Гляжусь в тебя, как в зеркало: почему все помешались на эмпатии
В издательстве «Альпина нон-фикшн» выходит книга нейропсихолога, дважды лауреата Пулитцеровской премии Стивена Пинкера «Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше». Forbes Life публикует отрывок о том, как эмпатия стала феноменом популярной психологии и что мы действительно знаем о зеркальных нейронах
Слову «эмпатия» вряд ли больше 100 лет. Авторство часто приписывают американскому психологу Эдварду Титченеру, который произнес его на лекции в 1909 г., хотя Оксфордский словарь английского языка ссылается на британскую писательницу Вернон Ли, которая употребляла его еще в 1904 г. Оба отталкивались от немецкого слова Einfühlung («вчувствоваться») и использовали, чтобы обозначить вид эстетического восприятия: «чувство или движение мышц разума», к примеру когда мы смотрим на небоскреб и воображаем самих себя стоящими прямо и высоко. Популярность слова в англоязычной литературе стала расти в середине 1940-х гг. и вскоре обошла такие викторианские добродетели, как «сила воли» (в 1961 г.) и «самоконтроль» (в середине 1980-х).
Резкий рост числа употреблений слова «эмпатия» совпал с появлением его нового значения — ближе к «сочувствию» и «состраданию». Смешение смыслов отражает представление «народной» психологии, что благосклонность к ближнему опирается на способность представить себя на его месте, почувствовать то, что чувствует он, побыть в его одежках, встать на его точку зрения и увидеть мир его глазами. Эта фолк-теория не является истиной, не требующей доказательств. В своем эссе «О некоторой слепоте у людей» Уильям Джеймс размышлял о связи между человеком и его лучшим другом:
«Возьмем наших собак и самих себя. Связывающие нас узы теснее большинства уз в этом мире, и все же вне этих уз дружеского расположения сколь нечувствителен каждый из нас ко всему, что делает жизнь другого значимой: мы — к восторгу от костей под забором и запахов, исходящих от деревьев и столбов, они — к упоению литературой и искусством! Когда вы сидите, читая самый увлекательный роман из всех, которые вам доводилось читать, может ли быть судьею вашего поведения ваш фокстерьер? Как бы он ни был к вам расположен, природа вашего поведения совершенно недоступна его пониманию. Сидеть как бесчувственная статуя, в то время как вы могли бы взять его на прогулку и бросать палки, чтобы он их ловил! Что за странный недуг каждый день вас одолевает: держите какие-то вещи и вглядываетесь в них, проводя целые часы без движения и не подавая признаков сознательной жизни».
Эмпатию в том смысле, в каком ее так ценят сегодня — как альтруистическую заботу о других, — нельзя отождествлять со способностью думать так, как эти другие думают, или чувствовать то, что чувствуют они. Давайте уточним оттенки смыслов слова, которое в наши дни используется для обозначения самых разных состояний ума.
Первоначальный и самый механистический смысл эмпатии — это проекция, способность поставить себя на место другого человека, животного или объекта и вообразить себе его ощущения в этой ситуации. Пример с небоскребом показывает, что объект эмпатии вообще не обязан иметь чувства, не говоря уж о тех, которые имеют значение для субъекта.
Близок к этому смыслу и навык принятия перспективы, а именно представления, как выглядел бы мир с точки зрения другого. Жан Пиаже гениально показал, что дети моложе шести лет не в состоянии представить себе расположение на столе трех игрушечных пирамидок с точки зрения человека, сидящего напротив, — незрелость, которую мы называем эгоцентризмом. Будем справедливы к детям, эта способность и взрослым нелегко дается. Чтение карт, интерпретация знака «Вы находитесь здесь», вращение в уме объемных предметов может озадачить и лучших из нас, но это не должно ставить под сомнение нашу способность к сопереживанию. В широком смысле принятие перспективы включает в себя еще и догадки о том, что человек чувствует и думает, а не только что видит, и это приводит нас к еще одному смыслу слова «эмпатия».
Чтение мыслей, понимание чужого сознания, ментализация или эмпатическая точность — это способность понять мысли и чувства другого по его выражению лица, поведению или обстоятельствам. Это умение позволяет нам догадываться, например, что человек, который только что опоздал на поезд, должен быть расстроен и сейчас пытается понять, как ему попасть в место назначения вовремя. Для чтения мыслей нам не нужно лично переживать подобный опыт, ситуация не обязательно должна нас как-то затрагивать, от нас требуется только способность догадаться, каковы переживания героя. Вообще говоря, чтение мыслей может объединять сразу две способности, одна — собственно чтение мыслей (чего не умеют аутисты), вторая — чтение эмоций (чего не умеют психопаты). Есть умные психопаты, которые учатся считывать эмоциональные состояния окружающих, чтобы лучше манипулировать ими, но и они не в состоянии оценить истинную эмоциональную подоплеку этих состояний. Пример — насильник, который говорил о своих жертвах: «Они напуганы, так? Но знаете, я этого на самом деле не понимаю. Я и сам испытывал страх, и это не было неприятно». Понимают они эмоциональное состояние других людей или не понимают,