Эйфелева башня и еще 8 самых популярных памятников архитектуры, которые поначалу считали уродливыми
Оказывается, когда-то признанные архитектурные памятники подвергались гонениям. Вспоминай об этом, в который раз ругая новый бизнес-центр в форме креветки.
Cтоял, значит, рядом с домом отличный пустырь, по которому удобно было ходить в магазин за пивом. А эти ироды выстроили на месте пустыря многофункциональный торгово-развлекательный бизнес-центр с подземным аквапарком, да еще ненормальной квадратной формы, какой-то кривой и с круглыми окнами! Испортили хороший пустырь. Примерно так рассуждает homo sovremenius, то есть человек современный, в привычное восприятие мира которого вторглась архитектура.
Мы, люди, существа консервативные, даже если пытаемся переубедить в этом окружающих, ежедневно надевая на голову светящиеся рожки. Первая наша реакция на внешние изменения — отторжение. Мы ищем изъяны в новостройках, памятниках и даже заборах, строящихся на наших глазах. То ли дело архитектура, которая выдержала проверку годами! Это ого-го архитектура! Умели тогда строить, ничего не скажешь.
Ты не поверишь, но предыдущие поколения людей критиковали памятники, которые мы сейчас осматриваем с благоговением и путеводителем, ничуть не менее рьяно, чем мы ругаем современные. Кто-то ходил мимо зданий Гауди и ворчал себе под нос: «Un feo edificio» — «Безобразная постройка». Проезжая поодаль от Брайтонского павильона, кто-то восклицал: «What ugliness!» — «Что за уродство!» Проходя недалеко от Летнего дворца в Пекине, кто-то думал: «Вао мао дао!» — э-э-э... Во все времена люди не любили новшеств. Мы решили подкрепить этот тезис статьей о самых известных памятниках архитектуры, которые поначалу были отвергнуты обществом, а нынче на них наживаются продавцы открыток.
В разоблачении безупречной репутации памятников старины нам поможет кандидат архитектуры, главный редактор журнала Architectural Digest Евгения Микулина.
Эйфелева башня, Франция
Объект Всемирного наследия ЮНЕСКО, символ Франции, чудо конструкторской мысли — как только не называют башню Эйфеля наши современники и просто люди, которые живут с нами в одно время! Приехать в Париж и не сфотографироваться у Эйфелевой башни может только самый стойкий и равнодушный турист или тот, кто заблудился и не нашел к ней дорогу.
Казалось бы, в 1889 году, когда башню достроили, парижане должны были ликовать. Ведь их город осуществил амбициозный проект, привлекший внимание сначала гостей Всемирной выставки 1889 года, а затем и всей мировой общественности. Но парижане, напротив, негодовали. Они восприняли башню как насмешку над классической архитектурой столицы. «Одним из тех, кто ненавидел башню Эйфеля, был Ги де Мопассан, — рассказывает Евгения Микулина. — И все же он регулярно обедал в ресторане на первом уровне башни. Когда его спросили, зачем он это делает, если башня ему не по душе, писатель ответил: «Это единственное место во всем Париже, откуда ее не видно».
Ненависть сплотила и встряхнула обычно разрозненных и ленивых представителей искусства, и вскоре на страницах одной из парижских газет появилась гневная петиция, которую подписали триста деятелей культуры. Среди них были писатели Александр Дюма (сын), Ги де Мопассан и Эмиль Золя, живописцы Адольф Вильям Бугро и Жан Леон Жером. Вот отрывок из пламенного обращения: «Уважаемые соотечественники! Мы — писатели, художники, скульпторы, архитекторы и просто страстные поклонники нетронутой доселе красоты Парижа — призываем вас во имя вкуса, во имя французского искусства, которому грозит опасность, протестовать против возведения в сердце нашей столицы бесполезной и безобразной башни Эйфеля!»
К счастью для 6 миллионов туристов, ежегодно посещающих башню, петиция не была удовлетворена. И конструкция Эйфеля стала одной из самых узнаваемых достопримечательностей на Земле.
Саграда Фамилия, Испания
Возведение грандиозного собора по проекту испанского архитектора Антонио Гауди началось в 1882 году и закончится примерно в 2026 году. Подобная медлительность связана не с тем, что строят его гастарбайтеры, ремонтировавшие твою кухню, а с тем, что работы проводятся исключительно на добровольные пожертвования.
Жители Барселоны с самого начала с недоверием относились к архитектору и его проекту. Ведь Гауди строил преимущественно светские дома, и испанцы, будучи ревностными католиками, сомневались в способности модного архитектора возвести храм. В начале XX века, когда очертания собора Саграда Фамилия стали наконец вырисовываться, он подвергся критической атаке. «Против необычной концепции выступил, например, Джордж Оруэлл, — просвещает нас Евгения. — По мнению этого далеко не самого консервативного писателя, собор представлял собой «одно из самых идиотических зданий в мире». Также он считал, что «анархисты продемонстрировали плохой вкус, пощадив собор, когда у них был шанс его разрушить». Не относился к числу поклонников собора и Пабло Пикассо, сказавший как-то, что «Гауди и Саграда Фамилия могут идти к черту».
Замечание Пикассо потеряло актуальность после того, как в октябре 2011 года в Ватикан поступила официальная заявка от каталонской епархии о причислении архитектора к лику святых за его архитектурное творение. Приблизительная дата беатификации Антонио Гауди назначена на 90-ю годовщину его смерти, то есть на 2016 год.