Не олимпиада и не экзамен
В Казани прошел финал конкурса «Цифровой прорыв»: на протяжении двух суток программисты, дизайнеры и управленцы разрабатывали прототипы технологичных продуктов по заданиям российских ведомств и компаний. «Эксперт» побывал на финале и узнал, в каком направлении совершается прорыв.
В Казани пройдет самый масштабный хакатон в мире», — гордо заявляли организаторы и представители платформы «Россия — страна возможностей». Была даже подана заявка на Книгу рекордов Гиннеса по количеству участников хакатона, и на церемонии закрытия ко всеобщей радости было объявлено, что рекорд-таки состоялся! Больше двух суток многие из участников не спали и не выходили из здания, некоторые дремали по очереди на мягких пуфах у рабочего стола, другие, развалясь и в наушниках, активно стучали по клавишам. Несколько команд даже принесли с собой палатки и рюкзаки с настоящей походной амуницией. В общем, подготовка чувствовалась со всех сторон. Всего на финал приехало более трех тысяч участников из 77 регионов России. Они образовали 600 команд и получили ровно 48 часов на разработку решения для конкретной ИТ-задачи.
«Цифровой прорыв» стал первым в России хакатоном федерального масштаба, для финала была выбрана площадка «Казань Экспо». Пока в залах собирались участники, на экранах под динамичную музыку крутили кадры подготовки «Экспо» к мероприятию: настоящий десант из инженеров и плотников расставил в каждом из двух залов несколько сотен столов (по одному на команду), к каждому подвели розетки, разложили интернет-кабели. Участники приезжали со своими ноутбуками, а некоторые с полноценными системными блоками и несколькими мониторами.
Хакатон — это не экзамен и не олимпиада, хотя чем-то напоминает их. Это в первую очередь командное ИТ-соревнование на скорость — в «Цифровом прорыве» могли участвовать команды до пяти человек. При этом команды состояли не только из программистов, как бывает, например, в хакатонах Google, — по замыслу организаторов вместе объединялись ИТ-специалисты разного профиля, дизайнеры и менеджеры проектов. Опрошенные команды-победители в основном включали себя одного, реже двух разработчиков; остальные же выполняли самые разные функции — от изготовления и проведения презентации до просто моральной поддержки и контроля времени.
Цель участников была в том, чтобы, получив задачу от организаторов, за двое суток разработать ее решение — прототип цифрового продукта. И не просто разработать, но еще представить продукт, рассказать о его применимости, масштабируемости и коммерческом потенциале. Короче говоря, все и сразу — и за двое суток. Понятно, что реально работающий и эффективный продукт за такое время создать нельзя, и сами эксперты признавались: вероятность, что в компаниях будут использовать написанный на хакатоне код, — нулевая. Важнее именно командообразование, опыт, привлечение к себе внимания и продолжение работы над проектом. Большинству участников этого было более чем достаточно: многие из них оказались на таком мероприятии впервые, команду собрали случайно, да и специфика задач по большей части для них была неважна — важнее сам процесс.
Модный инструмент
В последние пару лет слово «хакатон» стало невероятно модным в среде корпоративных управленцев инновациями — теперь мода добралась и до российских чиновников. В ряде госкомпаний и регионов уже проводятся собственные хакатоны, призванные популяризировать местные ИТ-департаменты, привлечь внимание молодых сотрудников, да и просто засветиться в общественно полезном деле. По признанию представителей компаний и отраслевых экспертов, в России катастрофически не хватает талантливых разработчиков. Называют даже цифру — миллион человек. Конечно, конкурсную основу принятия всех желающих на работу никто не отменяет, особенно в госведомствах, но хорошо, что есть вот такой «дополнительный инструмент». Перспективы победителей, кстати, далеко не ограничиваются тем, что их таланты заметят, а самих пригласят в уже сложившуюся команду внутри компании. Может быть, и так, но официально компании заявляют о готовности работать с независимыми стартапами, на аутсорсинге или какой-то форме подряда, это уж как получится, признавались эксперты компаний в кулуарах. При этом организаторы отдельно подчеркивали, что в отличие от многих зарубежных хакатонов права на разработки сохраняются за участниками хакатона.
