ЭкспертБизнес

Закуска за наш счет

Растущая неопределенность глобальной экономики создает благодатную почву для «прорывных» теорий, способных решить макроэкономические проблемы, над которыми лучшие ученые-экономисты бьются десятилетиями. Новая чудесная доктрина — «современная теория денег» (Modern Monetary Theory, ММТ). В чем ее привлекательность и что будет, если ее рецепты будут претворены в жизнь?

Сергей Моисеев*

Распространение конъюнктурных экономических теорий — частое явление, когда обстоятельства меняются или политики не знают, что делать. В конце 1990-х в Штатах стала невиданно популярной идея об окончании бизнес-циклов. Невиданный по продолжительности в послевоенной истории США экономический подъем (фаза роста продолжалась 120 месяцев — ровно десять лет; нынешний подъем, к слову, этот рекорд побил) был трактован как избавление от рецессий. Иллюзия рассеялась после холодного душа краха доткомов 2001 года, после которого «новые» теоретики замолкли.

При председателе совета управляющих ФРС США в 1987–2006 годах Алане Гринспене было популярно говорить, что низкие процентные ставки и расширение доступности жилья для всех — новая реальность, созданная ростом производительности труда, увеличением продолжительности жизни и проч. Сам же Гринспен во многом поспособствовал мыльному пузырю на рынке ипотеки ради «американской мечты». Когда пирамида производных бумаг вокруг рынка сабпрайм-ипотеки в 2007–2008 годах рухнула, разразился мировой финансовый кризис.

Дивный новый мир

Синдром «новых» теоретиков с лозунгом «на этот раз все будет иначе» коренится в убеждении, что кризисы и спады — это то, что случается в других обстоятельствах, в других странах, в другие времена и при другом руководстве страны. Но только не у нас, где решения оптимальны, а экономическая политика эффективна. Этой теме известные экономисты Кармен Рейнхарт и Кеннет Рогофф посвятили целую книгу «На этот раз все будет иначе: восемь столетий финансо-вого безрассудства», переведенную на русский язык. Однако, как писал еще Гегель, «народы и правительства никогда ничему не научились из истории» — теперь пришла очередь современной (или новой) денежной теории.

Политические, научные и финансовые круги в США, Евросоюзе и Японии обсуждают казавшиеся ранее абсурдными, но крайне привлекательные идеи. В частности, что бюджетный дефицит в экономике с резервной валютой не имеет большого значения. Или что денежный станок способен покрыть разницу между госрасходами и налогами, не вызывая инфляцию. Или что правительство, а вовсе не центральный банк, должно заниматься денежно-кредитной политикой. В сентябре Марио Драги на своем последнем публичном выступлении в роли председателя ЕЦБ затронул тему MMT. Отвечая на вопрос депутата Европарламента о «вертолетных деньгах» и наилучших способах направления денег в экономику для решения проблемы неравенства, Драги отметил, что совет управляющих ЕЦБ должен быть открыт для таких идей, как MMT, хотя они стоят ближе к налогово-бюджетной политике и должны дирижироваться правительствами.

ММТ остро критиковали именитые экономисты, принадлежащие разным лагерям, от Кеннета Рогоффа и Лоуренса Саммерса из Гарвардского университета до Пола Кругмана из Городского университета Нью-Йорка. Страсти достигли такого невероятного накала, что в мае 2019 года Сенат США впервые в истории пошел на беспрецедентный шаг и принял резолюцию по отдельно взятой экономической теории. Сенат осудил MMT, декларировав, что реализация ее идей приведет к катастрофическим последствиям для американской экономики — росту бюджетного дефицита и инфляции, — хотя сами сторонники MMT придерживаются противоположного мнения.

