«До 2046 года я побуду в рейтинге Forbes»: как Потанин воспитывает детей, почему отказался от брачного контракта и как поступит с состоянием
В рамках рейтинга «Наследники» (опубликован в мае) миллиардер Владимир Потанин дал эксклюзивное интервью Forbes, в котором рассказал о новой семье, детях, брачном контракте, передаче капитала по наследству, благотворительности и жизненных ценностях
В клубе «Лужки» на Истре, где Владимир Потанин, его семья и ближайшие соратники самоизолировались на время пандемии, двойная медицинская проверка. На КПП посетителям измеряют температуру, и при входе в здание на территории — в архитектурном плане легко угадывается бывший советский пионерлагерь, с его двухэтажными клубами-столовыми, реконструированный в стиле гламурного минимализма 2000 годов — второй медицинской контроль. Измеряют температуру, светят медицинским фонариком в горло. На сотрудниках маски, бахилы и перчатки. Владимир Потанин появляется без маски, без перчаток и без бахил. Приглашает в свой рабочий кабинет, где справа от стола стоит большая семейная фотография: Владимир Потанин и его жена Екатерина в шезлонгах в летнем саду с близнецами на руках, Ульяной и Федором (сейчас им три года), а чуть на отдалении в центре стоит теща рядом с Варварой (9 лет) и Даниилом (5 лет). Слева от стола выстроены фотографии детей и жены в серебристых рамочках. «Здесь все дети сняты в возрасте трех лет, — поясняет Потанин, — Вот, посмотрите, о них мы и будем говорить». Ни жена, ни дети на съемке и интервью, которое проходит 23 мая, не присутствуют.
От редакции: Это интервью было взято в рамках проекта «Наследники» до того, как на ТЭЦ-3, принадлежащей дочерней компании «Норникеля», произошла крупная авария, в результате которой в окружающую среду, по данным Росприроднадзора, вылилось около 20 000 тонн нефтепродуктов. Мы пытаемся задать Владимиру Потанину вопросы, касающиеся аварии, но он на них пока не ответил.
Владимир Олегович, в непростой ситуации пандемии, задаете ли вы себе вопрос о персональной родительской ответственности, что вы лично можете сделать, чтобы обезопасить жизни своих детей?
Конечно, любой родитель, который любит своих детей и заботится о них, будет использовать все имеющиеся у него возможности, чтобы защитить свою семью и детей. Но в ситуации пандемии главный родительский ресурс — это личная сила воли. Нужно самоизолироваться, уменьшить круг общения и сделать так, чтобы в семье неукоснительно соблюдали все меры предосторожности, мыли руки, проводили дезинфекцию.
А если взять ситуацию шире, что вы как отец можете сделать, чтобы ваши дети жили в комфортном, безопасном мире?
У меня встречный вопрос: а нужно ли задаваться такой целью? Ведь на самом деле мир не такой. У нас с женой Катей часто возникает дискуссия, как приучить детей к тому, что их ждет во взрослом возрасте. И речь идет не о том, как оградить их от трудностей и опасностей, а скорее напротив — как постепенно к ним приучить.
Приведу такой пример. Когда мы с детьми катаемся на велосипедах или на багги, жена волнуется: «Нет, нет, здесь потише, здесь поаккуратнее». И как-то Данька навернулся с велосипеда — у него даже вылетел качающийся молочный зуб. Он перепугался, но быстро собрался, такой терпеливый маленький мужичок неполных шести лет. Позже мы с Катей обсудили этот эпизод. Я говорю: «Понимаешь, ему суждено было когда-нибудь откуда-нибудь упасть, чтобы понять, что такое скорость, что такое риск, к чему это может привести. Считай, отделались легким испугом». Нас же учили маленьких — это горячее, нельзя трогать. Был такой воспитательный прием в советских семьях — дать попробовать. Другое дело, что родители обязаны контролировать уровень опасности, которой подвергается ребенок, исследуя мир на собственном опыте. Так что совсем оградить детей от трудностей жизни нельзя. Зато можно передать им навыки, как с ними бороться, как вести себя в сложных ситуациях, как принимать какие-то события. Я бы назвал это навыками распознавания. Это актуально сейчас, когда мир настолько информационно насыщен, и дети получают огромные объемы нефильтрованной информации.
