Антон Макарский: «Не предполагал, что стану таким папой-папой»
Своим детям не буду указывать, как жить. Если спросят, расскажу об ошибках, покажу шрамы: так поступал и от этого мне больно. Пусть сами делают выводы
В ушедшем году вы совсем не снимались в кино. Что происходит, Антон?
— Наконец научился отказываться от проектов. К сорока трем годам понял: с раздражением и напряжением, возникшими от однообразности ролей, пора что-то делать и прекращать играть романтических героев, которые упорно ищут и не могут найти свою вторую половинку. К величайшему сожалению, я далеко не у всех режиссеров ассоциируюсь с мужчиной, уже пережившим кризис среднего возраста, которому есть что по этому поводу сказать. Скоро на экраны выйдет пара фильмов, в них я еще снимался в привычном амплуа, но это финальный отголосок. Профессию не разлюбил, по-прежнему хочется работать, я трудоголик. Проблема лишь в том, что сейчас предлагают мало ролей, которые бы одновременно и меня устроили, и оказались интересными зрителю.
В детстве мечтал побыстрее вырасти, чтобы нравиться девочкам. И в юности подгонял время, желая казаться опытным и сильным. А став ровесником Джеймса Бонда, хочу поскорее измениться так, чтобы морщины были поглубже, волосы — с сединой. Даже бороду отпустил для солидности. Теперь мечтаю о ролях, которые до сих пор из-за внешней моложавости были недоступны.
Это все наследственность виновата. Я — в дедушку Михаила Яковлевича Каплана, народного артиста России. Он тоже всегда выглядел намного моложе своих лет. Сейчас ему восемьдесят шесть, но я порой чувствую себя его старшим братом! Видимо, тот драйв, кураж, с которыми живет дедушка, передались и мне.
Почему лишь к сорока трем годам стал отказываться от работы? До этого во мне жил страх. Общага, армия, вечные скитания: утром не знаешь, где будешь ночевать. Наголодался и в прямом смысле слова, и в переносном. Первые полгода после армии, еще до встречи с Викой, кантовался у друзей. Из вещей — две майки, серая и бордовая, джинсы, всесезонные ботинки, бритва и гитара. С ней нередко спускался в подземный переход и зарабатывал на хлеб с кефиром.
Вспоминаю один московский ночной клуб, который приглашал зажигать за их счет. Я не танцор, но люблю и умею отрываться. Мне открывали доступ к бару, я веселился и увлекал остальных. Хозяевам заведения нравилось, что я умею радоваться жизни и пить не пьянея. Опять же — дедушкина школа.
Так вот, обычно из клуба я выходил на рассвете. Летом не раз укладывался спать прямо на скамейке в сквере. Но несмотря на ночные возлияния, утром обязательно находил поблизости турник и занимался.
Спорт и спирт... Почти десять лет впроголодь и без дома... С 1993-го, когда поступил в Театральный институт имени Щукина, до участия в 2002-м в мюзикле «Нотр Дам де Пари», ставшем творческим трамплином. Вот сейчас рассказываю о том периоде и ловлю себя на мысли, что мои слова можно истолковать как жалобу, дескать, пережил столько негатива. Но это не так! Я кайфовал от жизни, свободы и всего, что вокруг происходило. Была какая-то уверенность: дальше все будет очень хорошо.
— Наверняка жизнь холостого парня была свободной во всех смыслах. От девушек отбоя не было?
— Ну, Казановой я не был никогда, но романы случались. Вот только москвичек избегал. Боялся: вдруг заподозрят в меркантильности, подумают, что пытаюсь заполучить столичную прописку. Как правило, знакомился с такими же, как сам, отвязными и неместными.
— Вы сказали, что научились отказываться от работы. Как на это реагирует жена?
— Во-первых, свои актерские амбиции я еще реализую. Уверен, став чуть постарше, сыграю «старичков» в хорошей физической форме, на экране их не так много. Во-вторых, на семейном достатке мое решение не сказывается, наш с Викой «Живой концерт» очень востребован, почти в каждом городе аншлаги. И все же жена меня не совсем поняла. Мечтает, чтобы я по-прежнему снимался в пяти-шести проектах в год, а она бы занималась детьми. Но Вика очень талантлива, ей нельзя закапывать свой дар в землю и не петь! При этом, несмотря на хорохористость, она жуткая трусиха, всегда боялась выходить на сцену. А я мечтаю побывать на ее настоящем большом сольном концерте, но Вика отказывается выступать без меня. Пусть теперь прочтет об этом еще и в журнале, может, решится.
Однажды знакомый обратил мое внимание на «Википедию», там на страничке «Антон Макарский» написано: убежденный сторонник патриархальной семьи. Прочел и долго смеялся. Те, кто это написал, просто не знают Вику! Некоторые впадают в другую крайность, считая меня подкаблучником. Возможно потому, что жена ведет все наши дела, я даже не знаю, сколько стоит мой съемочный день. Зато у меня всегда имеется заначка. Деньги заканчиваются, Вика в панике, а я заглядываю в тумбочку и роняю небрежно: «На, возьми».
