Ленивая река
Мы все в ней – все до единого. Вы, я, дети, наши друзья, их дети, все остальные. Иногда мы вылезаем – на ланч, почитать или позагорать, – но всегда ненадолго. Потом забираемся обратно в метафору. Ленивая река замкнута в кольцо, в ней мокро, в ней есть искусственное течение. Даже сохраняя пассивность, вы перемещаетесь и наконец попадаете туда, откуда начали, а если говорить о глубине метафоры – что ж, она чуть меньше метра везде, кроме маленького отрезка, где она почти достигает двух. Там дети визжат, цепляясь за бортики и ближайших взрослых, пока опять не нащупают дно. Мы движемся по кругу снова и снова. Вся жизнь здесь – течет. Течет!
Люди ведут себя по-разному. Большинство отдается во власть течения, то слегка подгребая руками, то делая шаг-другой. Многие пользуются надувными средствами – трубками, кругами, матрасиками, – стратегически располагая их под локтями, или шеей, или задницей, чтобы повысить запас своей плавучести и таким образом сделать практически не требующее усилий занятие еще более легким. Жизнь – это борьба! Но мы в отпуске, отдыхаем и от жизни, и от борьбы. Как говорится, плывем по течению. А потому, окунаясь в Ленивую реку, обязательно прихватываем с собой что-нибудь надувное, хотя умом понимаем, что искусственное течение и так не даст нам утонуть. И все же мы их берем, эти штуковины – фирменные, слишком большие, причудливой формы. Последние, часто очень забавные на вид, – роскошь, новинка, они помогают убить время. Мы совершаем много круговых путешествий, прежде чем их обаяние сходит на нет – а для отдельных счастливчиков этого не случается никогда. Для прочих из нас рано или поздно наступает миг, когда нам становится ясно, что спасатель был прав: эти штуки чересчур громоздкие, с ними неловко управляться, они надоедают. А факт остается фактом: Ленивая река будет нести всех нас с одной и той же скоростью, под одним и тем же палящим испанским солнцем, вечно… пока все не кончится.
Некоторые проверяют этот закон универсальной циркуляции в крайних условиях. Они притворяются мертвыми: голова опущена, руки-ноги расслаблены, абсолютно никакого шевеления – и обнаруживают, что даже труп движется по кругу. Совсем немногие – почти без татуировок, нередко с высшим образованием – пытаются повернуть вспять, загребают против течения, никуда не продвигаясь, разве что оставаясь на месте, пока остальные плывут мимо. Это поза; надолго их не хватает. Я слышала, как один парень с модной стрижкой заявил, что может проплыть в обратном направлении весь круг. Его жена, тоже стильная, сказала: «Давай, попробуй!» Бездетные, они могли позволить себе такие игры. Но когда он развернулся и попробовал, то не продержался и минуты.
Ленивая река – метафора и одновременно настоящий бассейн в отеле, работающем по системе «все включено». Отель находится в Альмерии, на юге Испании. Мы покидаем его только для того, чтобы купить очередное надувное приспособление. Наш план – переиграть отель по его же правилам. Секрет успеха прост: надо пить столько спиртного, чтобы фактически обнулить плату за постой (вслух об этом говорят только самые вульгарные из нас, но действуют все одинаково). Ибо все мы в этом отеле – британцы, нас много, и нам не стыдно. Нам нравится наша компания. Среди нас нет ни немцев, ни французов, так что никто не усмехается, глядя, как у шведского стола мы набираем в тарелки сосисок с жареной картошкой вместо паэльи и меч-рыбы, никто не поджимает губы, когда мы, развалившись в шезлонгах, переключаемся с виртуальности литературы на реальность судоку. У одного курортника, постарше, обе голени украшены портретами Эми Уайнхаус, и мы не осуждаем его – как можно? У нас осталось не так много святых калибра Эми; мы ее ценим. Мало кто сумел, подобно ей, выразить нашу боль, не высмеивая и не умаляя ее. Поэтому нечего удивляться, что вечерами, ненадолго вынырнув из Ленивой реки на час караоке, мы распеваем ее сентиментальные песенки – во всю глотку, уже пьяные, – с удовлетворением сознавая, что позже, гораздо позже, когда все кончится, те же любимые куплеты будут звучать на наших похоронах.
Но караоке было вчера; сегодня у нас фокусник. Он вынимает кроликов из самых неожиданных мест, буквально отовсюду. Мы ложимся спать и видим во сне кроликов, потом встаем и снова залезаем в Ленивую реку. Вы слышали о круговращении жизни? Это оно и есть. Мы движемся по кругу, снова и снова. Нет, мы не ходили смотреть мавританские руины. И в те лысые, бесплодные горы тоже не пойдем. Никто из нас не прочел ни одной книги, действие которой разворачивалось бы в наше время здесь, в Альмерии, и ни у кого нет ни малейшего намерения восполнять этот пробел. Мы не будем судимы. Ленивая река – место, где никого не судят. Но это не значит, что мы слепы. Например, мы видели их знаменитые гигантские теплицы – из автобуса, по дороге из аэропорта, – и африканцев, которые там работают. Глядя, как они под безжалостным солнцем ездят на велосипедах от теплицы к теплице, по одному и парами, я прислонилась головой к дребезжащему оконному стеклу и, будто в притче о неопалимой купине, увидела вместо африканцев мираж. Мне явился прозрачный контейнер с помидорчиками, обернутый в целлофан. Он плыл прямо за моим окном, в этой полупустыне, среди мавританских руин. До боли знакомый, он был для меня так же реален, как моя собственная рука. И на этом контейнере я увидела штрих-код, а над ним надпись: «Произведено в Альмерии, Испания». Затем видение исчезло. Оно было ни к чему ни мне, ни моим спутникам – в тот момент, во время нашего отпуска. Ведь кто мы такие, чтобы… и кто вы такой, чтобы… и кто они такие, чтобы спрашивать с нас… и кто первый бросит камень…