Почему величие народа совпадает с его бедностью, или Как роскошь связана с закатом культуры
Филолог и искусствовед Арсений Дежуров обнаруживает в повседневности признаки заката цивилизации и подкрепляет свои доводы примерами из мировой культуры. В первом выпуске он рассказывал о том, как появление профессионального спорта означает для любой цивилизации начало конца, во втором — о жизни в нищете и смерти в роскоши.
Если бы сбылась мечта любителей фантастики и машина времени была изобретена… Если бы машина времени стала общедоступной и недорогой… И если бы средний бизнес прибрал ее к рукам и организовывал туры в минувшие эпохи… то у нас не было бы долгих раздумий, куда нам отправиться. Конечно же, больше всего хотелось бы увидеть Пушкина на лицейском экзамене, Будду, Сократа и Христа. С туризмом не было бы проблем.
Но представим, что транс-временной бизнес пошел в гору и стали возможны долгосрочные визиты в прошлое, а может статься, даже эмиграция в полюбившиеся уголки древности. И тут мы с удивлением обнаружили бы, что времен и мест, где мы хотели бы провести остаток дней, не так уж много. И то, что интересно для ознакомления, не всегда пригодно для комфортной жизни.
Предположим, что открыто направление «греко-римская культура». Интереснее всего в ней та пора, которая называется «классика» — это необыкновенная толчея гениев на пятачке самого большого государства Греции — в Афинах (V-IV века до Рождества Христова). Но как жили греки великих времен? Каким был тощий скот на древних лугах, во что были одеты гениальные нищеброды, как великие моралисты обходились без канализации? И почему появление роскоши, комфорта, удобств и стандартов наука связывает не с расцветом, а с закатом культуры?
Для начала представим седой мир афинской мудрости: беломраморные храмы (они были расписными, но нам привычней вообразить их белыми), скалу старейшин Ареопаг, театр Диониса на склоне холма…
Стоп, а где же гражданская архитектура? Где, собственно, дома? Они не дошли до нас. Божественные жилища строили из долговечного материала — из камня. Себя самих люди надолго не планировали, так что обходились постройками из прутиков, соломы, глины, песка, навоза и золы. Такой дом легко создать, легко и сломать. Даже воров в Греции называли «стенокопатели» — чтобы проникнуть в жилище, достаточно было разрыть стену и вытащить из дома ценности… Только какие?
Лепные хижины строили на замусоренной земле как бог на душу положит. Они образовывали кривые улочки, на которые горожане выплескивали нечистоты. Архитектор Гипподам из Милета придумал планировку города с прямым углом схода улиц — так в древности были застроены Милет и Приена, в современном мире Санкт-Петербург, Чикаго, Мангейм. Но Афины — старый город, гораздо древней Гипподамова изобретения, так что строительство велось стихийно.
Там жили богатые и бедные, свободные граждане и рабы. Древнейшая и уважаемая профессия — скотовод. Корове в гористой местности трудно развернуться, кормильцами были овцы и козы — «коровы бедняка». У кого-то была одна овца, у кого-то десяток, у иного тысяча. А у кого-то ничего, кроме гордости быть гражданином Афин. Что греки ели? Овечий сыр, похожий на творог. Во что были одеты? В несшитую одежду из овечьей шерсти.
Достигшие высокого положения граждане позволяли себе полосу пурпурного цвета по краю туники. Пурпур — дорогая краска, чтобы добыть его, требовалось погубить тысячи моллюсков-багрянок. Полководец Алкивиад так зазнался, что повелел выкрасить свою одежду в пурпур полностью и, конечно, выделялся среди толпы — новый грек в малиновом хитоне. Но в остальном хитон на нем был такой же, как и на простом крестьянине, – овечья шерсть.
Корова весьма ценилась, ибо была матерью бычков, а те — друзья человека. С быками отношения строились примерно те же, что у нынешних собачников со своими питомцами. Быков называли ласковыми именами, с ними играли, поверяли им сердечные тайны, освобождали от работы ради почетной «пенсии». Согласно законам Солона (VI век), убийство пахотного быка приравнивалось к убийству человека.