Но кем бы меня ни считали, по принципиальным вопросам решения за семью принимаю я. Пусть такие моменты и возникают нечасто. Если не уверен, правильно ли поступаю, не стесняюсь обратиться за советом к людям, мнением которых дорожу.
Лет десять назад собирался полностью уйти из профессии. Нет, ничего ужасного и трагичного не произошло, просто наступило время задуматься о смысле жизни. Вику мое желание шокировало. Дело в том, что тогда я начал воцерковляться. Серьезно размышлял о том, не лежит ли пропасть между актерской профессией и христианством, к которому всей душой стремлюсь. В итоге принял непростое решение. Пошел к батюшке и сказал:
— Лицедейство — это грех. Я отвлекаю людей, развлекаю, развращаю. Не хочу больше во всем этом участвовать. Уеду в деревню, построю дом. Благословите!
Он спросил:
— А ты умеешь?
— Нет, но научусь.
— А кроме своей профессии еще что-то знаешь?
— Нет...
— Вот и работай на том месте, куда тебя Господь поставил. Служи Богу и людям своими талантами.
— Но как же так? Я участвую в проектах, где Петя любит Таню, Таня — Васю, а тот — Наташу. Это же абсолютно пустое!
— Если будешь укрепляться в вере, знай: какие-то двери закроются, но отворятся другие. А пока у тебя есть возможность выбора.
Тогда я не совсем понял, что он имел в виду, но в профессии остался. Потом родилась Маша, и жизнь обрела новый смысл. Я продолжал заниматься своим ремеслом. По-прежнему многие роли не нравились, но я считал, что должен кормить семью, и это придавало моей работе иной оттенок. Речь уже не шла о собственных актерских амбициях.
А год назад снова почувствовал себя на пределе и отказался от проекта Первого канала. Роль шикарная, герой неоднозначный, с широким возрастным диапазоном — все, что люблю. Но общий смысл сериала — пустота, даже не буду говорить, о чем он. На меня посмотрели как на сумасшедшего. Когда еще несколько раз отказался, звонки прекратились. Но едва нашел в себе силы говорить «нет», с души будто камень свалился и начали открываться другие двери, о которых упоминал батюшка.
В 2018-м мы с Викой начали вести на канале «Спас» познавательный телевизионный проект «Святыни России». У нас прекрасная творческая команда единомышленников. Произошел глобальный перелом — я делаю то, что хочу, люблю, умею и считаю полезным! Рядом много талантливых людей, так что планов огромное количество.
— Вы сказали, что пережили кризис среднего возраста. Когда это случилось, что чувствовали?
— Началось, наверное, годам к тридцати и только недавно подотпустило. Происходило это несмотря на бурную деятельность. Был невероятно востребован, участвовал в нескольких параллельных проектах, почти не спал. У нас с Викой еще не было детей. Сейчас все свободное время мы посвящаем Маше и Ване, они спасают от любых тягостных раздумий. А тогда меня держал на плаву спорт. Если совсем затягивало в воронку уныния, надевал кроссовки и бегал.
— Спорт, не алкоголь?
— Нет. С юности выпиваю, лишь когда хорошо. Не могу пить с горя. Если плохо, колочу грушу, поднимаю штангу, бегу.
Вике было непросто, я всегда был «тараканистым», а тут каждый день выедал ей мозг. Она тогда перенесла операцию на голосовых связках и временно не пела, занималась моими делами. Я в запале мог страшно обидеть: «Что ты предлагаешь ерунду?! Чем мы вообще занимаемся? Ты меня совершенно не понимаешь! Мы с тобой чужие люди!..»
Вика часто плакала, не спала ночами. Спасибо любимой теще, мудро помогала дочери пережить сложное время. Например, Вика ей звонит:
— Мама, Антон кричит на меня, наговорил кучу всего... — и рыдает.
Теща в ответ:
— Погоди. Он где, со съемок только вернулся? Уставший, наверное, а ты сразу с порога предъявила список дел на неделю? А накормила, выпить предложила?
— Он вроде и выпивать не хочет.
— А ты предложи.
На следующее утро и сам понимаю, что погорячился: «Вика, прости! Что ты там советовала? Да, неплохой вариант. И этот вроде хороший».
С появлением детей мы перешли на новый уровень отношений, даже смешно вспоминать, как ссорились из-за сущей чепухи. Теперь на все, что происходит в нашей жизни, смотрим через призму восприятия детей.
— То есть теперь живете с Викой тихо-мирно?
— О нет, мирная жизнь — не про нас! Виной то ли растревоженное актерское нутро, неспокойное, восприимчивое к среде обитания, то ли выработанная еще со студенческих времен привычка акцентироваться на негативе. Нас ведь как учили? Хорошее — это нормально, обращать внимание на него не стоит. Давайте поговорим о плохом и будем стараться исправлять. Вот я и стараюсь концентрироваться на недочетах, чтобы их исправить, а Вика вообще не желает замечать плохого. Для нее все и всё вокруг должно быть светлым и радостным. Так что жене со мной непросто. Хвалить ее и в голову не придет, а вот сделать замечание — всегда пожалуйста. Чтобы меня правильно поняли, поясню: речь идет в основном о профессиональных вопросах.