В середине сентября в Москве открылся Центр по работе с проблемой насилия

ForbesОбщество

«Финансовая зависимость от мужчины — один из первостепенных факторов риска»: интервью с директором Центра по работе с проблемой насилия

Юлия Варшавская

71885601_1212470222274420_1001734412359958528_n.jpg__1569932103__88734.jpg
DR / Анна Ривина

В середине сентября в Москве открылся Центр по работе с проблемой насилия, куда могут обратиться женщины, пережившие или переживающие физический и эмоциональный абьюз. Мы поговорили с его директором, учредителем проекта «Насилию.нет», юристом Анной Ривиной, которая занимается этой проблемой с 2015 года, о том, почему в России почти нет мест, где женщинам в такой ситуации оказывают системную помощь, какова взаимосвязь между домашним насилием и финансовой зависимостью и почему Малышева вступилась за сестер Хачатурян.

Я знаю, что идея сделать подобный центр была уже давно. Почему удалось осуществить ее именно сейчас?

Получилось, на самом деле, очень просто — мы наконец смогли получить финансовую поддержку, без которой это было невозможно сделать раньше. Честно могу сказать, было непросто. Мы столько лет работали на волонтерском запале, и когда в прошлом году открыли возможность поддержать нас пожертвованиями, я была уверена, что люди придут и скажут: «Вы такие молодцы, вы так много сделали, сейчас мы вам поможем». Но оказалось, к сожалению, так оно не работает. Оказалось, что все считают, что если вы сами справляетесь, то и центр откроете без внешней помощи.

В целом, это была долгая эпопея, когда годами я вела различные переговоры — и те обещали, и те обещали, но до конца никто не доходил. В итоге мы просто смогли дождаться момента, когда в одном из конкурсов мы получили грантовую поддержку фонда CAF. Это российское представительство британского фонда, который дал нам эти средства на семь месяцев. И сейчас у нас есть семь месяцев, чтобы доказать себе, можем мы сами работать или не можем. И если окажется, что эта история не найдет продолжения, если у нас не выстроится система, значит, этот центр не так нужен людям. Поэтому я не считаю, что это мой крест, который нужно нести всю жизнь. У меня есть ощущение, что я делаю все возможное для того, чтобы создать важную институцию. Если она женщинам нужна, значит она будет жить, если нет — так тому и быть.

Из личных архивов

Как эта помощь женщинам осуществлялась до того, как появился центр?

В основном мы оказывали помощь онлайн, еще были какие-то встречи. Все равно в первую очередь мы выполняли распределительную функцию. То есть у нас был такой механизм: максимум усилий тратилось на медийные ресурсы для того, чтобы люди узнали, что мы существуем. Чтобы нам могли написать из любой точки страны, в том числе, конечно, и из Москвы. Потому что абсолютное большинство пострадавших в Москве не знают о том, что в городе есть государственный кризисный центр. И не знают, что нужно сделать, чтобы туда обратиться.

Я тоже о нем не знала. Где он находится, и как там помогают женщинам?

Государственный кризисный центр — это убежище для женщин, переживших насилие, он уже несколько лет существует на улице Дубки 9А. Но там проблема в чем? Во-первых, туда бесплатно могут обратиться только женщины, у которых есть регистрация в соответствующем субъекте. То есть мы всех более уязвимых женщин из регионов сразу убираем. Помимо этого, там нужно бюрократически доказать, что тебя били.

То есть ты «по дороге» должна сначала зайти в полицию, зафиксировать побои, а потом уже с бумагами обращаться в центр? Но ведь обращение в полицию обычно и есть самый психологически сложный момент для женщины, пережившей насилие?

Да. Очень хорошо, что они в принципе существуют, но насколько доступно они работают — большой вопрос. Я считаю, такая помощь должна осуществляться в совершенно других масштабах, это раз. Во-вторых, в совершенно ином качестве. Будучи несколько лет исполнительным директором фонда «СПИД. Центр» Красовского, я интересовалась активно и доступностью для женщин ВИЧ+, оказалось, что туда (в кризисный центр) не берут ВИЧ-положительных женщин. У них нет ни одного запрещающего документа, ни одной инструкции, но не берут — и все.

