Наше путешествие в поисках талантливых писателей начинается с Анны Чухлебовой

EsquireКультура

Анна Чухлебова. Три рассказа о чуде

На ростовской объездной коротышка в кепке принял меня за проститутку и соблазнял блинами. Я был юн, ехал автостопом на море, пришлось выйти на ходу, конец истории. В Ростове-на-Дону я так и не побывал, к черту. А вот Анна Чухлебова там родилась. Ей тридцать. Работает копирайтером. Тут мог быть конец и ее истории. Но это начало.

Вместо Анны сначала была заявка № 17885. На курсе креативного письма я попросил с учеников рассказ о чуде, прочитал их сорок четыре штуки. Один был из жизни кассирши. Чудо было в свободе.

Эти тексты равно далеки от гендерных штудий литинституток и от так называемой женской, а на самом деле просто сентиментальной прозы. Это – настоящая женская проза: через женское – об общечеловеческом. Перед вами три рассказа. «Свободная касса» – где чудо прячется среди других товаров по акции. «Змея» – где обещание чудесного разбивается о ступеньку обоссанного подъезда. «Кровообращение» – где страшное чудо встает в полный рост: это нашенская, с гаканьем, южная готика.

С Анны Чухлебовой начнется наше путешествие в поисках талантливых писателей, еще не вошедших в литературный истеблишмент. Продолжение – в следующих номерах.

Е. Бабушкин

I. Свободная касса

Ты собираешь вещи, я спрашиваю:

– Пакет не нужен?

В моей голове пик-пик-пик и мигает красная лампочка.

– Товар по акции не желаете?

Никаких акций. Ты заберешь только свое и ни граммом больше.

– Оплата наличными или картой?

Денег захотел? Ишь чего! Приходишь с двенадцатичасовой, а он лежит, как прокладки 2 + 1.

– Зина, жрать хочу!

Да какая я тебе Зина, даром что из магазина. Я мечта поэта, только стихов нету. А тебя, скотину, я выгнала. Не для тебя бабка помирала, чтоб однушку мне оставить.

– Без мужика, Зинка, пропадешь, – так и хрипела, пока я ее подушкой душила.

Потому что возраст, дыхание затруднено. Пора на покой, к другим покойникам.

– Карта магазина есть?

Ни карты, ни совести у тебя нет. Ни хрена у тебя нет. Два года без работы! Борщ вари, в хате убери, ублажи, отсоси. То ли дело на кассе. Течет лента вдаль, серая река. По ней товары первой необходимости. Молоко, пиво, памперсы – к семье. Горошек, варенка, майонез – к салату. Водка, селедка, огурчики – на все прочие случаи.

Сканируешь пик-пик-пик, а сама читаешь, как цыганка по руке. Шампанское, конфеты, гондоны – к б*** (проституткам. – Esquire). Если подавятся – беги, на зоне не сахар.

А теперь я буду жить. Гляди, какие стрелки на работу накрасила. Вот Сережа, хороший мужик, охранник. У него и работа есть, и выправка, будто родился в форме. Крем для бритья, ветчина, сканворд – интеллектуал. А тебя я выгнала, потому что ты говоришь, что я не женщина. Жопа у меня ого-го-го, но не женщина. В женщинах нежность нужна, а я как дам тебе скалкой. Потом ты мне кулаком. И поэтому я тебя выгнала. В ресторан схожу, возьму мороженое в креманке. У нас два кило можно за те же деньги, но дома фрукты так красиво не нарежешь, платье не нацепишь. Дома все не так. Отодвинешь диван, а там носочек твой одинокий, на большом пальце дыра, черная дыра и одиночество с космос размером. И поэтому я тебя выгнала, мне своего одиночества хватит, а тут еще твое камнем на шее.

А чудо в свободе.

II. Змея

У Тани два худых пегих хвостика, содранные коленки, зеленые, как у рептилии, глаза, родители-наркоманы. В мартовскую метель ее беспутная мать постучалась за солью, кажется. Пока взрослые переговаривались на пороге, Таня зашла в квартиру и стала со мной играть.