Профессиональные макроэкономисты утверждают, что под вывеской новой теории скрывается обычный левый популизм. «Левые объятия современной денежной теории, — заявил Лоуренс Саммерс на страницах газеты The Washington Post, — это путь к катастрофе». Однако представители ММТ полагают, что экономика развитых стран с ее низкими темпами роста, угрозой дефляции и большим госдолгом изменилась настолько, что традиционные макроэкономические теории устарели и перестали отвечать реалиям. Апологеты ММТ верят, что после победы их сторонников на ноябрьских президентских выборах в США в 2020 году будет открыта новая страница истории экономической науки.

Кто они, герои нашего времени?

Апостолы ММТ состоят из малоизвестных американских и австралийских экономистов посткейнсианской традиции. В США их представляют Уоррен Мослер, соучредитель Центра полной занятости и ценовой стабильности при Университете Миссури в Канзас-Сити; Рэндалл Рей, старший научный сотрудник Института экономики имени Л. Леви при Бард-колледже; Стефани Келтон, профессор экономики Университета штата Нью-Йорк в Стоуни-Брук; Павлина Чернева из Бард-колледжа. К ним примыкает профессор Джеймс Гэлбрейт из Техасского университета в Остине (сын видного экономиста Джона Гэлбрейта). В Австралии в число сторонников теории входят профессора экономики Уильям Митчелл и Мартин Уоттс.

MMT никогда не вышла бы на глобальную арену, если бы не финансовая поддержка спонсоров. Благодаря финансисту и теоретику-любителю Уоррену Мослеру, живущему на тропическом острове в Карибском море, сообщество MMT получало гранты, стипендии и пожертвования на проведение конференций. В счет доходов от своего хедж-фонда Мослер профинансировал развитие think tank в Университете Миссури в КанзасСити. Университет объединяет их всех: упомянутые американские экономисты вышли из одной и той же alma mater. В Австралии MMT культивируется в кругу Митчелла и его студентов из Университета Ньюкасла. Таким образом, MMT поддерживается региональной группой экономистов, не связанных с ведущими академическими учреждениями или международными организациями. Для макроэкономического мейнстрима это выскочки без роду и племени.

В эпицентре рекламной кампании MMT находится Стефани Келтон, в недавнем прошлом — советник сенатора от штата Вермонт и кандидата в президенты США Берни Сандерса. Келтон дает по пять интервью в неделю, выступает с лекциями и участвует в международных конференциях. Она же пишет колонки для Bloomberg, ведет проект «Новые экономические перспективы», работает над книгой «Миф о дефиците: современная денежная теория и рождение народной экономики», которая выйдет в следующем году. Келтон как выразитель экономической политики левых демократов стала «лицом» MMT. Представляя ее на конференции Wall Street Journal, модератор назвал Келтон экономистом, «чьи идеи либо решат проблемы мировой экономики, либо разрушат ее».

Страницы популярных изданий, от Financial Times до Forbes, пестрят сводками о борьбе сторонников и противников теории. Однако для проникновения в умы человечества этого мало. Сторонники MMT активно популяризируют свое направление среди молодежи. Лауреат Нобелевской премии по экономике Пол Самуэльсон в предисловии к своему известному учебнику «Экономика» писал: «Мне все равно, кто пишет законы страны, если я могу написать ее учебники по экономике». И вот в текущем году издательство Macmillan выпустило в свет первый учебник по MMT за авторством Митчелла, Рея и Уоттса. О своем произведении «Макроэкономика» авторы отзываются как о революционном новом учебнике, отвергающем устаревшие догмы.

Хорошо забытое старое

Основатель макроэкономики Джон Мейнард Кейнс в «Общей теории занятости, процента и денег» написал фразу, ставшую популярной: «маловероятно, что идеи, которые чиновники, политики и даже агитаторы примеривают к текущим событиям, являются самыми новыми». Это применимо и к MMT, которая обобщает несколько «старых лекал» — теоретических разработок полувековой и отчасти столетней давности.