Другими словами, нужна система координат, чтобы дети могли ориентироваться в мире.
Да. Если раньше для того, чтобы получить информацию, нужно было переться в библиотеку, брать книжку, читать ее, что-то выписывать, то сейчас ткнул пальцем, посмотрел на гаджет и точно знаешь, что это запоминать не должен, потому что в любой момент опять ткнешь пальцем, и опять тебе это все высветят. В каком-то смысле это удобство, а в каком-то — распущенность. Страдает память, исчезает концентрация. Это происходит не только с детьми, но и со взрослыми. В компании, в которой я обычно отдыхаю, путешествую, все любители спорта. Среди мужиков много разговоров про футбол, про хоккей. И вот когда заходит речь, к примеру, о том, кто и когда какой гол забил, а вот помнишь Месси, а сколько раз Пеле был чемпионом мира, то еще лет 20 назад люди поднимали глаза вверх, они вспоминали. А сейчас глаза опускают вниз, к девайсу. То есть они перестали обращаться к своей памяти, а этот гаджет, получается, стал для них дополнением мозга, заменил какую-то функцию человека. Как только речь идет о замене, у меня сразу начинается рефлексия по поводу будущего, в котором роботы-вершители командуют человечеством. Как удержать ребенка от этого соблазна? Все с этими девайсами бегают, друг другу что-то шлют, значит, соответственно родителям надо этот процесс ограничить, научить фильтровать. Первый этап, например, — не больше 30 минут в день, иначе вредно, глаза портятся. Это для старших, а младшим никаких гаджетов пока вообще не даем.
Сколько времени в день у вас получается уделять общению с детьми? Есть ли у вас правило, необходимый минимум?
Для детей я обязательно нахожу время. Мне самому это очень нужно, и детям нужно. Хоть 15 минут, но отца они должны видеть каждый день. Если я не в командировке, не в отъезде, то должен хотя бы зайти в комнату, посидеть с ними, пока они мультики смотрят. Этому меня, кстати, научила жена. Я сначала не понимал: «Я деятельный человек, мне нужно с ними играть, читать, что я просто сижу, как дурак, на диване». Но Катя убедила: «Дети смотрят мультики и на тебя не обращают внимания. Но на подкорке у них откладывается: с ними в комнате мама и папа, день они провели в контакте с родителями».
Или вот я возвращаюсь с работы, надо успеть поговорить с детьми, а как поговорить, если все галдят, друг друга перебивают? Поэтому первый урок — урок сдержанности. Говорю: «Вы что галдите все одновременно? Давайте по очереди. Кто что хочет отцу сказать?». Естественно, старшие сразу берут инициативу, пытаются «задвинуть» малышей. Поэтому второй урок — урок вежливости: «Дайте малышам сначала сказать, уступите им». Конечно, это все банальные вещи, но они работают, если применять их изо дня в день, даже когда плохое настроение, даже когда нет времени. Дети ценят внимание, а главное, они это впитывают. И понимают, что ты с ними. Очень важно, чтобы, когда дети что-то делают не так и ты сетуешь им: «Слушайте, а что же не спросили, не сказали?», не услышать от них в ответ: «Да тебя спросишь что-нибудь, попробуй тебя найди».
С детьми, по-вашему, нужно разговаривать на равных?
