«Крестному отцу» — 50 лет. Как создавался великий фильм, спасший кино
«Крестный отец» — не просто фильм, который принес Фрэнсису Форду Копполе мировую славу, деньги и три оскаровские статуэтки. Он также изменил саму традицию гангстерского кино, спас студию Paramount Pictures от банкротства и подарил миру новое поколение звезд. А еще чуть не начал войну между голливудскими акулами кинобизнеса и мафией.
В начале было слово
Всё началось со страданий и стараний писателя-самоучки Марио Пьюзо, сына неграмотных итальянских эмигрантов, одного из семи детей, которых мать Мария растила одна после того, как отец, у которого диагностировали шизофрению, покинул семью. Марио практически сбежал из дома и нью-йоркского района Адская Кухня, чтобы служить в армии во время Второй мировой. «Я ненавидел свою жизнь… Когда началась война, я был счастлив. Сбежать от матери, от семьи, от девушки, с которой встречался, но не любил», — вспоминает Пьюзо в своих мемуарах. Во время войны он поездил по Европе, водил джип и несколько раз оказывался под огнем, но в основном занимался административной работой.
Служба при штабе в Германии уже после войны подарила ему не только знакомство с будущей женой (они поженились в 1947 году), но и материал для его грядущих литературных опытов. Правда, мало удачных — дебютный роман Марио «Арена мрака» о любви американского солдата и немецкой девушки был опубликован, но не очень-то продавался. Начинающему писателю вскоре пришлось взяться за халтуру — пописывать криминальное и военное чтиво для издательства Magazine Management с названиями в духе «Боевые ангелы: Солдаты-мотоциклисты из ада, которые разнесли танковую дивизию Гитлера». Надо сказать, в этом жанре он писал довольно быстро и лихо. К тому моменту у Пьюзо было уже пять детей, проблема с лишним весом из-за любви к итальянской кухне и пристрастие к азартным играм. Не зря одним из его любимых писателей был Федор Достоевский — дрожащий от возбуждения и ставящий на кон последнюю рубашку игрок был очень важной и понятной для него фигурой. Второй важной фигурой в его жизни была мать — властная женщина, которая сыпала крылатыми выражениями (например, «месть — блюдо, которое лучше всего подавать холодным») и вдохновила сына на создание образа Дона Корлеоне. Однако основным источником влияния на самый популярный роман про мафию стал даже не колоритный бэкграунд Адской Кухни, населенной в основном итальянскими эмигрантами, а книги Зейна Грея, вестерны о первых покорителях фронтира. Пьюзо хотел создать что-то настолько же эпичное, захватывающее дух — правда, не о ковбоях, а об одной криминальной итало-американской семье, со множеством сюжетных линий, крутых парней с пистолетами, азартных игр и секса. Фамилию семьи он взял из нон-фикшена про сицилийскую мафию — город Корлеоне считался одним из самых опасных на Сицилии.
Фортуна улыбнулась писателю — после нескольких отказов он встретил Сола Брауна, молодого редактора издательского дома G.P. Putnam's Sons, которому очень понравился десятистраничный синопсис его романа про мафию. В результате Пьюзо получил аванс $5000, сел за печатную машинку и начал развивать свою изначальную задумку — историю отца одной из криминальных семей Нью-Йорка и его сыновей. Конечно, ему мечталось о романе в духе Достоевского, но от этой идеи пришлось отказаться. Зато секса и насилия было хоть отбавляй. Когда у него было готово сто страниц, нуждавшихся в редактуре и чистке, свершилось чудо — в марте 1967 года Пьюзо позвали на встречу с главой студии Paramount.
Одна из старейших студий Голливуда, подарившая миру Рудольфа Валентино, Марлен Дитрих, братьев Маркс и Одри Хепберн, переживала к концу 1960-х тяжелые времена. Она ассоциировалась с древним динозавром, не способным адаптироваться к современности. Но в 1966 году главой продакшена назначают 36-летнего Роберта Эванса, бывшего продавца женской одежды, импозантного и напористого бабника и жизнелюба. Именно под его чутким руководством студия выпустит «Крестного отца», «Историю любви», «Ребенка Розмари» и «Китайский квартал». В своих мемуарах он вспоминает встречу с Пьюзо в несколько комическом ключе: в его студийный кабинет вошел полный нервный мужчина, словно сошедший со страниц Достоевского. Поторговавшись, писатель продал права на свой недописанный роман за $12,5 тысячи при условии получения еще $50 тысяч после экранизации. Правда, сам Пьюзо вспоминает, что встречи вовсе не было — он познакомился с Эвансом только когда начал работать над сценарием к фильму. В любом случае, деньги были получены, и автор улетел в Лас-Вегас — проматывать гонорар и знакомиться с фактурой в казино The Sands (там часто выступал Синатра и снимали оригинальные «Одиннадцать друзей Оушена»). Именно в этом храме алчности Пьюзо и услышал фразу о предложении, от которого нельзя отказаться, вошедшую в роман и фильм и ставшую крылатой.