История Бобби Босолея — члена секты Чарльза Мэнсона, которого прозвали Купидоном за ангельское лицо
Летом 1969-го по Западному побережью США прокатилась волна убийств от рук членов секты «Семья» Чарльза Мэнсона. В течение 50 лет музыкант Бобби Босолей пытается выйти из тени, брошенной Мэнсоном. Esquire первым публикует переписку художника Дмитрия Мишенина* с этим загадочным человеком.
Воскресенье 27 июля 1969 года выдалось чудовищно жарким. Молодой человек по имени Бобби Босолей заявился домой к своему знакомому, преподавателю музыки Гари Хинману. Три дня спустя Хинмана найдут мертвым — он скончался от нескольких ударов ножом. 6 августа полицейские обнаружат спящего Бобби Босолея в «фиате» Хинмана на обочине шоссе 101 и арестуют его.
Что произошло в доме Хинмана — доподлинно неизвестно. Три дня спустя после ареста Босолея Америку потрясло жестокое убийство беременной актрисы Шэрон Тейт и четырех ее друзей, совершенное членами секты «Семья» Чарльза Мэнсона. Как и в доме Хинмана, полицейские обнаружили на месте преступления надписи, сделанные кровью жертв: «Свинья», «Политическая свинья» и «Смерть свиньям». Как выяснится позже, имитируя почерк убийств, Чарли Мэнсон рассчитывал отвести подозрения от Бобби Босолея — ведь на момент расправы над Тейт тот уже находился в тюрьме — и отправить полицию по следу радикальных политических группировок. Этот план до определенного момента работал: на первом суде по делу Босолея жюри не смогло прийти к единому мнению. Прокурор впоследствии признавал, что обвинение было слабым.
Настоящей находкой для следствия стали показания одной из последовательниц Мэнсона — девушки по имени Сьюзан Аткинс, признавшейся в убийстве всех восьми человек: Гари Хинмана, Шэрон Тейт и ее гостей, а также четы Ла-Бьянка.
Тем летом возвышенный и наивный образ «детей цветов» был разрушен.
По версии обвинения, Бобби примкнул к «Семье» Мэнсона и получал приказы от него напрямую. Прокурор торжествовал: сатанинская хиппи-секта была идеальной сенсацией. Согласно линии обвинения, Мэнсон и его сообщники, включая Босолея и Аткинс, убивали, повинуясь тайным посланиям, зашифрованным на «Белом альбоме» The Beatles, а конечной их целью было разжечь в США расовую войну — «Хелтер скелтер», — в которой афроамериканцы победят и уничтожат белых, а затем обратятся к «Семье» за наставлениями (Helter Skelter — одна из песен с «Белого альбома» The Beatles. — Esquire). Босолей заявил, что прокурор бредит.
Позднее он изложил свою версию событий. В конце июля 1969-го Босолей перепродал банде байкеров Straight Satans партию наркотиков, изготовленную Хинманом, но она оказалась бракованной. Чтобы избежать расправы, Бобби заявился домой к Хинману и потребовал вернуть $1000 за товар. В разгар спора в апартаменты внезапно ворвался Чарльз Мэнсон, вооруженный саблей, рассек хозяину дома лицо и удалился. Гари начал угрожать Бобби полицией. Завязалась драка, и в состоянии аффекта Босолей убил Хинмана двумя ударами ножа в сердце.
Как бы то ни было, консервативная Америка жаждала разоблачения «сатанинской секты». И получила желаемое.
18 апреля 1970 года 23-летний Бобби Босолей был приговорен к смертной казни.
***
К 23 годам Босолей успел стать звездой калифорнийского рок-андерграунда. За ангельское лицо, длинные вьющиеся волосы и харизму Бобби прозвали Купидоном. Женщины теряли от него голову. Гитарист-самоучка, он играл в психоделической рок-группе The Grass Roots (позже переименной вокалистом Артуром Ли в LOVE) и прорвался на калифорнийскую музыкальную сцену в разгар хиппи-революции.
Покинув The Grass Roots, Босолей собрал инструментальный ансамбль The Orkustra. Купидон выделялся даже на фоне пестрой калифорнийской арт-тусовки: он неизменно появлялся на публике в цилиндре и мокасинах с колокольчиками.
«Однажды я проходил мимо лавки с театральным реквизитом и увидел на витрине цилиндр. Это было в 1966-м, я только начал создавать свой электрический оркестр. Я подумал, что руководитель оркестра просто обязан носить цилиндр. Хотя $16, которых он стоил, были для меня ощутимой суммой на тот момент. В самом цилиндре не было ничего особенного — обычная фетровая шляпа. Но мое воображение было слишком богатым, чтобы уместиться в голове. Моим фантазиям требовалась отдельная комната. Так что цилиндр, если угодно, стал надстройкой к черепной коробке. Я носил его около двух лет, в любую погоду».