«Грек клюнул»: российские бизнесмены раскручивают музей в Салониках
В Салониках, в музее «MOMus — Музей искусства модернизма — коллекция Костаки», открылась первая зарубежная выставка Ивана Клюна, художника русского авангарда, близкого друга и ученика Казимира Малевича, «Трансцендентные пейзажи. Летающие скульптуры. Световые сферы»
«Грек клюнул» — так звучит апокриф о том, как коллекционер Георгий Костаки, собиратель русского авангарда, купил первую работу Ивана Клюна, а его покупку прокомментировал другой московский собиратель Яков Рубинштейн. Открыв для себя искусство авангарда в 1950-е годы, коллекционер Костаки стал спасителем наследия многих ушедших, забытых, отвергнутых советским официальным искусством художников. В их числе Иван Клюн. Действуя, как Шерлок Холмс, Костаки неутомимо обследовал московские чердаки, подвалы, подмосковные дачи, навещал друзей и родственников художников. Он разыскивал и покупал искусство, владеть которым было не только непрестижно, но и опасно. В кругу собирателей к Костаки, московскому греку, приклеилась кличка Грек-чудак. Кто-то из художников захлопывал перед ним дверь, как, например, Татлин, кто-то менял живописные работы на листы фанеры, как родственники Поповой. И вот: «…мне все-таки удалось познакомиться с одной из дочерей Клюна. У нее хранилось совсем немного работ, но она мне их уступила и дала вдобавок бесплатно несколько рисунков, гуашей, сказав: «Это мне не нужно, но вам, может быть, пригодится». И при этом сообщила адрес своей сестры, к которой я тут же отправился. Ее коллекция оказалась богаче. И почти все мне удалось приобрести», — писал Георгий Костаки в своих мемуарах.
Свои первые беспредметные композиции Иван Клюн начал создавать в 1914 году. Клюн участвовал в объединении «Супремус», созданном Казимиром Малевичем. В начале 1920-х Клюн основательно изучал формы цвета и света, разработал теорию света и движения в пространстве, воплощая ее в сферических формах беспредметной живописи.
«Сферические композиции Клюна сами по себе очень красивы. Тут проявилась вся утонченность его таланта, умение быть элегантно-сдержанным, соблюдать строгость и элегантность стиля. В сферических композициях Клюна были затронуты некоторые формальные проблемы, не получившие, к сожалению, развития на русской почве. (Как часто такое происходило в русском искусстве начала ХХ века!) Их реализация состоялась в американской живописи через три десятилетия — в творчестве пионеров послевоенной абстракции Марка Ротко и Барнета Ньюмена», — пишет в статье в каталоге выставки исследователь русского авангарда Андрей Сарабьянов.
Клюн преподавал во ВХУТЕМАСе, вел исследовательскую работу, со всей страстью служил созданию нового искусства: «Ныне труп искусства живописного, искусства размалеванной натуры, положен в гроб, припечатан Черным Квадратом супрематизма и саркофаг его выставлен для обозрения публики на новом кладбище искусства — Музее живописной культуры. Но если умерло искусство живописи, искусство передачи натуры, то цвет, краска, как основной элемент этого искусства, не умерли <…> В искусстве цвета цветовая масса живет и движется, давая цвету наибольшую силу напряжения», — писал Клюн о задачах современного искусства и своей роли в искусстве в 1919