В основе MMT лежит кредитная теория денег заместителя государственного секретаря Великобритании по финансам в Египте Альфреда Митчелла-Иннеса (1864–1950), по которой деньги представляют собой обязательство заплатить в будущем, а их стоимость определяется кредитоспособностью заемщика, выпускающего деньги. Главные постулаты MMT набросаны некогда популярным американским экономистом русского происхождения Аббой Лернером (1903–1982). В теории функциональных финансов он доказывал, что правительство должно применять инструменты налогово-бюджетной политики для обеспечения полной занятости и низкой инфляции. Прикладные идеи, как достичь полной занятости, MMT позаимствовала у Хаймана Мински (1919–1996).

Говоря коротко, MMT строится на нескольких постулатах:

— монополия на денежную эмиссию принадлежит правительству, а субституты фидуциарным деньгам отсутствуют;

— правительство может выпускать государственные облигации, а также погашать их за счет денежной эмиссии, в результате чего дефолт по госдолгу невозможен;

— за счет эмиссионного финансирования бюджетного дефицита правительство может оплачивать свои расходы;

— ускорение инфляции происходит только при росте государственных расходов в условиях полной занятости;

— контроль над инфляцией сохраняется благодаря не денежно-кредитной, а налогово-бюджетной политике путем увеличения налогов и выпуска государственных облигаций.

В MMT заложено несколько оговорок, которые уводят ее от острых вопросов. Она описывает закрытую экономику, где нет внешней торговли, движения капитала и колебаний валютного курса. Центральный банк лишен независимости и выступает агентом правительства, финансирующего его расходы по первому звонку. Инфляционные ожидания и фактор неопределенности отсутствуют. Государственный бюджет разбалансирован, выпуск гособлигаций необходим для управления уровнем цен, а не для финансирования расходов. Власти имеют долгосрочные приоритеты, избегают популизма и выгодных краткосрочных решений, придерживаются согласованной во времени политики. Государственные расходы в MMT эффективны и приводят к повышению производительности труда. Управление совокупным спросом всецело происходит благодаря налогово-бюджетной политике. Центральный банк в любых обстоятельствах поддерживает нулевую реальную процентную ставку, то есть денежно-кредитная политика является нейтральной и пассивной.

По экстремальному — почти экстремистскому — подходу к экспансии ММТ очень напоминает идею «вертолетных денег», предложенную в 1969 году «отцом» монетаризма Милтоном Фридманом в качестве лекарства от дефляции и поддержанную Беном Бернанке до того, как тот в 2006 году стал председателем ФРС США. «Вертолетные деньги» можно просто отправить по почте гражданам или безвозмездно зачислить на их банковские счета, чтобы население тратило их, как вздумается. Идея, что правительство может взять кредит у самого себя, не возвращать и тратить денег столько, сколько нужно, без негативных последствий, в 2010-е стала крайне привлекательной. Особенно если стандартные и даже нестандартные меры макроэкономической политики перестали работать.

Что делать?

Когда журналисты спросили у Стефани Келтон, что она будет делать, если станет экономическим советником нового президента США, та ответила: соберет команду единомышленников и через полгода предложит план действий. У поборников ММТ действительно нет четкого представления, как работают государственные институты, разрабатываются и принимаются меры экономической политики. Тем не менее у MMT есть набор общих рекомендаций, которые носят вполне прагматический характер.

Конечной целью экономической политики правительства предлагается назначить полную занятость. Государство должно взять на себя роль работодателя последней инстанции. Правительству следует предоставить гарантии трудоустройства всем незанятым гражданам. Если полной занятости нет, власти должны увеличивать расходы и расширять наем в государственном секторе до тех пор, пока безработица не выйдет на свой естественный уровень.

Финансирование полной занятости будет происходить за счет центрального банка. Иными словами, правительство будет в закрытом режиме продавать свои облигации центральному банку, а тот — покупать их на нерыночных условиях. Даже если госдолг составит несколько сотен процентов ВВП и у министерства финансов не будет денег на процентные платежи, дефолт не случится. Денежные власти по-прежнему будут рефинансировать долг, если нужно, то под нулевую процентную ставку. Отметим, что эксперименты с прямым кредитованием бюджета в разных странах полностью сошли на нет в 1990-е. В настоящее время в законодательстве центральных банков поставлен запрет на прямые кредиты бюджету и покупку ценных бумаг правительства на первичном рынке.

