Великая западная схизма: трое пап на один Рим
Расколы и ереси. Проект Сергея Ходнева
Часто кажется, что первая тысяча лет с небольшим истории христианской церкви — это параллельное существование двух очень разных модусов: на востоке спорят, изощряются, ссорятся, слабеют в этой словесной борьбе, на западе без затей держатся Рима, как он скажет, так и будет. По иронии судьбы именно папство оказалось единственным унаследованным от издыхающей Западной Римской империи универсальным институтом, который благополучно пережил темные века, накапливал все больший престиж и все большее могущество, прочерчивал границы средневековой Европы, возводил на трон и низлагал светских владык. Однако времена менялись, и, замешкавшись на закате Средневековья перед лицом новых обстоятельств, папство на время выпустило вожжи и вынуждено было довериться внешним политическим силам. Один из скандальнейших расколов в церковной истории длился не очень долго, 39 лет, но для дальнейшего исторического бытия христианства — причем не только католического — эти неприличные события оказались судьбоносными.
Великая западная схизма — период раскола в Римско-католической церкви (конец XIV — начало XV века), последовавший за так называемым Авиньонским пленением — переносом резиденции папы римского из Рима в Авиньон. C 1378 по 1409 год на главенство в Западной церкви претендовали двое соперничающих пап, а с 1409 по 1417-й — даже трое, причем каждый из альтернативных понтификов пользовался поддержкой отдельных европейских государств или их групп. Конец расколу положил Вселенский собор католической церкви в Констанце (1414–1418).
Всему виной тамплиеры, скажут диванные конспирологи. Филиппу IV Красивому, королю Франции, нужно было что-то сделать со связавшим его по рукам и ногам финансовыми обязательствами великим рыцарским орденом, и потому-то он решил прибрать к рукам римского понтифика, чтобы тот ему в этом помог.
На самом деле и без Бафомета в отношениях власти светской и власти духовной бывает много чего дьявольски трудного. Особенно если власть духовная упускает из виду неизбежные перемены общественного устройства. В 1000 году какой монарх Запада мог представлять серьезный интерес, кроме императора Священной Римской империи? Да никакой, и потому папы, короновавшие императоров, вступили с ними в сложные отношения «любви-войны», в которой на стороне Рима бывали великие победы — вроде хрестоматийной сцены с императором Генрихом IV, босым, одетым во вретище и вымаливающим прощение в Каноссе. Но в 1300 году все уже было совсем иначе, национальные королевства (и их монархи) потихоньку набирали силу, обнаруживали всякие сложные политические интересы континентального значения и были не очень склонны принимать чей бы то ни было посторонний диктат в этой области. А в Риме сидел папа Бонифаций VIII, которому казалось, что на дворе по-прежнему XI столетие и что по его указанию любой строптивый монарх, надев власяницу, приползет испрашивать прощение. Филиппу IV Французскому действительно были нужны деньги — он портил монету, отнимал собственность у евреев, наконец, обложил податью французское духовенство, и вот тут-то случилась драма.
Папа Бонифаций отлучил короля (а с ним и всю Францию) от церкви, а заодно еще раз звучно провозгласил печально известную доктрину. Те «два меча», о которых походя говорится в Евангелии (Лк. 22:38),— это полнота власти духовной и светской, которая врученаде апостолам, а значит, и преемникам апостола Петра — папам. Духовной властью распоряжается сам понтифик, а светскую милостиво вручает на время по своей воле королям и князьям, но контракт этот папа вправе расторгнуть в любой момент, поскольку «каждому человеку для спасения совершенно необходимо подчиняться римскому понтифику».