Марксы атакуют! История величайших гениев комедии
Жизнь и подвиги трех величайших гениев комедии, которых иногда оказывалось четверо, хотя на самом деле было пять.
От одного до пяти
Эпоха братьев Маркс началась 22 марта 1887 года. Первым в семье Сэма Маркса, самого косорукого и неумелого портного, которого только знал и без того многострадальный еврейский народ, родился Чико. И хотя при появлении на свет каждый из братьев получил вполне человеческое имя, но, чтобы ты не запутался, кто в кого превратился впоследствии, мы сразу начнем называть их сценическими псевдонимами: Чико, Харпо, Граучо, Гаммо и Зеппо.
Итак, первым был Чико. Рос он сам по себе. Мать в основном была занята тем, что рожала ему все новых и новых братьев, а отец постоянно рыскал по Нью-Йорку в поисках очередной жертвы для своих безумных экспериментов в области кройки и шитья. К двенадцати годам Чико уже был полупрофессиональным воришкой и патологическим игроком. Отец не мог даже отправить его с выполненным заказом к клиенту, так как по пути Чико сбывал в ломбард костюм и бежал отыгрывать свои карточные долги.
Парадоксальным образом страсть к игре привела к тому, что Чико изобрел свою уникальную манеру игры на фортепиано, ставшую его визитной карточкой. Посетив четыре урока музыки, он смекнул, что двадцать пять центов, положенные учительнице, лучше проиграть, а бренчать по клавишам можно и самому научиться. А что получится, если не учить юного пианиста правильно держать кисти рук и извлекать звуки, нельзя описать ни нотами, ни словами, зато можно увидеть в любом из фильмов братьев Маркс.
Талант к музыке открылся и у Харпо, родившегося через год после Чико. Найдя в чулане арфу бабушки, с которой она когда-то выступала на ярмарках с пением тирольских песен, Харпо методом тыка научился на ней играть. Позднее он тоже самостоятельно освоил скрипку, кларнет, тромбон и корнет. При этом разобраться, как читать записанные на бумаге ноты, он так никогда и не смог.
К счастью, чтобы фильмы с братьями Маркс не слишком утомляли тебя музыкальными номерами, третьим родился Граучо. Хотя Граучо тоже имел вполне приличный музыкальный слух, его больше интересовали не звуки, а слова. И его главной страстью стало чтение. Словесная эквилибристика будет позже главной отличительной чертой Граучо, причем не только на экране, но и в жизни.
После рождения в 1893 году четвертого братца — Гаммо — какое-то время казалось, что популяция семьи Марксов устаканилась. Но в 1901-м из материнской утробы с криком «Расчет закончен!» появился последний, пятый отпрыск — Зеппо, и сводить концы с концами семье стало совсем туго. Вскоре 12-летнему Граучо пришлось бросить школу и идти на заработки офисным мальчиком на побегушках. Чико и Харпо к этому времени уже давно работали таперами в борделе.
Плодотворная дебютная идея
Как вспоминал Зеппо, Марксу-старшему всегда каким-то образом удавалось находить дураков, соглашавшихся пошить у него костюм. Правда, как добавлял Граучо, к чести дураков стоит упомянуть, что ни один из них не заказал повторно у Сэма Маркса даже носового платка. Так что денег в семье, несмотря на заработки старших сыновей, всегда катастрофически не хватало. Зато, как казалось матери семейства Минни Маркс, они в достатке водились у ее брата. Дядя Альберт выступал по театрам в составе комического дуэта «Галлахер и Шин» и был вполне доволен жизнью. И Минни решила сколотить из сыновей мальчиковый ансамбль.
Первым запел обладавший красивым подростковым сопрано Граучо. Затем к нему присоединился Гаммо. Далее на сцену вышел Харпо. Видя, что братья стали зарабатывать какие-то деньги, к трио присоединился и Чико, вечно нуждавшийся в наличности, чтобы платить по карточным долгам.
К 1912 году четверо братьев разъезжали по стране, надрывая глотки везде, где им соглашались заплатить или хотя бы накормить их. К этому времени даже голос самого юного из квартета, Гаммо, уже давно сломался. И хотя пели они, конечно, лучше, чем их отец шил, на фоне множества других любительских ансамблей они не выделялись абсолютно ничем.
Во время очередного вялого представления в захудалом техасском городке Накогдочес в зал ворвался местный житель, вопя о том, что на улице взбесился чей-то мул. Это потрясающее событие зрителям показалось куда интереснее происходившего на сцене, и они дружно покинули зал. Когда аудитория наконец вернулась, обиженные таким отношением братья осыпали ее не песнями, а изысканными оскорблениями. Вместо ответной ругани зал, к удивлению квартета, разразился восторженным ревом. Подобного признания братья не получали еще ни разу. Это знаменательное событие заставило, как сейчас принято говорить, пересмотреть концепцию и превратиться из песенного ансамбля в комическую группу.
От смешного до великого
Успех пришел не сразу. Только через десять лет непрерывных выступлений Марксы стали теми, кого теперь ты можешь увидеть на экране. В результате бесконечного примеривания комических личин за каждым из братьев постепенно закрепилось определенное амплуа, с которым ни один из них не расстался до конца своих дней. Чико стал выступать в образе говорящего с сильным акцентом итальянского эмигранта, при случае показывающего фортепианные фокусы.
Харпо общался с партнерами по сцене исключительно с помощью свистков, рожков и клаксонов, поскольку «онемел». (Это случилось после того, как однажды для него забыли написать роль, и Харпо пришлось импровизировать свою партию прямо на ходу средствами пантомимы. На следующий день рецензии упоминали только о его игре.)