В первый день финала участники получили задания по 20 основным направлениям конкурса — от создания системы отслеживания деформации железнодорожных путей до разработки обучающей игры по налогообложению. Все проекты — реальные задачи, предложенные не менее реальными заказчиками, среди которых были «Мегафон», МТС, Mail.ru Group, «Ростелеком», «Росатом», «Газпром нефть», федеральные министерства и ведомства, а также правительство Татарстана. По каждому из заказчиков — или треку — шло 15–25 команд, в зависимости от популярности темы (команды заранее могли выбрать несколько приоритетов, а затем уже организаторы провели распределение). Зал был условно поделен на зоны, столы в которых относились к одному треку. Налицо был разный уровень подготовки заказчиков: так, многие команды «Мегафона» были в корпоративных футболках, была видна активность экспертов (в том числе сотрудников компании), консультировавших команды. По некоторым «ведомственным» трекам активности было меньше, и, как жаловались некоторые команды, внимания им уделялось мало, а достучаться до эксперта было сложно. В то же время командыпобедители рассказывали, что с самого начала хорошо понимали правила, знали, что от них будут требовать члены жюри на презентациях и на финальной защите проекта. Как и на экзаменах, в хакатонах есть элемент случайности и везения, от которого никуда не деться. Так, все эксперты по трекам разные, и фактор попадания к тому или другому мог иметь значение. То же касается и самих треков: по одним «задачам» бизнес-модель была более очевидной, чем по другим. Но, как признавались и победители, и просто участники, домашних заготовок на хакатоне быть не может.
Победители — все
«Все задания, над которыми вы работали на региональном этапе и которые выберете сегодня, разработаны в соответствии со стратегическими направлениями развития страны, — обратился к финалистам Алексей Комиссаров, генеральный директор АНО “Россия — страна возможностей”. — Каждый из вас причастен к процессу цифровой трансформации: уже сейчас в нескольких регионах разрабатываются карты реализации предложенных вами проектов. Уверен, что по завершении конкурса и преакселерационной программы их станет еще больше».
Финалу предшествовали онлайнтестирование и региональные хакатоны. «Сегодня мы открываем хакатон, который подведет итоги последних шести месяцев упорной работы, — подчеркивал руководитель конкурса “Цифровой прорыв” Олег Мансуров. — На очном летнем этапе участники работали в мультидисциплинарных командах — на финале мы решили пойти дальше и попробовать новый формат. Сегодняшний хакатон будет проходить сразу по трем направлениям: одновременно на площадке работают три группы команд — школьные, студенческие и команды победителей региональных полуфиналов “Цифрового прорыва”. Такой формат обеспечит обмен опытом и поможет всем участникам генерировать яркие, неожиданные идеи на стыке дисциплин, мнений и возрастов».
Первый заместитель руководителя администрации президента Сергей Кириенко уже на церемонии открытия назвал победителями всех участников конкурса. «Самый главный прорыв — это ваш личный прорыв», — объявил он со сцены и пригласил подняться к нему самого старшего и самого младшего участников конкурса. «Евгению Владимировичу Полищуку 76 лет, он профессиональный биолог и уже в довольно зрелом возрасте начал заниматься программированием. То, что он сумел со своей командой пройти через все отборочные этапы, победить и приехать сюда, на финал, говорит о том, что ничто не является ограничителем. Самому молодому участнику тринадцать лет — это Рисаев Амир», — рассказал Кириенко.
Сам Евгений Полищук рассказывает, что даже не рассчитывал пройти отборочные этапы и выйти в финал. Проект его команды — создание программы, которая поможет устроиться на работу тем, кто остался без нее из-за массовой цифровизации. Команда Евгения Полищука в итоге не выиграла, уступив более молодым конкурентам.
Самые прорывные из прорывных
Самым популярным среди участников стало задание от «Мегафона» — создать универсальное веб-приложение для оптимизации обратной связи в сфере ЖКХ. В номинации победила команда Frozen Lab из Красноярского края, которая разработала приложение с использованием технологий искусственного интеллекта, способное распознавать смысл обращения пользователя, распределять обращения по ответственным сотрудникам и отслеживать их выполнение. «Участникам на протяжении 48 часов помогали пятнадцать экспертов из числа сотрудников компании, которые консультировали ребят по темам “больших данных”, интернета вещей и управления проектами. Задание “Мегафона” выбрали 29 команд, что больше, чем во всех остальных направлениях», — рассказала Валентина Ватрак, директор по корпоративному развитию и управлению персоналом компании «Мегафон».