Но главная проблема в том, что о них большинство тех, кому эта помощь нужна, не знает. При этом они говорят: «У нас несколько десятков койко-мест, и в Москве больше не надо, мы более чем справляемся». Конечно, вы справляетесь! Потому что все, кому нужна помощь, просто не знают, что к вам можно прийти за ней!

Нашей главной задачей было выстроить такую систему, когда нам могут написать из любого уголка России, и мы могли отправить человека либо в государственное, либо в негосударственное убежище, или к психологу. Помимо этого, в прошлом году мы делали набор волонтеров-психологов, которых обучили так, чтобы они вели с женщинами именно психотерапию. Я, как юрист, веду какое-то консультирование. В случаях, связанных с судом, отправляем к коллегам, кто умеет работать с этой темой. Еще до появления центра сотни женщин за эти годы от нас получили помощь.

Расскажите, как устроен весь процесс. Вот с женщиной случился прецедент домашнего насилия. Что дальше она может сделать, и что происходит, когда она приходит к вам?

В первую очередь, она должна быть готова попросить о помощи. И этот момент для многих остается не понятным. Например, недавно на Facebook (соцсеть признана в РФ экстремистской и запрещена) был очередной скандал, когда некий молодой человек написал пост о том, что его соседку по квартире избивает партнер. И он стал очень эмоционально писать нам, мол, помогите. А мы отвечаем, что не можем помогать женщине, которая за помощью к нам не пришла. В итоге в наш адрес получили кучу оскорблений и агрессии потому, что мы не бросили все в ту же секунду и не поехали разговаривать с этой соседкой. Мы пытались ему объяснить, что методология работы с жертвами насилия выстроена не просто так. Человек должен сам обратиться за помощью, потому что иначе это не имеет никакого смысла.

Поэтому очень важно, чтобы женщина пришла к нам сама. Если она к нам пришла, у нас есть два ключевых направления специальной помощи: психологи и юристы. Если ей нужна помощь психологическая — мы с этого начинаем. Я за то, чтобы всегда сначала проводилась хотя бы одна сессия с психологом, а уже потом женщину отправляли к юристу. Потому что очень часто те юридические меры, которые необходимы — алименты, бракоразводные документы — просто невозможно осуществить, пока человек себя психологически не соберет.

У вас можно остаться на какое-то время?

Жить у нас нельзя — и будет нельзя, потому что мы не хотим быть убежищем. Это происходит по нескольким причинам: во-первых, у нас на это нет денег. Во-вторых, мне это неинтересно. Мы даже не называемся «Центром помощи женщинам», мы называемся «Центром по работе с проблемой насилия». Мне интересно работать с превенцией, мне хочется сделать так, чтобы эти женщины оказались у нас до того, как произошло что-то страшное.

Кроме того, я не хочу замещать государство. Я не хочу, чтобы наши налоги переставали служить нам. Я хочу, чтобы власть понимала, что нужен закон, защищающий женщин от насилия, что необходимо оптимальное количество кризисных центров и доступной помощи за счет государства. Если мы начнем все это инициировать, они точно скажут: «Вы сами справляетесь, так ради бога». А это все должно происходить не так.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Что за детский сад? Что за детский сад?

Современная квартира, вызывающая ностальгические чувства

AD
Как правильно подобрать зимние шины для автомобиля Как правильно подобрать зимние шины для автомобиля

Менять ли резину на зимнюю и если да, то какие шины выбрать?

Популярная механика
Любовь к козам, понятная без слов Любовь к козам, понятная без слов

Трогательный фильм, посвященный появлению кашемировой нити на свет

Vogue
Нота притяжения: как маркетологи обманывают нас с помощью запахов Нота притяжения: как маркетологи обманывают нас с помощью запахов

Как запахи действуют на нас?