Никаких отрицательных последствий в ММТ не ожидается. При достижении полной занятости или признаках роста инфляции расходы прекратятся. В случае инфляционного давления правительство поднимет налоги, и ограничение совокупного спроса остановит рост цен. Центральный банк тем временем будет сохранять низкие процентные ставки, чтобы не мешать экономическому росту.

Уверенность в себе адепты ММТ черпают из наблюдений за политикой ФРС США последних лет. Чтобы побороть экономический спад, американский центральный банк с 2008 года активно выкупал с рынка государственные и частные долги. В 2014–2015 годах величина его активов достигла максимума в 4,5 трлн долларов, или 25% ВВП. С тех пор ситуация не сильно изменилась: к августу 2019-го баланс ФРС сократился только до 3,7 трлн долларов и, по всей видимости, к докризисным отметкам вернется совсем не скоро. При этом ожидавшийся многими профессионалами, включая даже президента Национального бюро экономических исследований Мартина Фелдстайна, рост цен так и не произошел. Однако в отличие от предложений ММТ расширение активов ФРС не сопровождалось агрессивным ростом дефицита бюджета и госдолга. На пике программы количественного смягчения дефицит госбюджета составлял умеренные 2,7% ВВП (2014 год) и 2,4% ВВП (2015 год). ФРС выкупала облигации с рынка, а не у эмитента, Казначейства, тем самым она увеличивала ликвидность в финансовом секторе, а не пополняла доходы бюджета — в этом состоит разница между текущей политикой ФРС США и ее интерпретацией сторонниками ММТ. Расширение денежного предложения позволило избежать угрозы дефляции: в 2014–2015-м годовая инфляция в США приблизилась к опасным 0,8 и 0,7%, соответственно (см. график).

MMT соблазнительна для любого политика: напечатать деньги, потратить их на «нужные» дела и не нести за это ответственности. Это «бесплатный завтрак», как говорят про него экономисты c XIX века, когда бары дикого Запада предлагали посетителям «бесплатную» закуску, если те покупали выпивку. Левое крыло Демократической партии США верит в «бесплатный завтрак». MMT нужна демократам, чтобы обосновать расходы правительства на «Зеленый новый курс» (Green New Deal), который позволит США повлиять на изменение климата и социальное неравенство, а также помочь финансированию медицинской программы Medicare for All. На взгляд авторов MMT, правительства стран, обладающих собственной национальной валютой, прежде всего США, не имеют жестких бюджетных ограничений, поскольку они могут просто напечатать деньги на покрытие расходов.

Япония — образец для подражания?

Многие сторонники MMT рассматривают японскую «абэномику» как пример, который доказывает их правоту. Страна порвала с ортодоксальной фискальной экономией и обратилась к агрессивной политике роста, спонсируемой центральным банком. В ходе активного экономического стимулирования правительство создало невероятный госдолг размером 250% ВВП. Благодаря программе количественного смягчения 40% обращающихся японских гособлигаций находятся на балансе Банка Японии. Другими словами, один государственный институт должен огромную сумму денег другому институту, что фактически нивелировало независимость денежно-кредитной политики от налогово-бюджетной. Общая картина в японской экономике не так уж далека от мира MMT.

До глобального финансового кризиса низкие процентные ставки в Японии казались странными и уникальными. Сегодня Банк Японии таргетирует кривую процентных ставок по госдолгу таким образом, чтобы доходность десятилетних гособлигаций сводилась к нулю. В мире уже более чем на 12 трлн долларов облигаций, и не только государственных, но и корпоративных, с отрицательной доходностью.

На середину 2019 года 41% ВВП развитых экономик создавался при отрицательных ставках и еще 10% ВВП — при ставках менее 1%. Иными словами, половина мира развитых экономик уже живет при незначимых денежно-кредитных условиях и беспомощных центральных банках.

