Владимир Сурдин: «Интернет из космоса не боится никакого контроля!»
Наука и технологии сегодня интереснее массовой культуры. И это одна из причин, почему беседовать с учеными любопытнее, чем с певцами и актерами. По этому поводу мы открываем рубрику «Мозг месяца», а первый наш гость – Владимир Сурдин, астроном, доцент физфака МГУ. Базы на Луне и космический Интернет? Уже через пару лет!
Владимир Георгиевич, у меня такое ощущение, что основные успехи землян в деле освоения космоса случились 50 лет назад и с тех пор мы даже разучились делать то, что умели.
Из космического бума конца 1950-х – начала 1960-х выдавили по максимуму идеологический продукт. Тогда это было удивительно, и народу больше говорили, чем на самом деле совершали. Ну что такое первый спутник? Банка металлическая. Что такое первый человек на орбите? Это просто баллистическая ракета, которая вышла на орбиту, и в ней человек. Советский Союз, конечно, сорвал куш в первые годы космонавтики. Все первое было у нас: собачка, человек, два человека, женщина и так далее. Ну и была борьба за Луну, потому что Кеннеди эту борьбу стимулировал. Мы их обогнали на первом этапе, и им надо было наверстать. Они смогли потратить гигантские ресурсы, и паритет был восстановлен. Наш первый спутник, наш первый человек в космосе, но их первый человек на Луне. Однако с начала 70-х речь шла только о научных исследованиях, оборонных и хозяйственных работах на орбите, поэтому уже ничего такого взрывоподобного обществу нельзя было продемонстрировать.
Просто в других областях прогресс идет зримо: в транспорте, в коммуникациях. А в космосе...
А вот давайте начнем с транспорта и коммуникаций. GPS стала нас водить по свету, появились навигаторы. А что это, если не космонавтика? Люди забывают, что это космонавтика, она подарила нам всемирную навигацию, а это огромные затраты, десятки спутников на орбите. Наша ГЛОНАСС, американская GPS, европейская «Галилео». А у китайцев своя, у японцев своя, у индийцев своя навигационная система!
Все, что 50 лет назад было сложно, дорого и громоздко, сейчас стало просто, дешево и компактно. Кажется, что и с космическими полетами это должно произойти...
Так это и стало просто. Посмотрите на организацию Илона Маска. На программу «Аполлон» работали сотни тысяч людей, тратились огромные государственные деньги. Сейчас несколько тысяч молодых людей под предводительством одного крутого инженера-бизнесмена Илона Маска могут позволить себе сделать лучшую в мире ракету. Falcon Heavy – это самая мощная ракета.
Но все же человек из орбиты до сих пор не вырвался.
Нет потребности. Почти все, что делается в космонавтике, подчинено военным задачам. А военным не надо далеко летать – у них цель здесь, на Земле. Все, что за пределами Земли, сегодня представляет только научный интерес. На это выделяют небольшие деньги, сотни миллионов, полтора-два миллиарда в год. Но это не те деньги, на которые человека можно куда-то посылать. Программа «Аполлон» стоила 25 миллиардов долларов 1960-х годов, сегодня это примерно 120 миллиардов.
То есть, если бы сейчас была хотя бы холодная война, успехи космонавтики…
…были бы, конечно, более внушительными.
Вообще, есть ли какой-то экономический смысл лететь на Марс или на Луну?
Пока никакого. На Луну полеты освоены, их можно повторять сколько хочешь. Экономический смысл появится, как только начнет действовать термоядерная энергетика на Земле. Это не атомные станции, где уран распадается. Наоборот, это станции, где происходит синтез, слияние элементов: из водорода рождается гелий. Термоядерная энергетика – это старинная мечта человечества, потому что ресурсов для нее довольно много. Тяжелый изотоп водорода, дейтерий, – его в земных океанах сколько хочешь. Сейчас первая международная термоядерная станция строится во Франции общими усилиями: и мы участвуем, и американцы. Если она покажет себя хорошо, если будет генерировать больше электричества, чем затрачивается на ее поддержание, то такие станции на Земле будут расти, они почти безопасны. Атомные все-таки опасны. Но особо ценный ресурс для термоядерной энергетики – это легкий изотоп гелия, гелий-3. Его на Земле практически нет, а на Луне он есть в тонком слое лунного грунта в немалом количестве. Гелий-3 намного эффективнее земного дейтерия, примерно как каменный уголь по сравнению с деревом. Если термоядерная станция окажется экономически приемлемой, то за гелием-3 все тут же ринутся на Луну. Это решится через два года. Построят лунные базы, роботы будут ползать, верхний слой грунта снимать и туда-сюда летать. До Луны всего три дня лету.
Так, а что тогда с Марсом?
С Марсом никакой экономической перспективы, конечно, нет, и вряд ли она в ближайшие столетия будет. Там нет ничего интересного, ну ровным счетом ничего, кроме возможности жить. Возможность жить там есть. Она не намного хуже, чем, скажем, у нас в Антарктиде или на океанском дне.
Но там же нет атмосферы!
У нас на МКС тоже нет атмосферы, ее делают руками. Да, это будет всего лишь база под куполом, но тем не менее отдельное от Земли место, которое гарантирует нам, что если с Землей что-то случится, то на Марсе сохранится колония. Это важно! Небольшая колония на Марсе может хранить очень ценные земные ресурсы, а именно информационные. Своеобразный бэкап нашей цивилизации. Еще интереснее найти марсианскую жизнь как таковую. Тогда мы для биологии вдвое расширим поле деятельности.
Вы смотрели фильм «Марсианин»?
Конечно, я даже был научным редактором русского перевода книги. Книжка намного интереснее! В смысле кинотехники здорово сделано, прямо веришь. А в смысле научном, конечно, не похоже ни на что, потому что герой, по-моему, четыре года бегал по поверхности Марса, пока ждал спасателей. На поверхности Марса уровень радиации такой же, как в открытом космосе, а там человек больше года не проживет.
Терраформирование – ремонт планет под заселение. Как вы относитесь к этой концепции?
Думаю, это фантастика. Мы прикидывали, что можно из Марса сделать и какими усилиями. Наших энергетических ресурсов ни на что не хватит. Наш самый большой ресурс – это атомные бомбы, но мы ими и десятую долю полярной шапки на Марсе не растопим, даже если весь арсенал туда сбросить. Есть более изящные способы. Например, рядом с Марсом летает много тяжелых астероидов, и если немножечко одному-другому траекторию повернуть, то они упадут на марсианский полюс. И вот они-то как раз растопят все. Планета содрогнется, лед испарится, и в атмосферу влетит немножечко паров воды. Атмосфера от этого намного благоприятнее не станет. Ну, чуть-чуть поплотнее, чуть-чуть помокрее станет, но это не та атмосфера, в которой мы могли бы дышать. Так что все равно придется в замкнутых помещениях жить и воздух делать искусственно. Мы это умеем делать, энергии на Марсе сколько хочешь, атмосферка прозрачная, солнышко светит. Да, на марсианском экваторе как в Москве: летом в полдень плюс 15–20. Правда, зимней ночью минус 120 градусов, перепады температуры там сильные. Но в подземных жилищах вполне можно жить, у нас в метро тоже нет перепадов температуры.