Второе место по популярности разделили задания от МТС (предложить прототип платформы для переквалификации специалистов) и «Ростелекома» (создать прототип системы мониторинга пунктов сбора и переработки мусора). Каждую из этих номинаций выбрали по 27 команд.
Вечером 29 сентября на церемонии награждения объявили 20 команд — победителей в основных номинациях, каждая из которых получила по 500 тысяч рублей. Но на этом «Цифровой прорыв» не заканчивается. Теперь финалисты могут побороться еще за один полумиллионный грант на реализацию проекта от Фонда содействия инициатив: сразу после завершения хакатона для них был объявлен конкурс «УМНИК — Цифровой прорыв 2.0». Кроме того, компании — партнеры конкурса выбрали 60 команд для участия в преакселерационной программе, которая продлится семь недель. Участникам предстоит доработать проекты, в конце ноября защитить их перед инвесторами и получить возможность вывести продукт на рынок.
Для некоторых реализация проекта началась сразу после подведения итогов конкурса: министерство цифрового развития Татарстана на следующий день после хакатона взяло в работу проект цифровизации госуслуг команды CoolDash. «У нас уже сформирована рабочая группа с министерством, общий чат с участниками “Цифрового прорыва” — причем не только с победителями, — рассказал капитан команды CoolDash Булат Замалиев. — Мы перешли к конкретным действиям буквально на следующий день после финала».
На церемонию закрытия хакатона приехал вице-премьер Максим Акимов и намекнул, что в следующем году можно ожидать нового «Цифрового прорыва». По крайней мере, большинство участников и победителей уже говорят, что обязательно приедут снова.
Министрам приходится гуглить, что такое хакатон
Руководитель конкурса «Цифровой прорыв» Олег Мансуров — о перспективах финалистов, цифровом будущем России и о том, как новые технологии помогут регионам.
— Какова основная цель конкурса? Популяризация ИТ-специальностей или создание карьерного лифта для участников?
— Цель начального этапа — выявить и нанять перспективных специалистов. Сначала мы общаемся с ними с точки зрения подбора кадров, а сейчас проект переходит в ту стадию, когда основная цель — поиск решений, внедрение новых разработок, появление новых цифровых продуктов и команд, способных их реализовать.
— В России наблюдается нехватка разработчиков?
— Да, по разным оценкам, до миллиона человек нам не хватает уже сейчас. Даже если не рассматривать, что спрос на них растет. А ведь цифровая трансформация заходит в классические сферы, где раньше об информационных технологиях и речи не шло.
— Я разговаривал с командами, и некоторые пожаловались, что эксперты к ним очень поздно обратились, из-за этого они потеряли ночь. С чем это может быть связано?
— У нас в разных номинациях абсолютно разные ситуации. Можно сказать, что наши двадцать номинаций — это двадцать разных хакатонов. Потому что важно, насколько компания и организация-куратор готова к такому формату, насколько она с ним знакома. Проблема, о которой вы говорите, больше свойственна именно государственным учреждениям. По одной простой причине: они только приучаются к этому формату. Недавно один из федеральных министров мне рассказывал, как вместе с другим министром гуглил, что такое хакатон. Они не понимают формата и иногда не знают, что нужно подключаться с самого начала.
— В основном участникам предложили решать задачи широкого профиля, а кейсов по промышленности почти нет. Чем это можно объяснить?
— Это, скорее, закономерность исторического процесса или процесса проникновения информационных технологий в разные отрасли. Пионерами были ИТ-компании, за ними шла череда банков, телекома, страховых компаний — и это как раз большинство наших партнеров на сегодняшний день. А промышленность, сельское хозяйство только приходят к этому. Поэтому я уверен, что как раз сейчас зарождается тренд использовать цифровизацию и хакатоны для решения задач не только ИТ-компаний, но и в авиастроении, кораблестроении и так далее.
— Что цифровизация, на ваш взгляд, может дать промышленному сектору?