Однако японский пример имеет и кардинальное отличие. Главной причиной дефицита госбюджета Японии была вовсе не фискальная экспансия, а коллапс налоговых поступлений, произошедший в течение двух «потерянных десятилетий». Когда сторонники MMT приводят эту страну в качестве доказательства своей правоты, местный истеблишмент реагирует так, словно его уличили в приверженности еретическому культу. Министр финансов и в прошлом премьер-министр Японии Таро Асо назвал ММТ «экстремальной идеей и очень опасной, поскольку она ослабит фискальную дисциплину», а председатель Банка Японии Харухико Курода не выразил «никакого сочувствия» теории.

Противостояние с мейнстримом

Авторы ММТ первоначально считали себя посткейнсианцами. Однако несоответствие основных ее положений кейнсианству — ахиллесова пята теории. В кейнсианской модели IS — LM MMT сталкивается с рядом противоречий. Правительство может стимулировать совокупный спрос в краткосрочном периоде, однако в долгосрочном плане рост расходов ведет к перегреву экономики и повышению инфляции. Следовательно, расходы на занятость не могут быть безграничными во времени. Связь между занятостью и инфляцией описывают кривая Филлипса и модель естественной нормы безработицы Фридмена — Модильяни. Однако оценить, где находится оптимальная занятость, — задача нетривиальная. В отличие от инфляции и инфляционных ожиданий оптимальная занятость напрямую не наблюдается и носит расчетный характер. С учетом занятости в малоэффективном госсекторе безынфляционная норма безработицы может оказаться ниже.

Кроме того, безработица и экономический рост инертны — инфляция и ожидания реагируют на порядок быстрее. Если центральный банк реагирует с ежеквартальной частотой, то занятостью можно заниматься годами. Госбюджет с его налогами планируется на год или на несколько лет, в результате чего борьба с инфляцией через налоги может растянуться на годы.

В открытой экономике с плавающим валютным курсом расширение расходов должно вести к инфляции и обесценению валюты, а в экономике с фиксированным валютным курсом власти имеют бюджетные ограничения и сталкиваются с проблемой доверия к режиму курса. В малых открытых экономиках фокус с эмиссией денег для покрытия бюджетных расходов не имеет шансов на успех. Политика в духе MMT уже проводилась в нескольких странах Латинской Америки — к примеру, в Чили (1970–1973), Перу (1985–1990), Аргентине (2003–2015), Венесуэле (с 1999-го) и др. Не говоря про эпическую историю с денежной эмиссией в Зимбабве, после которой население в 2008 году получило гиперинфляцию в размере невероятных 89,7 секстиллионов процентов в год.

У всех правительств популистские цели оправдывали рост государственных расходов, которые оплачивал центральный банк. Однако все эксперименты завершились одним и тем же плачевным результатом. А именно безудержной инфляцией, обесценением национальной валюты и падением реальных доходов населения. Главный экономист Европейского центрального банка Питер Прат весной этого года прокомментировал свое отношение к MMT: «Идея, что государственный долг может финансироваться центральными банками, опасна. В прошлом это способствовало гиперинфляции и экономическим потрясениям. Вот почему центральные банки независимы».

Что касается самих США, то инфляционный опыт они в полной мере пережили в 1970-е. В 1979 году, после завершения своего председательства в ФРС, Артур Бернс выступил с лекцией, организованной Фондом имена Пера Якобссона, патетически озаглавленной «Страдания центральных банков». Бернс описал, как события того времени привели к изменению ожиданий в обществе и в конечном счете способствовали взрывному росту цен в американской экономике. В ответ на растущие требования социальных и экономических реформ администрация президента увеличивала госрасходы и вела войну во Вьетнаме, что привело к перемене настроений в обществе. ФРС пыталась сохранять мягкую денежнокредитную политику на фоне наращивания госрасходов ради содействия производству и максимальной занятости. Шоки предложения сыграли свою роль, но не последнее влияние оказали просчеты в макроэкономической политике. Кривая Филлипса в то время считалась маргинальной идеей и «ошибкой» теоретиков. Все вместе это обернулось галопирующей инфляцией, на борьбу с которой в США ушло целое десятилетие. Таким образом, MMT могла бы обеспечить процветание при достижении дна делового цикла, однако в последующем инфляционные ожидания способны сыграть с ее сторонниками злую шутку.

