы изложили?

В. Ш.: Никакой науки, увы, за этим документом не стоит. Представленный план ввода мощностей — это, во-первых, инерция и, во-вторых, сумма лоббистских усилий. Состоговали, разложили по телу Родины свои хотелки, особо не задумываясь, каким будет через пятнадцать лет рост потребления.

— Прогноз потребления в Генеральной схеме все-таки присутствует. Системный оператор предполагает, что до 2027 года среднегодовой прирост потребления электроэнергии в стране составит 2,1 процента, затем, до 2042 года, он замедлится до 1,3 процента. В итоге за 18 лет рост потребления электроэнергии составит 27,6 процента.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Открыть в приложении