Esquire поговорил с режиссером о пользе переодеваний и внутренних демонах

EsquireЗнаменитости

Кирилл Серебренников

Режиссер, 47 лет, Москва

Записал Сергей Яковлев. Фотограф Егор Заика

«Давайте посидим еще немного, – предлагает Кирилл Серебренников и проверяет время; премьерный показ его фильма «Ученик» в Латвии закончится через 20 минут в кинотеатре за углом. – Совсем не хочется приходить раньше». Официантка уже готова убрать посуду и протереть стол. Почти два часа мы сидим в центре Риги, в кафе Raw Garden. В меню – цельнозерновой овес, овощной хлеб, очищающие коктейли и прочие смузи. В тарелке на столе – остатки конфет из ягод годжи и злаков. «Не убирайте, этим я буду кормить журналиста», – шутит один из самых востребованных российских режиссеров. Вокруг, кажется, не осталось ни одного человека.

И мы остаемся еще ненадолго. Уже без диктофона. Нужно отдышаться, поговорить о чем-нибудь отстраненном: впереди его ждет очередной раунд вопросов – теперь уже от латышских зрителей. Будет среди них и такой: «Почему в вашем фильме все несуразные и немножко юродивые – вы русофоб?» «Надеюсь, я дружу с юмором, – парирует Серебренников этот же вопрос от меня. – Абсурд русской жизни!» Перед входом в зрительный зал он как будто готовится к испытанию: тяжело вздыхает, отходит в сторону и собирается с мыслями. На следующий день он скажет, что плохих или хороших вопросов не бывает. Нужно просто набраться терпения. Зайдя в режиссерскую, чтобы переодеться к концу нашей театральной фотосъемки, он мужественно произнесет: «Нет, мы еще не закончили!»

В Латвийском национальном театре он работает не первый раз. Сейчас у него спектакль по пьесе драматурга Марюса Ивашкявичюса. «Ближний город» – современная сказка про мечты и желания. Желания в том числе сексуальные: муж и жена теряют интерес друг к другу и вечерами по очереди сбегают в ближний город. «Покажите секс-клуб», – просит режиссер актеров на репетиции. В привычных для себя условиях он куда более раскрепощен и воодушевлен. Репетиция больше похожа на тренинг: актерам предлагают различные обстоятельства, и в зале под музыку они должны как-то взаимодействовать друг с другом. В национальном театре спектакли, разумеется, на латышском языке. У режиссера свой подстрочник в сценической версии пьесы. Серебренников уже набросал, как будут выглядеть основные мизансцены.

– Когда я беру текст, я либо слышу его, либо не слышу. Есть тексты, которые для меня звучат, а есть тексты, которые глухи, и с ними ничего не поделаешь – музыка не возникает.

– А эта внутренняя музыка, она от чего идет – от слова, от стилистики?

– Неизвестно. Вот я слышу, и все. Я более-менее работаю с музыкальными структурами. Я говорю «структура», но имею в виду все вместе: пластическое и визуальное решение. Мне кажется, что я вспоминаю спектакль, который уже был поставлен. Он уже есть, я этот спектакль уже видел, я просто должен его вспомнить.

Актеры латвийского театра робко прикасаются друг к другу, берутся за руки, кладут головы друг другу на плечи. «Для чего вы пришли сюда, не забывайте! – Серебренников все время в черных очках, в черной кепке; он всегда выглядит модно. – Потрогали друг друга и дальше пошли искать, как в магазине. И не надо ничего изображать. Less is more». Самый молодой из актеров – еще выпускник театральной студии, ему чуть больше двадцати, «свежая кровь», но не говорит и не понимает по-русски – его поколение в Латвии свободно общается на английском. Особенно когда язык тела не очень удается. Как сейчас.

– Мне всю жизнь говорили, что у меня на сцене все голые, а это было не так. Говорили: ой, современный театр – это все голые и матерятся. Откуда они это взяли? Но я подумал: надо все-таки сделать, наконец, так, чтобы все были голые, и закрыть эту тему.

Снимать с себя одежду латышским актерам не придется: площадка все-таки академическая. Это у себя в Москве, в «Гоголь-центре», Серебренников может позволить все что захочет. Там он – худрук и совсем недавно выпустил премьеру, в которой несколько актеров выходят на сцену полностью обнаженными. Их тела стали частью спектакля «Машина Мюллер», в основу которого легли интеллектуальные тексты драматурга Хайнера Мюллера о сексе и смерти. В России обычный зритель о нем ничего не слышал. В остальном мире его называют последним немецким классиком, первым после Брехта.

– Тело, на самом деле, – один из самых сложных инструментов. Мне было интересно сделать так, чтобы люди на сцене постоянно были голыми, а зрители про это даже не думали.

К спектаклям, подобным «Машине», принято добавлять заезженный штамп «самая ожидаемая премьера года». Чем-чем, а таким количеством рецензий вряд ли похвастается какая-нибудь другая современная постановка московского театра. Сати Спивакова в ней задирает юбку и демонстрирует свои красивые ноги, стоя напротив вентилятора, Константин Богомолов (еще один громкий режиссер, это его первый актерский опыт на большой сцене) смешно двигается в платье и туфлях на высокой платформе, а певец Артур Васильев, обладатель редкого контратенора из шоу «Голос» на Первом канале, исполняет Перселла и «Миллион алых роз». Происходит все это на фоне телевизионной хроники разрушений прошлого века, и восемнадцать обнаженных тел на сцене постоянно совершают всяческие кульбиты в реальном времени на протяжении всего действия.

– Меня постоянно обвиняют в провокациях. Ну да, я работаю с провокацией. Мне просто это кажется важным. Вообще, театр, если он не выводит зрителя из зоны комфорта, – это зря потраченный вечер.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Время московское Время московское

Какой была Москва в 1991-м году

GQ
«Я ничего не чувствую»: как вернуть себе себя «Я ничего не чувствую»: как вернуть себе себя

Успеть все – таков девиз современности. Выкладываясь по полной программе на работе и дома, мы чувствуем, будто нас разобрали на кусочки. Тренер Ольга Армасова уверена, что, распределяя силы иначе, мы вернем себе цельность.

Psychologies
К Хабенский К Хабенский

Константин Хабенский – герой февральской обложки

Esquire
Марш головоногих Марш головоногих

Алексей Яблоков разобрался, почему в стране митингуют

GQ
Истребитель мира Истребитель мира

«Самолет для пенсионеров» МиГ-31

Популярная механика
Морской толк Морской толк

Два бывших трудоголика сидели под пальмой и напряженно пытались отдохнуть

Cosmopolitan
«Если бы не Сокуров, этого фильма просто не было» «Если бы не Сокуров, этого фильма просто не было»

Почему Балагов решил напомнить о жизни в конце 90-х и ужасах чеченской войны

Правила жизни
Дружба крепкая? Дружба крепкая?

Есть ли выход из "френд-зоны"?

Cosmopolitan
Свадебный переполох Свадебный переполох

Как не стать комком эмоций перед свадьбой и организовать идеальное торжество

Cosmopolitan
За что мы платим коммуналку? За что мы платим коммуналку?

Управляющую компанию можно и нужно контролировать

Лиза
Понятнее не стало? Понятнее не стало?

Как надо правильно принимать экзамены и выдавать права по новому регламенту

АвтоМир
Торгаш и ничего святого: предприниматель в русской классике Торгаш и ничего святого: предприниматель в русской классике

Как выглядят предприниматели в классической русской литературе

Дилетант
Иван Сидорок Иван Сидорок

Венчурный инвестор Иван Сидорок о том, где видеть прибыль

GQ
Теперь всё можно Теперь всё можно

Мы нашли 25 доказательств, что жизнь в 30 становится понятнее и счастливее

Cosmopolitan
Иван Волков. Мои Покровские ворота Иван Волков. Мои Покровские ворота

Не могу понять, как это произошло, но с папой я познакомился только в 18 лет

Караван историй
Соломенная шляпка Соломенная шляпка

Тридцатилетняя Сигрид Буази в жизни хохотушка и модница

Vogue
Аромат счастья Аромат счастья

Почти два столетия имя Guerlain вызывает сладкий трепет женских сердец

Караван историй
Кукольных дел мастер Кукольных дел мастер

Дизайнер обуви Фабрицио Вити показал Vogue сокровища своей квартиры

Vogue
Переговоры на бегу Переговоры на бегу

Куда бегут, плывут и едут бизнесмены

GQ
«Главное – уделять себе время» «Главное – уделять себе время»

Интервью с Ольгой Армасовой

Psychologies
Как курица лапой Как курица лапой

Если у твоего ребенка неразборчивый почерк, надо ли учить его красиво писать?

Лиза
Один из «Миллиардов»: кто вы в большом бизнесе Один из «Миллиардов»: кто вы в большом бизнесе

Сериал «Миллиарды» как пособие по выживанию в компании

Forbes
Виталий Хаев. Морской характер Виталий Хаев. Морской характер

Кино — мир в мире, иллюзия, создающая иллюзию. Туда нельзя заходить кому попало

Караван историй
Запрещенный интернет Запрещенный интернет

В мире усиливается тенденция на ограничения сетевых свобод

Русский репортер
Леа Сейду: девушка, способная на все Леа Сейду: девушка, способная на все

Актриса Леа Сейду боится летать и остается в кровати

Esquire
Дело Хоттабыча Дело Хоттабыча

Какова плата за попытку ворошить прошлое

Русский репортер
«Мир, полный чудес» Тодда Хейнса: фильм, обреченный на любовь «Мир, полный чудес» Тодда Хейнса: фильм, обреченный на любовь

Удивительный фильм, который будут воспевать так же, как воспевали «Ла-Ла-Ленд»

Правила жизни
До свидания, сестра! До свидания, сестра!

Феминизм – борьба женщин за свои права, но женщины в России ее не поддерживают

Cosmopolitan
Mercedes-Benz E-Class Mercedes-Benz E-Class

Купив подержанный Mercedes W212, вы получите высокий уровень комфорта

АвтоМир
Ветрополис Ветрополис

Что происходит в единственном в России городе айтишников

РБК
Открыть в приложении