Эффективный госкапитализм

Про Милтона Фридмана ходит байка о его поездке в Китай и Индию в 1960-х годах. Экономист посетил рабочую площадку, где строился новый канал. Фридман был потрясен, увидев, что вместо тракторов и землеройных машин тысячи рабочих орудуют лопатами. Профессор спросил прораба, почему работа не автоматизирована, на что получил ответ: они нужны для поддержания высокой занятости в строительной отрасли. Подумав, Фридман ответил: «А я полагал, вы построите канал… если вам нужны рабочие места, дайте этим рабочим ложки вместо лопат».

Сторонники ММТ, даже если они не считают себя таковыми, глубоко верят, что государство может поддерживать долгосрочный устойчивый экономический рост, обеспечивая занятость и создавая спрос со стороны государственного сектора. На практике это выливается в неэффективные мегапроекты. В случае ММТ идеей фикс является изменение климата и решение проблемы социального неравенства. Отдача от инвестиционных проектов в государственном секторе, как показывает многолетний опыт разных стран, крайне мала. По большому счету, расширение занятости в государственном секторе ведет к снижению совокупной производительности как труда, так и капитала. У ММТ полная занятость поддерживается в счет накопления госдолга, причем скорость роста долга будет выше, чем темпы прироста валовой добавленной стоимости в государственном секторе. Наемные работники получат свои зарплаты, однако то, что они произведут, будет малозначительным вкладом в ВВП или вовсе иметь отрицательный взнос в копилку благосостояния. По мере накопления госдолга отставание в производительности и темпах экономического роста будет все заметнее. Как следствие, строительство госкапитализма с процветанием для всех превращается в затухающий экономический рост. Однако мегапроекты и госкомпании продолжают создаваться и оплачиваться — история, знакомая многим развивающимся экономикам. Отличие только в том, что у ММТ госкапитализм создается не за счет остальной части налогоплательщиков, а за счет эмиссии центрального банка.

Эдем на третьем этаже

На пресс-конференции в апреле 2019 года на вопрос об ММТ, может ли экономика при низкой инфляции позволить себе намного больше долга, директор МВФ и будущий президент ЕЦБ Кристин Лагард ответила: «Мы не думаем, что MMT — панацея. Существуют очень-очень ограниченные обстоятельства, в которых она могла бы сработать. Мы не думаем, что в текущих обстоятельствах найдется какая-либо страна, где теория сможет показать устойчивый и хороший результат».

О каких ограниченных обстоятельствах лаконично упоминает Лагард? Не обличая MMT в полном абсурде, тем не менее можно признать, что она представляет собой частное решение вполне конкретной макроэкономической задачи.

Это решение для большой открытой экономики, в которой дефляция, а не инфляция является проблемой денежных и фискальных властей. Процентная политика малоэффективна из-за «ловушки ликвидности». Центральный банк вынужден скупать на свой баланс в больших объемах госдолг. Это экономика с плавающим валютным курсом, где незаметна роль нерезидентов, внешней торговли и движения капитала. Кроме того, она располагает развитым рынком госдолга, на котором тон задают долгосрочные институциональные инвесторы. Наконец, экономика для MMT должна находиться в рецессии или, по меньшей мере, страдать от низких темпов роста ВВП, находящегося существенно ниже потенциального уровня. В этих конкретных обстоятельствах MMT может оказаться полезной непродолжительное время. В долгосрочном периоде правительство столкнется с проблемой эффективности, обусловленной тем, что в счет госдолга профинансированы мегапроекты без очевидной экономической пользы.