Forbes
10 самых классных Бэтмобилей в истории 10 самых классных Бэтмобилей в истории

От мультипликационной версии 1989 года до мотоцикла Темного рыцаря

GQ
Главные обновления iOS 13: айфоны теперь на темной стороне Главные обновления iOS 13: айфоны теперь на темной стороне

С iOS 13 появились некоторые долгожданные функции даже для старых iPhone

CHIP
«Праздничные» дни «Праздничные» дни

Боль во время месячных многие воспринимают как неизбежное и вынужденное явление

Здоровье
Дорогая улыбка Дорогая улыбка

Тамаз Мчедлидзе создал крупнейшую в России стоматологическую сеть

Forbes
Когда защемило в груди Когда защемило в груди

Боль за грудиной – неприятный симптом, который может говорить о разных болезнях

Здоровье
«Хочу научиться быть семейным человеком» «Хочу научиться быть семейным человеком»

Стас Пьеха редко делится подробностями своей личной жизни

OK!
Аварии не было, но прав лишили. Почему после конфликта нельзя уезжать Аварии не было, но прав лишили. Почему после конфликта нельзя уезжать

Автомобилистку лишили прав за то, что она сбила зеркало у проезжающей машины

РБК
Самые опасные авиакомпании мира Самые опасные авиакомпании мира

В 2019 году произошли две крупных авиакатастрофы

Forbes
По территориальному признаку По территориальному признаку

Вам понравится на российском юге в начале ноября

Grazia
«ТВ проигрывает YouTube и интернету по смыслу и форме»: что значит победа Насти Ивлеевой на ТЭФИ-2019 «ТВ проигрывает YouTube и интернету по смыслу и форме»: что значит победа Насти Ивлеевой на ТЭФИ-2019

В Москве прошла церемония вручения телевизионной премии ТЭФИ-2019

Forbes
Анна Снаткина: «Крепкий брак – сложная работа» Анна Снаткина: «Крепкий брак – сложная работа»

Актриса Анна Снаткина о романтике в семье и секретах красоты

StarHit
Объявляется проверка! Объявляется проверка!

Как технологии выводят заботу о здоровье на новый уровень

Grazia
В России не могут потратить деньги, собранные благодаря непопулярным реформам 2018 года В России не могут потратить деньги, собранные благодаря непопулярным реформам 2018 года

Российские власти расходуют бюджет с максимальной за 7 лет задержкой

Forbes
Валерий Кучеров: «Мы шаг за шагом загоняем опухоль в угол» Валерий Кучеров: «Мы шаг за шагом загоняем опухоль в угол»

Ещё недавно слово «рак» ассоциировалось со словом «смерть»

Здоровье
Вижу цель — не вижу препятствий Вижу цель — не вижу препятствий

Как превращать мечты в осознанные намерения

GQ
Как посмотреть пробег фотоаппарата Canon Как посмотреть пробег фотоаппарата Canon

Как узнать пробег фотоаппарата Canon - это поможет при покупке б/у камеры

CHIP
Как поколение 30-летних обманывает себя, покупая квартиры Как поколение 30-летних обманывает себя, покупая квартиры

Как долго россияне будут верить в инвестидею, которая редко позволяет заработать

Forbes
Группа Brainstorm: «Секрет нашей дружбы – в шляпах!» Группа Brainstorm: «Секрет нашей дружбы – в шляпах!»

Как участникам группы BrainStorm удается вот уже 30 лет не ссориться

GQ
Богатые и знаменитые, которые меняют мир к лучшему Богатые и знаменитые, которые меняют мир к лучшему

Во что вкладывают деньги миллиардеры, звезды спорта и шоу-бизнеса?

Forbes
Ким Фурнэ: «Люди не хотят переплачивать банкам» Ким Фурнэ: «Люди не хотят переплачивать банкам»

Почему от развития финансовых технологий выиграют прежде всего бедные страны

РБК
Тест навигатора TomTom Go Premium: совсем не дешевые премиум-функции Тест навигатора TomTom Go Premium: совсем не дешевые премиум-функции

С навигатором TomTom Go Premium вряд ли можно желать чего-то большего

CHIP
Долгая счастливая жизнь Долгая счастливая жизнь

Самой желанной целью прогресса всегда была и остается вечная жизнь

GQ
Что делать, если автомобиль заглох Что делать, если автомобиль заглох

Причин для того, чтобы двигатель выключился во время движения, множество

Популярная механика
Стильный ход Стильный ход

Смелые решения в интерьере одной петербургской квартиры

SALON-Interior
Здравствуйте, я ваш папа! Здравствуйте, я ваш папа!

Стас Михайлов и Иосиф Пригожин о том, как они заменили родных отцов

StarHit
Модный биохакинг Модный биохакинг

Поможет ли биохакинг построить карьеру, укрепить здоровье и решить проблемы

Лиза
Открыть в приложении