Родители, на мой взгляд, просто обязаны иногда сходить с пьедестала, вставать с детьми на один уровень и разговаривать с ними на равных. На любой, даже самый сложный вопрос надо найти время и эмоциональные силы. Вот я сажусь смотреть кино с Варей. Она вдумчивая девочка, не любит, когда не понятно, что происходит на экране. Данила такой же, но иногда стесняется спросить, прервать, может позже прийти с вопросами. А у Вари не залежится. Она смотрит и вдруг говорит: «Пап, поставь на паузу, пожалуйста». Я ставлю на паузу. И она спрашивает, что ей не понятно. Например, в фильме «Это было в разведке», где примкнувший к разведчикам 12-летний беспризорный мальчик попадает в плен к фашистам, а наши его спасают, причем двое разведчиков остаются на верную смерть, чтобы задержать погоню, Варя спросила: «А почему они все вместе не убежали? Почему этих двоих бросают?». И я ей рассказываю, что иногда так бывает: чтобы спасти остальных, кто-то должен пожертвовать собой, что они настоящие герои.
Меня радует, что дочери это интересно, и что она задает мне вопросы. И я внутренне собираюсь, подыскиваю правильные слова, стараюсь не раздражаться, даже когда такие «непонятные» вопросы следуют с интервалом в 5 минут. Это и есть формула того, как поддерживать контакт с детьми. Всего лишь поделиться знаниями, эмоциями и уметь найти для этого время. Тогда возникает взаимное доверие и возможность какие-то самые важные слова, идеи ненавязчиво, без менторства, потихонечку ребенку в голову, так сказать, вложить.
Владимир Олегович, а должны ли родители навязывать свои взгляды и вкусы детям?
Навязывать и прививать – не одно и то же. Конечно, каждому родителю хочется передать детям свой опыт и навыки, привить любовь к своему делу. Но сложность родительской роли как раз и состоит в том, что она меняется в динамике. Думаю, это важно, чтобы дети понимали, кто такие их родители, на чем они выросли, что для них было ценно. Часто это приводит к тому, что дети продолжают дело родителей. У меня есть друг, который в молодости занимался боевыми искусствами, у него черный пояс, чернее не бывает. Своих детей — и мальчика, и девочек — он тоже увлек этим делом. У друзей-хоккеистов дети играют в хоккей с разной степенью успешности. У Касатонова сын с нами играет, у Каменского сын Витя играет, Ларионов приехал, тоже сына привез. Короче говоря, желание передать свой опыт у нас в крови. Это же касается и любимых фильмов, и любимых мест.
Дети должны знать про нас все, понимать, какие мы на самом деле, и в том числе — какими были в детстве. Им это очень интересно, меня они часто об этом спрашивают. Тут отвечать нужно откровенно, не стесняться. Я сам, например, и жена, мы рассказываем, что вот мы там что-то не так делали, «двойки» получали, хулиганили, вазы били, чернила разливали. Это все им надо передавать, ведь мы же хотим, чтобы наши дети, вырастая и покидая, так сказать, родительское гнездо, оставались нашими близкими людьми. Чтобы возвращались к нам не потому, что мы, как и все любящие родители, можем подкинуть деньжат, а потому, что любят нас по-настоящему, понимают нас, мы друг другу нужны.
Получается, в отношениях родители-дети прежде всего родители добиваются любви детей, завоевывают авторитет?
Да. Потому что детям это нужно сейчас. Потом они покинут родительскую семью. А нам хочется с их любовью жить всю свою, так сказать, оставшуюся жизнь, как говорит моя жена, «до березки». Поэтому нам это важнее. Возможно, нам это труднее сделать, чем детям. Например, я прихожу домой, бежит навстречу Ульяша: «Папочка любимый пришел», — и все, я уже растаял. Или я задержался, не пришел их укладывать спать, читать на ночь, и жена рассказывает, что уже засыпавший Федя вдруг открыл глаза и спросил: «А где же папа?». Ну и все — отец уже весь плюшевый. Так что детям легко завоевать любовь взрослого, а вот попробуй ты снискать уважение ребенка, его доверие, желание, чтобы он всегда с тобой стремился поговорить, поиграть. Не когда ты его подбрасываешь вверх или крутишь на карусели, а в повседневной жизни. Чтобы ему было важно, что именно ты ему читаешь книгу, а не электронная система. Чтобы фильм смотреть тот, который вместе выбрали. Ну, вместе выбрали, это условность, конечно, я считаю, что надо уметь вовремя на своем настоять.