Перечень стран, где MMT потенциально может иметь ограниченный успех, сводится к США, Великобритании, Японии и Швейцарии. Иными словами, к экономикам, эмитирующим резервные валюты. В мире развивающихся экономик рецепты в духе MMT имеют вполне очевидные следствия. Падение доверия, бегство в доллары, инфляция — это отчасти объясняет, почему ожесточенные дебаты вокруг MMT не выходят за пределы США.

Однако уроки MMT — это не только дебаты о популизме и привлекательности «бесплатных завтраков». Это прежде всего история об академическом сообществе. В одном из интервью Bloomberg «лицо» MMT Стефани Келтон иронично отметила: «Сначала они [оппоненты] игнорируют вас, затем смеются над вами, а затем сражаются против вас… и тогда вы побеждаете». Самостоятельно MMT никогда не смогла бы выйти за двери аудиторий Среднего Запада США. Однако именитые макроэкономисты, уделив ей исключительное внимание, сами вытащили ее из провинциального захолустья. Вследствие невольной популяризации MMT проникла на политический олимп США. Симпатизирующий MMT Берни Сандерс намерен участвовать в президентских выборах 2020 года. Молодая Александрия Окасио-Кортес, член Конгресса США от округа Нью-Йорк, заявила, что предложения MMT должны войти в повестку Демократической партии. Самой Стефани Келтон предлагали баллотироваться в Сенат от штата Канзас. Таким образом, судьбу MMT решат не профессиональные экономисты, а политические выборы. Ведь «отец» монетаризма Милтон Фридман, чья чикагская школа признавалась некогда маргинальной, тоже сделал в свое время ставку на артиста Рональда Рейгана, а затем вошел в Президентский консультативный совет по экономической политике.

ММТ и теория заговора

МТ — удивительный феномен, поражающий тем, с какой скоростью могут распространяться и находить поддержку абсурдные универсальные решения. Тем более удивительно, что ММТ нашла сторонников в финансовых кругах, которые больше остальных боятся нестабильности и кризисов. Тем не менее в апреле этого года газета The New York Times опубликовала статью под кричащим заголовком «Современная денежная теория находит объятия в неожиданном месте: Уолл-стрит», в которой дает обзор положительных мнений о ММТ среди финансистов.

Невероятный успех ММТ в публичном поле, по всей видимости, связан с истоками ее создания. В 2019 году Джеральд Эпштейн, профессор Университета штата Массачусетс, по горячим следам опубликовал исследование о происхождении ММТ. Первым, кто начал собирать деньги на ММТ, был руководитель хедж-фонда по имени Уоррен Мослер. По оценкам самого Мослера, ныне живущего в налоговой гавани Карибского моря, он вложил в движение MMT около трех миллионов долларов в течение двух десятилетий. Деньги пошли на гранты, стипендии, конференции и другие инструменты пропаганды, а главным получателем стал Университет Миссури в Канзас-Сити, на базе которого возник think tank. Связи Мослера в финансовом мире помогли привлечь к ММТ трейдеров по облигациям и инвестиционных консультантов. К ним присоединился даже Рэй Далио, миллиардер, основатель компании по управлению активами Bridgewater Associates.

Чем объясняется странное соседство левых экономистов и управляющих хедж-фондами? Ответ можно найти в колонке на Bloomberg «Богатые являются жертвами собственной пропаганды: чтобы избежать более высоких налогов, они обязаны покрывать госдефициты» за авторством Стефани Келтон, главного публичного лица новой теории. Дело в том, что MMT предполагает нулевое налогообложение и нулевые реальные процентные ставки — несбыточный рай для управляющих активами. Конечно, никто не отменит налоги, но смещение в государственной политике в пользу большего финансирования в счет центрального банка при низких ставках вполне по силам отраслевому лобби.

ММТ и количественное смягчение

*Советник первого заместителя председателя Банка России, доктор экономических наук. Полный текст статьи: Моисеев С. Хайп вокруг (не)денежной (не)теории // Вопросы экономики, 2019. № 9. С. 112–122.

Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl