Циничная жизнь Бэзила Захароффа — «оружейного барона» и серого кардинала
По сравнению с этим человеком Гитлер был нежным собирателем цветочков! А еще журнал MAXIM отчасти обязан ему своим названием.
Всообществе людей есть явные лидеры, чьи лица снятся перевозбужденным девственницам и чьи деяния записывают кровью в учебниках истории. И есть серые кардиналы, о которых, как правило, мало что известно даже скрупулезным историкам, хотя их делишки будут пострашнее холокоста. Бэзил Захарофф относится ко вторым.
Именно он открывал ногой дверь практически во все министерские кабинеты Европы. Именно он умело разжигал Первую мировую войну и получил от нее фантастический доход (по самым скромным подсчетам, каждый убитый солдат принес ему около 6 долларов прибыли), однако никто и никогда не посмел вменить ему это в вину. Наконец, именно он добился того, что половина мира в начале XX века считала Maxim самым убойным оружием на Земле (и, честное слово, наша редакционная машина времени тут совершенно ни при чем!).
Рождество
Как сплошь и рядом случается с младенцами, данный экземпляр появился не в самый подходящий момент. Его греческая семья только что пережила катастрофическое бегство из столичного Константинополя (в ходе Пасхальных погромов там резали греков) и обосновалась в жуткой дыре под названием Мугла на окраине Османской империи. Там, в глиняном домике с окнами без стекол, 6 октября 1849 года и родился Базилейос Захариас.
Следует отметить, что рождественская история, изложенная выше, — это, так сказать, официальная версия появления на свет нашего героя (например, именно она изложена в книге доктора Ричарда Левинсона «Европейская загадка: сэр Бэзил Захарофф» 1929 года издания).
Существует и несколько побочных. Например, что Базилейос на самом деле мальчик Василий из семейства одесских евреев Захаровых или что он сын русского офицера-аристократа. Собственно, Захариас сам приложил руку к распространению этих легенд — скорее всего, из-за благоприобретенной любви к мистификациям, которая помогала ему открывать двери кабинетов и будуаров.
Однако вернемся к официальной биографии и перенесемся в район Татавла в Константинополе, в 1866 год. Антигреческие настроения к этому моменту окончательно утихли, и семейство Захариасов смогло вернуться домой.
Семнадцатилетний Базилейос идеально вписался в столичную суету, будто всю жизнь прожил в этом интернациональном портовом городе. Он тут же стал подрабатывать менялой в порту, выучил какое-то фантастическое количество языков (многие утверждали, что чуть ли не шестнадцать) и в конце концов даже взялся водить туристов по Константинополю как знаток всех приличных и злачных мест.
Дядя внакладе
Шустрость Базилейоса вскоре оценили его богатые родственники. На сцене появился некий дядюшка Севастопулос, который пригласил племянника в свою компанию торговать одеждой. Расчет был прост. Дядюшка Севастопулос планировал постепенно переложить на родственника все разъезды и переговоры, чтобы самому попивать чай в константинопольской чайхане, получая дивиденды.
Однако юноша оказался гораздо шустрее, чем думал дядя. Базилейос полностью вошел в курс дела в первый же год. Во второй он наладил торговлю с невиданным доселе размахом (и все это за чисто символическую зарплату!). На третий год обрадованный Севастопулос написал племяннику письмо, рекомендуя продолжать в том же духе и намекая, что относится к нему как к полноценному партнеру.
Вот это было ошибкой, потому что к концу года Захариас в абсолютно деловом ключе запросил у дяди партнерскую долю доходов. Севастопулос был ошарашен. Он заявил, что слово «партнер» — это такая метафора, и вообще… Однако Захариас не стал долго размышлять над метафоричностью языка престарелых дядюшек, а просто изъял из кассы «свою долю» и уехал на противоположную сторону Европы, в Великобританию. Именно там находился бизнес-центр европейского мира (мало что изменилось с тех пор), где новоиспеченный Бэзил Захарофф планировал начать блистательную карьеру.
Шел 1870 год. Наш герой прибыл в Лондон молодым, но уже опытным в торговых делах специалистом со знанием языков. Кроме того, он был остроумен, привлекателен и полон чувства собственного достоинства. Довольно быстро этот многообещающий молодой человек вошел в дома самых знатных лондонских торговцев (особенно тех, у кого были дочери на выданье).
И тут, подобно грому среди ясного неба, в Лондон прилетел «пламенный привет» от константинопольского дядюшки. Се-вастопулос использовал недавно появившуюся в Европе службу международного сыска и потребовал ареста племянника, обвинив его в краже. Бэзил был немедленно заключен под стражу.
Из воров в греки
Документальных свидетельств о том, что произошло дальше, опять же нет. Однако близкий друг Захароффа, Стефанос Ску-лудис, так описывает эту историю: «До последнего момента Бэзил был уверен, что дела его плохи. У него не было никаких смягчающих факторов: к несчастью, он потерял письмо, в котором дядя называл его партнером. Бэзил сидел в промозглой камере, непривычный к лондонским туманам. Незадолго до суда он попросил одного из немногих своих приятелей найти в его чемодане старую теплую куртку и передать в тюрьму. В кармане этой самой куртки и обнаружилось дядино письмо!»
Откуда бы оно ни взялось, но суд счел письмо достаточным доказательством и отклонил обвинение Севастопулоса. Тем не менее репутация Бэзила в чопорном Лондоне была безнадежно испорчена.
Поразмыслив о перспективах, наш герой решил начать все сначала. На этот раз на исторической родине, в Греции. С профессиональной физиономией многообещающего специалиста он внедрился в афинское общество. Тут Бэзилу повезло: почти сразу он познакомился с одной из ключевых политических фигур того времени — тем самым Стефаносом Скулудисом, который оказался его земляком.
В доме Стефаноса собирались самые блестящие интеллектуалы Афин и вершили судьбы страны. Греция того времени вообще делала ставку на «интеллектуальный ресурс», развивала институты и музеи, так как по причине полного отсутствия полезных ископаемых мировая индустриализация ей не светила. Все шло хорошо, пока Бэзил совершенно случайно не увел даму сердца у одного популярного афинского журналиста.