— Во-первых, сокращение издержек существующего производства. Четче, эффективнее выстраивается система управления. А во-вторых, создание новых сервисов, продуктов, которые более понятны для людей.
— Если пофантазировать, то как цифровизация изменит Россию к 2030–2035 годам?
— К сожалению, сейчас под цифровизацией ошибочно подразумевается один только сбор данных. Конечно, сбор данных нужно осуществлять, но это лишь промежуточный этап. А полноценная цифровизация происходит только тогда, когда мы уже на основе собранных данных строим дальнейшие модели развития, прогнозируем потребление, поведение людей. И вот к 2030 году или даже раньше Россия придет к пониманию, куда следует развиваться: мы будем четче понимать запросы граждан и отвечать на эти запросы путем тех или иных инициатив.
— В основном все партнеры конкурса — ведомства, компании — это Москва. В России существует дисбаланс возможностей для развития. Получается, в результате конкурса все эти талантливые команды тоже переедут в Москву?
— Нет, не совсем так. У крупных компаний, в том числе у наших партнеров, подразделения, непосредственно связанные с разработкой, территориально распределены. Допустим, та же МТС — это Самара, «Мегафон» — это Нижний Новгород, «Росатом» — Новосибирск. Поэтому у нас нет четкой централизованной системы. И ровно поэтому мы на региональном этапе проводили хакатоны в сорока городах и в партнерстве с администрацией области или региона ставили задачи, которые актуальны именно для этого региона.
— Я могу представить себе в мегаполисах умный город, другие инновации. Но ведь в регионах у нас, грубо говоря, в четверти населенных пунктов нет дорог с покрытием, есть проблемы с горячей водой. Что им даст цифровизация?
— Цифровизация может помочь. Один из проектов, который презентовался и участвует здесь, связан с тем, чтобы обеспечить логистику и проникновение e-commerce в сельскую местность. Один из таких проектов как раз находится здесь, в Татарстане. Он помогает развивать товарооборот, товаропоток на сельском уровне. Что касается ЖКХ, то здесь тоже «цифра» помогает понимать, когда требуется замена того или иного оборудования, где происходит поставка, какие ограничения у систем. Помогает не тушить пожары, а предотвращать эти пожары, наводнения, другие бедствия.
— Часто в пример ставят Индию — там много программистов. Но Индия не стала богатой, успешной страной, потому что в мировом масштабе существует гигантская конкуренция. Нам не хватает миллиона разработчиков, допустим, мы их взрастим, их станет больше. Но маржу-то собирать продолжат Amazon и Google. Как, по-вашему, нам не оказаться в статусе мирового донора разработчиков?
— Мы кардинально отличаемся от Индии, потому что мы все-таки сосредоточены на креативных новых продуктах. Как правило, индийский ИТ-сектор носит обеспечивающий характер. Мы же идем другим путем — путем создания новых продуктов, новых компаний. Неважно, включаются они в контур уже сегодняшних ИТ-гигантов или нет. «Цифровой прорыв» направлен именно на генерацию команд, которые способны через какое-то время создать новый продукт, который перерастет в новую компанию.
— То есть в результате могут появиться новые малые и средние предприятия?
— Да, совершенно верно. И в рамках преакселерации, которая запланирована после финального хакатона, мы будем стремиться, чтобы команды получили первое финансирование. Потому что, если нет проекта, как правило, команда распадается, а нам важно их сохранить. Сохранить их мы сможем, только если обеспечим понятную ресурсную модель, то есть дадим финансирование.
— Вы говорите о победителях конкурса?
— Финалисты конкурса — уже победители. Они уже способны создавать готовые цифровые продукты, и эти продукты были продемонстрированы на региональных этапах. Я уверен, что большинство команд, которые сегодня здесь, могут дальше двигаться вплоть до внедрения. Мы будем вести даже те команды, которые оказались на последних позициях рейтинга. Сложно предугадать, где появится «черный лебедь», но потенциал в этих людях мы видим уже сейчас, проверив его и дистанционно, и очно в рамках предыдущих этапов конкурса.
Фото «Цифровой прорыв»
Хочешь стать одним из более 100 000 пользователей, кто регулярно использует kiozk для получения новых знаний?
Не упусти главного с нашим telegram-каналом: https://kiozk.ru/s/voyrl