– Останется у вас?

– Пускай.

В тот день мы катали машинки по полу, и Таня устроила гараж под креслом, чего я сделать прежде не догадался. Веселая Таня, выше локтя и над коленом налитые, сочные синяки.

– Попроси маму покушать. Только не говори «Таня хочет», скажи «мы хотим», понял? – шипела она на ухо.

И я делал, как Таня велела, и мама выносила хлеб со сливовым вареньем, и мы плевали косточки в пузатую миску. Я рассказал Тане, что больше всего люблю, когда в окне кружит несметная воронья стая. Она принесла с собой кукол и елозила одной по другой.

– Смотри, трахаются.

И я чувствовал себя дураком, но соврать, что все знаю, не умел. Тане было плевать, ее живот гудел голодно и зло.

Впрочем, длилось это недолго. Однажды Таня позвала меня в квартиру этажом выше. Другой мальчик – белобрысый, с плаксиво-красным, мятым лицом – хвастал перед нами банкой кошачьего корма, как из рекламы. Эту банку мы приставили к игрушечному роялю в качестве табурета, Таня облокотила на нее запястье и побежала пальцами по клавишам, извлекая прозрачные, стеклянно-хрупкие звуки. Из еды у мальчика были бутерброды с покупной колбасой, сладкая консервированная кукуруза, конфеты в коробке с алыми розами. Так мы и играли втроем, и когда Таня заболела, я, маясь скукой, пошел к нему один.

– Танины родители наркоманы. И сама она наркоманка, – посмеялся мальчик.

– Неправда.

– Нет, правда.

Я затрясся в бессильной злобе.

– Извинись!

– Не буду!

Я толкнул его, он толкнул меня сильнее, я упал и расплакался от обиды. Его мать привела меня домой, а я все ревел. Не смог отстоять ни себя, ни Таню. Ко мне она больше не приходила. Когда стало тепло, видел их вместе, пока мама тащила меня за руку через двор – была Пасха, и мы нарядные шли на кладбище. В глазах Тани промелькнуло нежное сожаление, и чтото похожее во взгляде я встретил, когда мы с мамой шли длинными аллеями, и я крутил головой и глядел на памятники. Потом Таня исчезла, моя мама говорила, что она теперь живет с бабушкой, и я на цыпочках подкрадывался к двери ее старой квартиры и слушал неясный гам, музыку, голоса. Иногда на пороге топтались выцветшие, пыльные тени, из общего месива отделялась, должно быть, женщина. Со звериною силой она молотила в дверную обшивку. Я отшатывался от глазка и вернуться к игре мог не сразу.

После была моя первая школьная осень. Затем вторая и третья, восьмая и девятая, пятерки и двойки, первая сигарета, любовь, банка пива – простая арифметика взрослеющих детей. Как-то уже студентом я шел с одной вечеринки на другую. Время было к полуночи, в воздухе повисла золотистая от света фонарей морось. Прохожих почти не осталось, и я удивился, когда заметил девушку в мини, курящую у аптеки.

Авторизуйтесь, чтобы продолжить чтение. Это быстро и бесплатно.

Регистрируясь, я принимаю условия использования

Рекомендуемые статьи

Энергетика Энергетика

Атомный век научил людей бояться атома

Esquire
Каково это — есть только чипсы Каково это — есть только чипсы

Инструктор по фитнесу рассказывает, почему ей не нравится «нормальная» еда

Esquire
Пятиминутный путеводитель по... странному спорту Пятиминутный путеводитель по... странному спорту

Странные виды спорта, странные чемпионы и странные спортивные снаряды

Esquire
Уроки пандемии. Как компании и их сотрудники будут привыкать к новым реалиям бизнеса Уроки пандемии. Как компании и их сотрудники будут привыкать к новым реалиям бизнеса

Предприниматели пытаются приспособиться к новым реалиям ведения бизнеса

Forbes
Проявить внимание Проявить внимание

Снимки, сделанные в СССР и России с конца 1940-х до наших дней

Esquire
Владимирский централ Владимирский централ

Одна из старейших тюрем России, воспетая Михаилом Кругом

Дилетант
Ронан Варвар Ронан Варвар

Откровения Ронана Фэрроу, чья статья разрушила карьеру Харви Вайнштейна

Esquire
Пигментация на лице: как справиться с нежелательными пятнами Пигментация на лице: как справиться с нежелательными пятнами

Откуда берутся пигментные пятна и что с ними делать

Cosmopolitan
Пока играет Вальц Пока играет Вальц

«У жизни есть одна гарантия – она всегда может стать еще хуже»

Esquire
Греческая безвыходная Греческая безвыходная

Наблюдения за человечеством, записанные в литературной форме

Esquire
Михаил Горбачев Михаил Горбачев

Правила жизни Михаила Горбачева

Esquire

Глава нового романа Виктора Пелевина под названием Desology

Esquire
Закат культуры Закат культуры

Почему у древних греков были бег, борьба и гонки колесниц, но не было бобслея

Esquire
Эффект Люцифера: почему в белорусских изоляторах жестоко издевались над задержанными протестующими Эффект Люцифера: почему в белорусских изоляторах жестоко издевались над задержанными протестующими

Как и почему обычные люди превращаются в жестоких надзирателей?

Forbes
Побег из Москвы Побег из Москвы

Андрей Рывкин написал рассказ о том, как рассыпаются иллюзорные ценности

Esquire
Вместо оленей основой рациона кистеухой белки-«вампира» оказались семена Вместо оленей основой рациона кистеухой белки-«вампира» оказались семена

Белка-«вампир» с острова Борнео питается определенными семенами, а не мясом

N+1
Евгений Евтушенко Евгений Евтушенко

Правила жизни Евгения Евтушенко

Esquire
Королева перевоплощения: Леди Гага примерила шесть ярких образов за один вечер Королева перевоплощения: Леди Гага примерила шесть ярких образов за один вечер

Образы Леди Гаги на церемонии MTV Video Music Awards-2020

Cosmopolitan
Олег Янковский Олег Янковский

Правила жизни Олега Янковского

Esquire
Как слушать, чтобы люди вам открывались: 8 советов Как слушать, чтобы люди вам открывались: 8 советов

Какие приемы помогут расположить к себе собеседника?

Psychologies
Сергей Мавроди Сергей Мавроди

Правила жизни Сергея Мавроди

Esquire
Расстанемся друзьями Расстанемся друзьями

Как сохранить нормальные отношения с мужем после развода?

Лиза
Виктор Пелевин Виктор Пелевин

Правила жизни Виктора Пелевина

Esquire
Все будет ровно: как выбрать лазерный нивелир Все будет ровно: как выбрать лазерный нивелир

Лазерные уровни нужны не только при ремонте. Разбираемся

CHIP
Мурашки-антистресс Мурашки-антистресс

Почему нам нравится слушать АСМР

Glamour
Почему все без ума от архивных коллекций Почему все без ума от архивных коллекций

Разбираемся в причинах любви селебрити к винтажной одежде

GQ
Страна 30 Страна 30

Esquire публикует новый рассказ писателя Алексея Сальникова – «Страна 30»

Esquire
Новое устройство сделает МРТ молочных желез более эффективным Новое устройство сделает МРТ молочных желез более эффективным

Устройство, которое позволяет проводить МРТ-исследования молочных желез

Популярная механика
После ограбления сжечь После ограбления сжечь

Как удалось провернуть самое крупное ограбление в истории США?

GQ
Гид Esquire, выпуск 2: Стамбул Гид Esquire, выпуск 2: Стамбул

О городе кошек и воспоминаний, городе, где пересеклись Азия и Европа

Esquire
Открыть в приложении